Ксанта собственноручно совершила некротический обряд. Прямо в доме тетки, куда привезли беспамятную и бесчувственную после надругательства девушку, кучер показал царевне потайную комнату (та и не подозревала, что в доме тетки есть какие–то тайные ходи и помещения), помог провести обряд и вывел ее обратно. И поскольку голова у нее была занята совсем другим — но скорее всего по совсем иным причинам, — где именно находится чуланчик, она не запомнила.

(Некоторая громоздкость акции легко было объяснить простым соображением, хорошо понятным для Рет — Ратуса и совершенно не дошедшим до озабоченной совсем другим царевны: орден таким несложным образом повязал своего «проводника» кровью, оставив все улики — а значит и саму Ксанту — под своим полным контролем. Скорое исчезновение любовника — прямое тому подтверждение.)

Но саму царевну такие пустяки тогда не беспокоили. Амнис в тот же вечер заболела и, проведя две недели в горячке, почти не приходя в сознание, умерла. Ксанта, надо заметить, не отходила от больной, изображая крайнюю заботу и милосердие (чем, к слову сказать, весьма положительно повлияла на свою репутацию в свете, прослыв не просто красавицей, но красавицей милосердной), а на самом деле контролировала течение болезни и (судя по записям) просто наслаждалась видом умирающей девушки.

Тем временем отец не только одобрил брак с герцогом, но даже и дал указание заключить этот брак быстрее — не то что бы он что–то такое за Ксантой подозревал, просто царевне шел уж восемнадцатый год, и медлить с замужеством не следовало.

К свадьбе необходимо было обзавестись свадебными нарядами, и царевна даже про «служение Полозу» на время забыла (или ей было дано на то указание). У нее были более важные проблемы. Тряпки — тряпками, но не следовало забывать, что на брачное ложе царевна должна принести хоть подобие девственности. Что ж, орден и с этим ей помог: одни из высших иерархов его оказался искуснейшим хирургом и восстановил девственность собственными руками без всякой магии, так что ничего не подозревающий герцог остался вполне доволен невинностью своей юной супруги.

Первые месяцы после замужества Ксанта и не вспоминала о служении Змею — не потому, что это вдруг перестало ей нравиться, просто герцог был настолько влюблен, что практически не расставался с ней, но едва пылкость новобрачного слегка поостыла, Ксанта возобновила свои занятия с прежним рвением.

И продолжала их до самого недавнего времени. Когда вновь с непозволительным опозданием сообразила, что замок Арафа снова ждет ее в гости, а другой Амнис под рукой нет. Тогда–то она и подсуетилась оморочить герцога сказками о беременности и заставить его подыскать подмену…

Рет — Ратус поднял глаза от страницы.

Ну что ж, неплохо. Сами по себе события изложены, дальнейшее известно и так.

Теперь настала пора вопросов, выводов, предложений «мер по усилению» и прочего.

Впрочем, кое–какие выводы все же можно сделать. Или выдвинуть предположения. Или хотя бы поставить вопросы.

Во–первых, этот самый таинственный любовник–кучер–чернокнижник. Кто он? Откуда взялся? Куда делся? Почему давал такие «умные» советы и так вовремя?.. Его, конечно, не найдешь, но попробовать покопать в его связях можно.

Во–вторых, которое если не вытекает из «во–первых», то уж относится к нему точно: не много ли совпадений во всех этих событиях для просто случайностей?

Первое. Слишком уж долго наша девица не могла сообразить, что не пройдет Огненный обряд. Спохватилась за неделю? Хм, весьма сомнительно. Скорее кто–то позаботился о том, чтобы она об Арафе не вспоминала.

Второе. Бывшая — а тогда еще будущая — Прекрасная Герцогиня само собой не производит впечатления слишком умной женщины, и все ее тогдашние интересы… как бы это поделикатнее выразиться… да чего уж там! — все ее тогдашние помыслы не распространялись на что–либо находящееся выше чем на ярд от пола. Даже магией она увлекалась именно и только в этом направлении. Остальное ее интересовало постольку–поскольку. И вдруг, ни с того ни с сего — серьезное чернокнижие. Это было явно привнесено извне. И тут как раз всплывает этот самый любовничек — он и надоумил. Наверняка. А вот сам ли или по чьему–то наущению — это уже и не вопрос.

И что из всего этого следует?

А то, что очень уж красиво и логично все получается.

В Столицу из провинции приезжает знатная девица, мечтающая выскочить замуж, да не просто так, а повыгоднее; к тому же, по слухам (а как же без слухов–то!) балуется магией. И вот кто–то, пока не известно кто, но кто–то очень серьезно магией интересующийся, обращает на нее свое тайное внимание. Этот кто–то подсылает к девице любовника, чтобы убедиться, что девица действительно знает и умеет что–то большее, чем простые приворотные заклинания, — слухи слухами, но убедиться не грех. Убеждается, и решает использовать увлечение в своих целях. Каких — пока следующий вопрос. А как — нет ничего проще. Что самое главное в этом деле? Чтобы наша девица никуда не делась с крючка. Значит — повязать кровью; проще — обычный шантаж с примесью магии, но кровь всегда надежнее. Вот тут разыгрывается ситуация с Амнис и карамельной куклой.

Представляется весьма сомнительным, чтобы таинственный некто попустил, дабы перспективная птичка в его клетку сгорела бы во время Огненного обряда. Но и допустить, чтобы она слишком рано сама догадалась об этой возможности, тоже нежелательно. А посему ее надобно держать в неведении до самого последнего момента и лишь потом поставить перед фактом и предложить удобный для себя выход. Что и было успешно проделано с помощью бедняжки Амнис.

Нет, государи, здесь, чтобы вы не думали, наш драгоценный любовничек не просто сутенер, поставляющий доступных дамочек благородным господам! Рет — Ратус на таких вещах собаку съел и может отличить самодеятельность частного лица от хорошо сплоченной организации. И его дело донести эту мысль до самых верхов… А уж если в деле замешана магия — тем паче! Это нормальный человек — вроде герцога Садала, например, — в наше просвещенное время относится к магии, как к каким–то бабушкиным сказкам, а люди умные помнят, что и ста пятидесяти лет не прошло с того времени, как таким же попустительством и недоумием чуть было не рухнула Империя — ведь тогда все началось с того, как простой дворянчик из никому неведомого местечка на Севере вдруг обрел такие способности, что ни в сказке сказать, ни пером описать, и обыкновенная смута в провинции чуть не окончилась крахом самой Империи… К слову и сам–то Огненный Обряд, к тому времени успешно спущенный по ведомству тех же бабушкиных сказок, был возрожден, и, кстати сказать, неоднократно подтвердил свою действенность — ему ли, Рет — Ратусу, того не знать… Словом, а не зашевелился ли неведомый новый Абраксас, герцогиня всего лишь одна из присных его?..

Ведь, если допустить такую возможность, то как здорово опять же все получается: неведомый кто–то ищет способ пробраться в самые верха Имперского общества и использует для этого все возможности. В том числе и перспективную провинциальную дамочку с явными к тому же магическими способностями. Тогда вся история с карамельной куклой и подменой выглядит не как некая шалость и попытка скрыть грешки, а как именно попытка заговора против Империи… Тогда и смерть Амнис, и якобы ее случайное попадание в пару с герцогом Садалом, вельможей весьма высокого полета, выглядят вовсе не случайными. Нет ли и здесь большего?

Есть, как святы Небеса, есть!

Кстати! Рет — Ратус вновь взял листок с пометками на перспективу и добавил: «Плащи «змеиного» цвета». Отследить по лавкам–мануфактурам, установить потоки, оптовиков — сложно, мода. Проверить, кто и где размещает заказы на пошив. Поручить.» Последнее слово он дважды подчеркнул. Действительно, сейчас, куда ни плюнь, эти самые змеиные цвета — мода, понимаешь ли. И отследить, куда идет из лавок и магазинов вся эта волна разнообразнейших пестрых тканей, практически невозможно. Вот если бы плащи были, к примеру, из золотой парчи, было бы куда легче. Парча из моды вышла, и любая значительная ее покупка была бы заметна и вызвала бы слухи среди оптовых торговцев… Но таковы уж правила игры, надо попробовать и это, раз нет других зацепок. А их, увы, практически нет, потому что: