— Ты что говоришь! Если я говорю, что здесь нечисто, можешь мне верить.

— Войди в мое положение. Я получаю сведения из рук полиции. Я обязан ей доверять. Но я готов помочь тебе всем, чго в моих силах. Мне надо бы связаться с Игата Йоко. Ты не возражаешь?

Я дал ему номер домашнего телефона. И вернулся к столику. Получая по счету, хозяин заведения неожиданно озадачил меня вопросом:

— Извините, я понял — вы из газеты? Что–то произошло?

Нехорошо подслушивать чужие разговоры. И назойливость — не лучшая человеческая черта. Но не буду же я ему читать мораль. Я поблагодарил хозяина за кофе. А потом, сам не знаю почему — по какому–то наитию — я спросил его, не заходят ли к нему побаловаться таким отменным кофе соседи — полицейские.

— О, да. Среди них есть настоящие знатоки. Особенно Аои–сан.

Кажется, в телефонном разговоре я не упоминал это имя. А может быть, все–таки оно проскользнуло? Я взглянул на хозяина. На его лице нельзя было ничего прочесть. Неужели, совпадение?

— Кофе отличный. Крепости и аромата немного не хватает (от такого комплимента лицо у хозяина слегка вытянулось), но… лишь чуть–чуть. Вы случаем не знаете ли кафе на Гиндзе и человека по имени Сэги?

И с этим вопросом я попал прямо в точку.

— Сэги–сан! Это же мой учитель. Вы узнали от господина Сэги о моем скромном заведении?

— Зашел случайно. Просто ваш кофе напомнил мне кофе Сэги–сан. Я бываю у него постоянно.

— Я благодарен вам за лестное сравнение. Я не заслужил его. Всегда рад видеть вас у себя, — проводил он меня учтивым поклоном.

Выйдя на улицу, я прочитал на вывеске: «Люпен» [6].

Контора киностудии «Хаппи–кикаку» находилась поблизости от телецентра. Я прикинул, что Такити после службы легко лог добираться до своей подруги пешком. Весь офис занимал одну комнату на втором этаже приземистого домика. Броские рекламные афиши певца Вада Горо и Куронума Юко. Четверо служащих. Я вручил визитную карточку даме, которая, заглянув в нее, тотчас переадресовала мужчине лет тридцати. У него был нездоровый цвет лица и взгляд наркомана. Впрочем, первое впечатление бывает обманчивым.

— Чем могу служить газете «Тоё симпо»? — он даже не счел нужным представиться. А я не стал этого добиваться. Легенду я сочинил по дороге. Надеюсь, для такого деятеля ее будет достаточно. Начиная с будущего месяца, газета открывает рубрику, знакомящую с популярными людьми. В этой связи не могло бы руководство киностудии любезно оказать помощь в организаций интервью с Куронума–саи и съемки. Всего несколько фотографий актрисы в непринужденной обстановке. Лучше — дома.

— Мы занимаемся ангажементами, — без какого либо энтузиазма промямлил мой визави. К тому же менеджер Куронума–сан недавно вышел. Если у вас спешное дело, боюсь, Куронума–сан не сможет уделить вам время… Ну, если вас устроит один час, я подумаю. Фотографии можно сделать в кафе, это рядом. Мы уточним наши планы и вам позвонят.

Ну и фрукт. Менеджеры, ангажементы, планы, а сами, небось, на ладан дышат. Такой третьеразрядной студии и не снилось заполучить рекламу в крупной газете, да еще задарма. Что–то здесь не так. В закоулках возле студии я с трудом разыскал телефон–автомат. Мне срочно был нужен Тасиро. У редактора отдела искусств такая работа, что днем его всегда можно застать на месте. Что хорошо в Тасиро — все понимает с полуслова. Я разговаривал с Огата, цвет лица у него, конечно же, не фонтан, но парень он деловой. То, что он не проявил должного интереса к интервью с Куронума Юко, только подтверждает это. Почему? В этом месяце истекает контракт актрисы с «Хаппи–кикаку» и она уходит на другую студию. Какой смысл ему в твоей рекламе?

— Тасиро–сан, вам приходилось встречаться с Куронума?

— Однажды на приеме у телевизионщиков. Мы даже поговорила несколько минут В жизни она производит другое впечатление. Одно дело голенькая смазливая бабенка на экране, в рискованных позах и ситуациях. Со мной беседовала очаровательная дама в безупречном наряде, с элегантной прической и макияжем.

Ох уж эти, из отдела искусств, ничего не пропустят, что касается… искусства.

— Тасиро–сан, откровенно говоря, мне необходима встреча с Куронума срочно, сегодня. Я не могу полагаться на Огата, тем более после того, что я услышал от вас.

— Откуда такая спешка? Стряслось что–нибудь серьезное?

— Да. Убийство.

— Куронума Юко замешана в убийстве?

— Чтобы узнать это, мне и нужно встретиться с ней. И незамедлительно.

— Позвони через полчаса.

Закусочная, бар, кафе — лучшее средство для времяпрепровождения. Кстати, пора бы и перекусить. Но не было аппетита. Почти машинально я дожевал сандвич, допил стакан томатного сока.

Прошло несколько часов как я узнал о загадочной смерти Игата Такити. И что же прояснилось для меня? Вспомнился «Замок» Кафки, читанный еще в студенческие годы. Герой питается проникнуть в замок, но его старания не приводят ни к чему.

— Значит так. Меня тут вывели на одного телевизионного продюсера, знакомого Куронума. Он и сценарист приглашены к ней сегодня в три часа на чай. Хотят потолковать насчет будущего спектакля.

— Премного благодарен, Тасиро–сан.

— Пустяки. Записывай адрес и телефон. У нее квартира в Нака-Мэгуро. Со звонком, впрочем, можешь повременить… Продюсер недавно звонил ей, но ее пока нет дома.

До трех у меня еще есть время Так что я успею еще проведать Йоко. От Синагава до района Нака-Мэгуро мне будет рукой подать. Когда мне случалось провожать Йоко на такси, мы не подъезжали к ее дому, а останавливались у поворота. Я и сейчас остановился у него. Дальше Йоко шла одна. Ни разу и в голову не приходило последовать за ней тишком, полюбопытствовать: что там, за поворотом? Таинственность — часть женского существа, как бы продолжение макияжа. В жизни слишком много прозаического. За поворотом, с холма открылся вид на будничную застройку. По вечерам здесь безлюдно. И сейчас ничто не напоминало о недавней трагедии, о трупе, обнаруженном где–то тут, рядом. Наметанный глаз еще издалека приметил у одного из подъездов знакомый редакционный флажок на машине. Значит, Танияма уже у нее.

В вестибюле жена консьержа сказала, что уже один журналист поднялся в восемьсот восьмую квартиру. Да, это ужасно, она до сих пор не может прийти в себя. Было бы глупо пренебречь таким свидетелем. Постоянный присмотр за домом требует наблюдательности. К тому же, женщина оказалась разговорчивой. Она и муж спали, нх разбудил полицейский. Муж пошел вместе с постовым. Действительно, тот твердил, что произошло убийство. Муж не знал в лицо Игата–сан и ничего не смог сказать. Стали выглядывать жильцы и кто–то предположил, что это — господин из восемьсот восьмой. Потом и она подошла и тут уж никаких сомнений не оставалось. Она их знает, и сестру и брата. Игата–сан однажды оставлял у нее вещи на хранение. Жильцы редко пользуются услугами консьержа, у всех свои ключи. Дом заселен около года назад. Почему муж не знал Игата–сан? Да ведь квартира оформлена не на него. Нет, и не на сестру. Они только живут в ней, а куплена она на имя… Кавакита Какудзиро.

Ну и дела!

— Спасибо. Было приятно с вами побеседовать.

На всякий пожарный я решил позвонить Куронума Юко, нэ та еще, видно, не подошла. Из лифта вышел Танияма. Вид у него был озабоченный.

— Привет. Пока ничего определенного. Разделяю твои сомнения по поводу самоубийства. Сестра держится молодцом. Характер не из слабых. Жаль только — откровенна не до конца. Думаю, ее сдерживало присутствие сослуживцев.

— У нее сослуживцы?

— Подозрительная троица, скажу я тебе. Кое–что в людях кумекаю, можешь поверить, они у нее не для того. Соболезнование, похороны — не более чем предлог быть рядом и держать ее под контролем. Кожей ощущал: в течение разговора они были как на иголках. Хороши сослуживцы! Прими к сведению. А мне надо успеть заглянуть в районную полицию. До встречи!