Окружавшие замок леса не уступали в своеобразии самому замку. Тропа закончилась маленькой, совершенно круглой полянкой, которую сплошной стеной обступали молодые грабы — они росли так тесно, что пробраться между ними не было никакой возможности, перелезть — тоже. Гаспар оказался в тупике.

Теперь он надеялся хотя бы оттянуть момент, когда Обираль его сцапает. На этой полянке, которая, наверно, служила когда-то укромным местечком для влюбленных, росли там и сям высокие кусты чертополоха, вздымались купы кипрея. Гаспар попытался сбить противника с толку, кинувшись на эти преграды. Но ничего не вышло: он только сам запутался в кустах, отступая к стене молодых стволов. Ничего не поделаешь — пришлось ему повернуться и оказаться лицом к лицу с ненавистным Обиралем; тот стоял неподвижно шагах в десяти и от души наслаждался своей победой.

— Итак, юноша, пришло время нам потолковать по душам, — произнес он. — Сейчас я срежу хорошую хворостину и буду лупить тебя, пока ты не поймешь, что следует заниматься своими делами и не совать нос в чужие. Запомни, сопляк, запомни хорошенько: если ты сдохнешь под поркой, никто об этом даже не узнает; если очухаешься — можешь убираться на все четыре стороны, хоть к черту на рога. Не думай, что я хочу твоей смерти. Я просто преподам тебе урок, а для тебя рисковать жизнью — сущее удовольствие, ты ведь у нас обожаешь приключения. Вспомни, мальчишка, — нет ничего на свете лучше грез, ты сам это говорил. Теле вот, наша Элен сейчас грезит наяву. И не надо ей мешать.

О чем это толковал Обираль? Гаспар заставил себя посмотреть ему прямо в глаза. Лицо, обрамленное рыжей бородой, расплылось в медоточивой улыбке. Но вдруг выражение его в мгновение ока изменилось. Глаза округлились от удивления, потом наполнились страхом, и в этот же миг Гаспар услышал, как зашелестела листва и захрустели ветки за его спиной — словно шквал пронесся по лесу. Длинная тень взмыла над кустами, и прямо перед собой Гаспар увидел пегую лошадь: она приземлилась на все четыре копыта и ринулась на Обираля.

Секретарь г-на Драпера бросился наутек, но лошадь в два прыжка настигла его и укусила сначала за плечо, а потом — ниже спины. Обираль взвыл и опрометью кинулся бежать по тропе. Он во все горло звал на помощь, но никто его, разумеется, не слышал. Лошадь не отставала и то и дело кусалась, отрывая клочья от его костюма. Гаспар тоже побежал следом: надо же было узнать, чем это кончится.

Обираль совсем обезумел от ужаса; не разбирая дороги, он свернул в лес и вскоре вместе с лошадью скрылся в чаще. Поплутав полчаса, Гаспар вышел на развилку и там увидел пегую лошадь — она преспокойно щипала траву. Обираль исчез. Мальчик тихонько приблизился к лошади: он, конечно, сразу узнал ее. Вообще-то, лошадь как лошадь, ничего особенного. Просто диковатая и с капризами. Верно говорил Никлас: давно убежала от хозяина или заблудилась.

Лошадь между тем подняла голову и встряхнула длинной гривой. Глаза ее поблескивали, словно два ласковых огонька. Она спокойно подпустила мальчика к себе. Гаспар обхватил руками ее шею и зарылся лицом в шелковистую гриву. Если бы она понимала человеческий язык, он сказал бы ей: “Лошадка моя, я никогда больше не увижу Элен. Умчи меня снова, покажи мне прекрасные края, покажи мне леса и Маас, а потом отвези меня к Элен”.

Лошадь не двигалась, словно говоря: я жду, я готова везти тебя. Была не была, решился Гаспар. Но в тот миг, когда он уже занес ногу и оперся руками о спину лошади, та вдруг увернулась и потрусила мелкой рысью по просеке. Мальчик грустно смотрел ей вслед.

В сотне шагов от него лошадь остановилась и повернула голову, будто поджидая его. Гаспар подошел ближе, но она опять побежала рысью, потом снова остановилась поодаль. Так они прошли километра два или три среди высоких стволов. Вдруг лошадь заржала и понеслась галопом напрямик через чащу.

Теперь у Гаспара не было никакой надежды настичь ее, однако он зачем-то продолжал эту бесполезную уже гонку. Даже потеряв лошадь из виду, он все бежал и бежал. Наконец на опушке леса мальчик, запыхавшись, рухнул в траву, а вдали еще слышался топот копыт, глухо отдававшийся от влажной земли тенистой рощи.

Гаспар пролежал долго. День начал клониться к вечеру, солнце уже коснулось верхушек деревьев.

— Ладно, — сказал он себе, — пойду искать тот косогор, про который говорил Никлас, и спущусь к Маасу. Переночую в зале ожидания на вокзале в Вирё.

Сумку свою Гаспар где-то потерял и теперь умирал от голода. В зарослях ежевики на опушке он нашел немного спелых ягод и поел их, а потом попытался сообразить, где находится.

Он стоял на краю луга, длинным, узким языком вдававшегося в лес. Всевозможные цветы росли здесь в изобилии. На другом конце луг расширялся, за ним начинались поля, а вдали стоял какой-то дом. Гаспар пошел в ту сторону и, дойдя до края луга, узнал ферму Теодюля Резидора, родного сына богача Эммануэля.

Как же он раньше о нем не подумал? Пусть Резидор-старший поселил свое чадо отдельно, видимо, не надеясь, что Теодюль способен сделать блестящую карьеру, отвечающую его, Эммануэля, амбициям, — но ведь наверняка отец и сын привязаны друг к другу; недаром оба были так добры и гостеприимны. Кто же, как не Теодюль, мог в трудный момент поддержать Гаспара и помочь советом? Когда мальчик подошел к дому, уже темнело.

Хозяин и сам только что вернулся. Остановившись у крыльца, Гаспар увидел, как из леса выехал грузовичок, затормозил, и оттуда вышли Теодюль и его старый слуга Марваль. Теодюль встретил Гаспара без особого радушия.

— Добрый вечер, Гаспар Фонтарель, — только и сказал он. — Как ты поздно.

— Да я здесь случайно, — ответил Гаспар. — Просто проходил мимо. Я возвращаюсь в Ломенваль.

Он убедился, что Теодюль все так же глух, как и при их первой встрече.

— Заходи, — сказал Теодюль. — Почему не передал мне весточку о мальчике из Антверпена?

— Я могу рассказать тебе про него сейчас.

— Поздно, — отвечал Теодюль, — слишком поздно. Электрики уже в замке.

Озадаченный Гаспар ломал голову над тем, какое значение могла иметь эта новость, Теодюль же позвал служанку и велел тотчас подать им ужин. Гаспар не смог скрыть своей радости, увидев, как знакомая ему женщина поставила на кухонный стол дымящуюся супницу. Теодюль ничего больше не говорил, и Гаспар тщетно пытался хотя бы вкратце рассказать ему о своих приключениях. Это было все равно что обращаться к стенке. Может быть, юный Резидор и улавливал отдельные слова, но, видно, эти слова не возбуждали его любопытства.

Когда они покончили с омлетом, служанка принесла целую миску крыжовника.

— Я сейчас из замка, — проговорил наконец Теодюль все тем же фальцетом. — Мой папаша — безмозглый дурак. У нас в семье вообще все безмозглые. Целый час мы с ним толковали. Но сегодня я побывал в его гостиной в последний раз, кончено! Я узнал всю эту историю еще три дня назад. Один из слуг мне рассказал. Вот я и поехал, чтобы расспросить папашу; он, конечно, был очень мил, как всегда. Знаешь, хоть я и не оправдал его надежд, он все равно хорошо ко мне относится. У него даже хватило терпения написать мне на бумажке все, чего я не понял по губам и знакам.

- Что же произошло? — прокричал Гаспар без всякой надежды быть услышанным.

- Что произошло? — повторил Теодюль.

Каким-то чудом эти слова пробились сквозь свинец, закупоривший его уши.

— Я догадывался, что тот мальчик из Антверпена — на самом деле девчонка, — начал он. — Мне удалось увидеть ее издали, когда она гуляла в парке. Я сразу узнал того беглеца, что прятался здесь в лесах. Ну вот, и отец соблаговолил наконец мне объяснить, что некий Гаспар Фонтарель привел девочку по имени Элен Драпер к нему в замок, где она надеялась отыскать следы своих родных. Но ты не знаешь, он позвонил господину Драперу сразу же после того, как ты приходил в первый раз. Господин Драпер через своего секретаря посоветовал ему принять Элен и наговорить ей всяких небылиц, чтобы она поверила, что сможет узнать в замке что-нибудь про свою семью. В общем, они будут заговаривать ей зубы, сколько понадобится, пока она сама не выкинет из головы свои нелепые фантазии, этот свой край, которого нет на свете, и семью, которая неизвестно где, если вообще кто-нибудь остался в живых. Еще я узнал, что Обираль шпионил за вами, когда ты говорил с Элен в саду в Темсхене. Он даже пошел на риск и дал Элен убежать с тобой, чтобы она наверняка попалась на приманку. А сам приехал в замок отца еще до вас.