1966 «В войну, когда земля моя лежала…» В войну, когда земля моя лежала В тисках блокад И в горечи утрат, Мне было не до слез и не до жалоб: Я призван был держаться, как солдат. Судьба моя была бы горше плена, Страшнее даже гибели самой, Когда бы встал хоть на одно колено Мой стих, Сраженный хоть одной слезой. Он клятву дал перед землей и небом, Солдатским делом жизнь его была. Он видел смерть, Но плакальщиком не был, Какая б горечь сердце ни рвала. И все мое — Потери, боль, невзгода, Бледнело все, как при огне зола: Шла по земле Трагедия народа, Она моей трагедией была. 1966 Два брата было у меня… Памяти братьев — Владимира и Анатолия Два брата было у меня — их отняла война. Давно забыты их дела, забыты имена. Один ходил на Колчака, прошел огонь и дым, И на Деникина ходил, и вышел невредим. Но был эсэсовской рукой с больничной койки сбит И на какой-то там версте расстрелян и зарыт. Другой в атаку вел солдат, Одессу отбивал И, сталью в голову сражен, к земле навек припал. Припал к весенней он земле, что вся в цветах была, А песня та, что он сложил, одна вперед пошла. Два брата было у меня. Их отняла война. На обелисках без имен горят их имена. 1966 Песня гнева Памяти композитора Бориса Гольца — автора «Песни гнева», погибшего в дни ленинградской блокады Он не спит. Он пишет. Мучит голод. Дрожь коптилки. Сумрак ледяной. Что успел он? Так еще он молод! Два десятилетья за спиной. Третье только началось недавно И до половины не дошло… …Нынче ход какой-то своенравный Музыки, встающей на крыло. Будто сами возникают звуки, Нарастают, Крепнут, Не сдержать! В кости клавиш бьют костяшки-руки, И слабеют, Но бегут опять, Слух наполнив Громом, Гулом, Звоном, — Все еще неясно ничего, Все еще охвачено, как стоном, Ярым гневом сердца самого. Но уже отрывисто, Как взрывы, Как на марше топающий взвод, Задыхаясь, Злясь, Нетерпеливо Нота к ноте на листах встает. Все забыто: Голод, сумрак, стужа. Он опять могуч, И в полный рост, В черных душах сея черный ужас, Музыка встает до самых звезд. «Смерть за смерть!» — Взывают миллионы. «Кровь за кровь!» — Сердца им в лад стучат. Взрыв. Огонь. И рушатся вагоны Под откос И к черту, в чертов ад! Он как будто сам в огне, Но руки Коченеют. И темно в глазах. И куда-то прочь уходят звуки, И потерян такта мерный шаг… Но опять встает, поет, взлетает Музыка, И рвется в небосвод, Громом, Гневом, Молнией сверкает, И уже в бессмертие ведет. 1966 Матери 1 Чем дальше расставания Невозвратимый миг, Чем дальше расстояние До рук твоих живых, До рук твоих, До слез твоих, До молний, словно рок, Что высекала черствая Судьба о наш порог. Чем выше вьется лесенка Безжалостных годов, Чем дальше детства песенка, Чем глуше сказки зов, Тем сладостней, Тем явственней Мне рук твоих теплынь, Тем тягостней, Тем яростней, Тоски моей полынь. И эти годы горести, И этот в горле ком — Все, как в забытой повести, — И тот, в тумане, дом, Где шло мое младенчество, Где лес в ночи вздыхал, Где на плече, На плечике Твоем я затихал. Пусть это все потеряно — Все памятью найду! И тверже, И уверенней По жизни я иду. 2 Все смоет время своенравное, Всю ножевую боль потерь… Поговорим с тобой, как равные, Ведь мы ровесники теперь. Нет, ты моложе. Сгасла радуга, Ушли дожди моей весны. И в волосы мои нападало Гораздо больше седины. Нет, ты моложе. Тучи осени Едва моих коснулись дней И на лицо мне тени бросили, А ты была куда светлей! Трудна моя тропа гористая, Твоя куда трудней была! Но ты, как в сказке речка быстрая, Дробя каменья, в гору шла. Шумят снегами дни метельные И заметают боль мою. Ты спи, А песню колыбельную Не ты, а я тебе спою. |
