АХ, МИЛЫЙ МЕРТВЕЦ!
Потом Бэббс принял решение направить автобус в Мексику. Их и самих беспокоила легкая паранойя из-за шума, поднявшегося по поводу Кислотных Тестов. Спустя два дня после того, как в газетах появилось сообщение о том, что Кизи находится в Пуэрто-Валларте, добропорядочно-фискальная калифорнийская пресса разродилась свежей потрясающей новостью: ДРУЖКИ КИЗИ УСТРАИВАЮТ В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ ВЕЧЕРИНКУ С ПРИЕМОМ ЛСД – сенсационным материалом об Уоттсовском Тесте. Но главная причина заключалась в том, что они уже были не в состоянии все это выносить: даже Бэббс. Лишь бы двигался этот треклятый автобус, остальное неважно.
На долю Горянки выпало еще одно тяжкое испытание. В Сан-Франциско она должна была предстать перед судом по обвинению в хранении марихуаны результат ареста на крыше. Все переполнявшее общество дерьмо, от которого Проказники избавились было за годы изнурительного посвящения в тайну, – все это дерьмо обрушивалось на них теперь лавообразными потоками. Горянке, которая была уже на сносях, приходилось сидеть там, точно пленнице в бамбуковой клетке, пока добропорядочный мир выставлял ее в качестве трофея на всеобщее обозрение, кудахтал, увещевал и журил, а потом качал головой и проливал над ней слезы. Одурманена, совращена и покинута, несчастное юное создание. Даже из такой ситуации она в присущем Проказникам стиле сумела извлечь для себя кое-какую выгоду, хотя ей и приходилось играть в открытую – дабы дать им возможность довести свою игру до конца и не быть им при этом в тягость. В отношении нее их фантазия заключалась в забрезжившей для этой бедняжки заре новой жизни, а отнюдь не в кратчайшей дороге в Мексику, но это была их фантазия.
20 марта Горянка явилась в суд в красном платье на четыре дюйма выше колен – а было это задолго до того, как успели примелькаться мини-юбки, – и дьявольски беременная. В зал суда она вошла в сопровождении Кавалера Зануды. На протяжении всего процесса Зануда был великолепен. Он олицетворял собой ее здравомыслие. Сопровождая Горянку, он появился в зале суда в зеленой вельветовой рубашке, желтых эластичных брюках-букле и красных башмаках, а когда репортерам понадобилось, чтобы читатели уронили слезу над судьбой несчастной подсудимой, он напустил на себя такой добродетельный вид, что стал просто неотразим.
– Мы должны сделать все возможное, – говорил он, строя под своими принц-вэльянтовскими локонами мину почестнее, чем у любого президента Студенческого Совета, – чтобы поставить Кэролин на ноги и вырвать ее из лап преступного мира, – разумеется, в суде была в ходу фантазия, по которой ее знали как Кэролин Адаме. – Я намерен стать в ее жизни твердой стабилизирующей силой, – испуская желто-зеленое сияние. Она многое недооценивала.
– Кажется, я недооценивала и тебя, – сказала Горянка. Веселого тоже хватало. Поведение, рассчитанное на то, чтобы вышибить в суде слезу, входило в фантазию, разработанную совместными усилиями с участием ее адвоката. Все как бы внимательно посмотрели на нее, обмозговали ситуацию, и – хм-м-м-м – да она же просто несчастная обманутая девушка, которую умыкнули из дома, двадцати лет от роду, вчерашний подросток, вы же понимаете, к тому же уже более семи месяцев как в интересном положении, будучи совращенной демономискусителем Кизи, бежавшим, предоставив ей взять на себя в суде всю ответственность за хранение наркотиков, и вдобавок бросившим ее и будущего ребенка на произвол судьбы. Прррррокурор был с этим согласен, ее адвокат был с этим согласен, судья был с этим согласен. Так прошла игра в Правосудие. Но где же был демонискуситель Кизи, столь стремительно бежавший, источая из обеих ноздрей наркотический дух, казалось, все вознамерились любезно читать ей нотации о том, каким хорошим уроком должно послужить ей преступление Кизи.
Ее адвокат, Стивен Дедайна, произнес:
– Кэролин – не наркоманка, она не питает склонности к наркотикам. Единственное, к чему она склонна, так это к постоянной передозировке заботы о людях, которые далеко зашли. И если бы не эта ее неординарная склонность, подсудимая не стояла бы в столь неординарном месте в столь неординарный момент.
Короче, 22 марта Горянка отделалась штрафом в 250 долларов за хранение марихуаны. И все же, если Кизи и покинул ее в беде, это была беда, которую им не суждено было понять и через миллион лет.
Путешествие в Мексику представляло собой автобусную поездку в самом отвратном ее варианте. Пока автобус, подпрыгивая и испытывая чудовищную качку, катил по пустыне, беременная Горянка пыталась удержаться на месте и с трудом сдерживала раздражение. Она чувствовала себя двухсотфунтовым куриным яйцом. Но вновь тронуться с места!.. это было самое главное. Хуже того, что ей уже довелось испытать, ничего не бывает. А сейчас несомненно происходило кое-что значительное. Автобус, казалось, выходил из строя каждые двадцать миль, и Бэббсу приходилось как следует потеть над очередным ремонтом. Все флюиды вокруг были весьма скверные. В основном из-за трупов. Чахлые кактусы, бурая навозная пыль и разбухшие трупы – собаки, койоты, броненосцы, корова, все со вспученными животами и дохлые, вздутые от газов и дохлые, Бэббс, Гретхен, Фэй с детьми, Уокер и Горянка.
На этот раз фантазию выдал Чума. Чума связался с ними, и уже прикатил на своей старенькой легковушке Хейджен. Теперь автобус спешил на тайное рандеву с ним в Масатлан. Кизи спешно перебрался в Масатлан после большой паники в Пуэрто-Валларте.
В общем-то, в Пуэрто-Валларте Кизи и в самом деле было чего опасаться. 16 февраля, спустя два дня после того, как в калифорнийских газетах появилось сообщение, начальник мексиканских Федералес Артуро Мартинес Гарса приказал прочесать Пуэрто-Валларту. На улицах стали останавливать всех странных, богемного вида американцев и тому подобное. Однако Кизи уже успел унести ноги, сбежав обратно в Масатлан. Чума назначил рандеву на масатланском пляже – в указанный день, в указанный час.
Бэббс день и ночь гнал автобус через необозримую трупную пустыню, отчаянно стремясь поспеть вовремя, автобус то и дело выходил из строя, все были больны, не только Горянка, но он гнал и гнал вперед, точно это был вопрос жизни и смерти. И наконец – Масатлан, море, длинный изгиб набережной – они добрались. Их несло течением, и течением невероятно отвратительным, но они добрались, они подкатили к месту сбора – Кизи нет. Нет ни Чумы, ни Хейджена.
Это уже был перебор. После того, что они вынесли, и такая изощренная, но вполне предсказуемая наёбка. Нелегко было сохранять спокойствие, сидя на взморье в этом превращенном в сплошной огненно-яркий прикол автобусе, какого еще не видела Мексика, это уже был перебор, но они сидели там, совершенно измочаленные, а время шло, час за часом. У мексиканцев они, однако, пользовались шумным успехом. Ничего подобного тем еще видеть не доводилось. Они то и дело твердили: «Diablo!» Женщины прятали детей под юбками. Вокруг автобуса собралась целая толпа местных жителей, обнажавших свои фуксиново-красные десны в отвратительных туземных ухмылках и таращивших на безумцев глаза.
Ха! – подъезжает, сбавляя скорость, старенькая легковушка без единого стекла в окошках. За рулем тип со знакомым скептическим выражением лица Хейджен. А из заднего окна выглядывает седой старик, причем выглядывает довольно робко – неужели это… Хейджен останавливает машину и выходит. Потом довольно робко открывается задняя дверь, и из машины выбирается седоволосый тип со склоненной набок головой, излучающий удивление и смятение – и он отнюдь не в восторге от Диабло-толпы.
На нем типичная для туриста-сноба линялая и выцветшая рубашка спортивного покроя и пузырящиеся на заду брюки. У него неуклюжая походка театрального неудачника. Выглядит он лет на десять-пятнадцать старше – ни дать ни взять старый работяга во время распланированной туристской поездки в Мексику. С е Беглец.
Черт подери, до чего же нелепый прикол – это тайное рандеву. Весь в ярких светящихся красках автобус на пляже Масатлана, Диабло-толпа, которая буянит, как во время боя петухов, Горянка, красивая, но неаппетитная, с волосами до талии, выкрашенными в желтый цвет еще на последнем Тесте, – они вполне могли бы продавать билеты.
