…Фильм Горянки называется «Большая девчонка», и героиня ее сценария – девушка, которая росла импульсивной и сильной девчонкой в благовоспитанном светском окружении – ax, fin de siecle, Пакипси, штат Нью-Йорк, ах, вассарские ученые, – и которая никак не вписывалась в тамошние понятия о воспитанных девочках в легких полосатых джемперах средь тусклых солнечных лучиков на каплях воды с трескучих дождевальных установок на зеленых газонах Пакипси, большая девчонка, которой пора совершать побег, и она становится страшно крикливой и наглой, чтобы придать себе сил в этой неравной борьбе, – а потом, согласно сюжету, выясняется, что она стала совсем большая, но уже в другом смысле, что она веселая и красивая…

…Если как следует присмотреться, то можно увидеть Отшельника, который сидит съежившись в углу палатки. Отшельника, которого все любят, но он действует всем на нервы – почему? – и ему говорят: «Отъебись, Отшельник», после чего сами же и раскаиваются, а его фильм называется «Общий неудачный полет». Отшельник – это общий неудачный полет, он берет его на себя, он пускается вместо вас в ваш неудачный полет, в такой, о каком вы и помыслить боялись…

А Пейдж с его черной курткой, на которой висит «Железный крест»: его фильм называется – ну конечно! «Зилот». Кажется, все, кто сидит в палатке и вдыхает запах горящей травы, вспоминают вдруг рассказанный Пейджем сон, который он видел, когда лежал на узкой тюремной койке в Аризоне за то, что э-э… ну, скажем, морочил гражданам голову, – так вот, ему приснилось, что в городе появился молодой человек по имени Зилот, весь в черном, и он до того перебудоражил граждан, что они принялись совершать все те нечеловеческие злодеяния, при мысли о которых прежде содрогались от страха, – бить, к примеру, стекла в магазине компании «Ювелирные изделия для толстых» и сгреба-а-а-а-а-ать все с витрин, набрасываться, к примеру, на маленьких высокозадых мулаточек, совершать все запрещенные поступки, и он воодушевлял их, увлекая за собой все дальше и дальше, мчащийся во весь опор сверкающий черный всадник, Зилот, – а потом, когда настало странное холодное унылое утро, все смотрят друг на друга – кто это сделал? кто устроил всю эту наркотическую вакханалию, все эти грабежи и погромы? ради всего святого, что это на нас нашло? – что случилось с городом? – ну и ну – черт подери! – это же не мы, это все он, это он заморочил нам голову и чем-то заразил наши мозги, этот гнусный негодяй, Зилот, – и они бросаются на улицу, колотя себя то в грудь, то по лысинам, в жажде разыскать Зилота, громко выкрикивая его имя как символ крайней степени подлости, – а Зилот в это время скачет себе преспокойненько прочь, удаляясь в черный полдень, и им остается лишь провожать взглядом его черную спину и черный зад его коня и смотреть, как они скрываются за очередным холмом, отправляясь в следующий крестовый поход с целью… перебудоражить… жителей очередного города……да…

– Да, сегодня синхронизация удалась на славу.

…и все, кто находится в палатке, конечно, смотрят на Кизи и задают себе один и тот же вопрос. Что у него за фильм? Ну как же, начнем с того, что назвать его можно «Рэндл Макмёрфи». Макмёрфи – подлиза и подстрекатель, увлекающий людей за собой надеждой на фильм получше, где будет хоть какое-то действие, сдвигающий сюжет с уютной мертвой точки. Здесь, в Городе-Пороге, малыш, тебя ждут чертовски захватывающие кинокадры. Но и на этом не останавливайся…

…и все эти вещи закрывают от нас настоящее время, говорит Кизи, наш собственный мир, нашу подлинную сущность, а пока мы не проникнем в наш собственный мир, мы не сможем им распоряжаться. Вы это поймете, доведись вам когда-нибудь совершить этот прорыв. Представьте, что у вас есть механическое пианино, и оно играет с бешеной скоростью, все клавиши сами нажимаются у вас на глазах в фантастических аккордах, мелодию эту вы слышите впервые, но так глубоко в нее проникли. что руки сами начинают безошибочно ее исполнять. Когда вы совершите этот прорыв, вы начнете контролировать пианино…

…и делиться своим откровением со всеми людьми.

К тому времени Проказников охватил такой наступательный порыв, что они стали чувствовать себя защищенными даже от такой очевидной опасности, как полиция.

Кизи и Проказники доставляли все больше и больше хлопот жителям Ла-Хонды, а заодно – шерифу округа Сан-Матео и чиновникам федеральной службы по борьбе с наркотиками. Не имея представления о том, какой чертовщиной объясняется столь безумная жизнь в доме Кизи, они, вероятно, предположили, что там вовсю употребляют вызывающие привыкание наркотики морфий, кокаин или героин. В конце 1964 года за домом было установлено наблюдение. Проказники об этом знали и с удовольствием затевали веселые игры с копами. Главным агентом федеральной службы по борьбе с наркотиками в районе был сан-францисский китаец, Агент Уильям Вонг. Проказники написали и вывесили на стене дома громадное объявление:

Весьма интересной она была, эта полицейская игра. Ночью копы таились в лесу, неподалеку от ручья, кто-то из них мог случайно промочить в ручье ноги и что-то по этому поводу сказать. Проказники прослушивали все это с помощью установленных в лесу дистанционных микрофонов, после чего среди секвой раздавался пропущенный через усилитель глумливый голос Горянки, вещающий из домика:

– Эй, копы! Почему бы вам не войти в дом и не обсохнуть! Бросайте свою полицейскую игру, входите и угоститесь чудесным горячим кофе!

А копы играли себе в свою вечную полицейскую игру. По крайней мере, на взгляд Проказников все это выглядело именно так.

Примерно 21 апреля 1965 года до Проказников дошли слухи о том, что уже выписан ордер и копы готовят налет. Превосходно! Копы и впрямь намеревались играть в свою игру, пока шары на лоб не полезут. Проказники вывесили на воротах огромное объявление:

точно затевали самую отвратительную, самую чудовищную наркотическую оргию в истории человечества. На самом-то деле они взялись за уборку помещения. На третий день обратного отсчета, 23 апреля 1965 года, в 10:50 вечера, налет начался. Боже праведный, так вдохновенно полицейские еще никогда не играли. Вот это было зрелище! В совершенстве обученные полицейской игре копы, Федеральный Агент Вонг, восемь немецких овчарок, автомобили, полицейские фургоны, револьверы, вспомогательные группы граждан, лассо, переносные рации, сирены – Космо, донельзя прикольная сцена налета! – и до самого конца Проказники играли ее именно так, как ее и видели: как высокий фарс, оперу-буфф. Копы утверждали, что застигли Кизи за тем, как он пытался спустить в туалет дозу марихуаны. Кизи утверждал, что он всего лишь расписывал унитаз цветами. Ванная комната уже превратилась в сумасшедший дом, украшенный коллажем из фотографий, газетных вырезок, стенной росписи, мандал и всех прочих нелепейших вещей, и стала домашней разновидностью автобуса, и вот туда ворвались копы, и Агент Вонг схватил Кизи со спины. Впоследствии Кизи среди прочих обвинений было предъявлено обвинение в сопротивлении при аресте, на что он возразил, что находился в ванной, и тут возникло некое неопознанное лицо мужского пола, которое сзади заключило его в объятия, за что, естественно, пришлось ему как следует врезать. Смех да и только! По словам Кизи, оказанное им сопротивление привело к тому, что Вонг перевернулся вверх тормашками и с шумом плюхнулся в ванну, прямо на плескавшегося там Пейджа Браунинга. Браунинга тоже взяли за сопротивление при аресте. Это уже был перебор.