Парень повиновался, а Ник обратился ко мне:

– Мы должны оставить ее там, пока не посмотрит шериф. Он может вызвать для этого графа или бейлифа из замка. Будь я проклят, если собираюсь снова дать себя допрашивать Суррею. Королева возложила свое бремя на нас, а не на него. В целях безопасности уйди в хижину.

– Я останусь с тобой.

– Мы оба войдем внутрь и будем охранять ее оттуда. Здесь мы можем послужить мишенью вешателю, который умеет обращаться с луком и стрелами. – Пошли, – настойчиво сказал он и повел меня назад в хижину Фей, потянув за собой коня, который перегородил открытую дверь, так что мы могли смотреть либо поверх крупа коня, либо из-под него.

– Ты думаешь, это сделал он, бродячий торговец? – спросила я дрожащим голосом.

– Не знаю, что и думать, но пытаюсь разобраться. Я посылал людей обыскать все окрестности замка с целью обнаружить тайный ход – ведь кто-то стоял на стене замка и наблюдал, как мы хороним сердце принца. Во многих замках и старинных домах есть древние тайные ходы – на случай осады. Но они не нашли ничего. Я задавал вопросы на соседних фермах и в деревне, показывая им набросок стрелы, извлеченной из болота, чтобы посмотреть, не сумеем ли мы найти кого-то, фанатично преданного делу йоркистов, человека, рискнувшего убить наследника Тюдоров.

– Но, как предполагается, мы с тобой должны работать вместе. А я ничего об этом не знала.

– Я говорю тебе сейчас. Чувствую себя беспомощным, способным только разогнать этих хищников – птиц, я имею в виду, – добавил он тихонько, держа коня за узду, чтобы не убежал, и крикнул на затаившихся птиц, которые теперь сидели на дубе. Они взлетели, покружили и вернулись.

– Ник, я понимаю, что не должна была идти исследовать болото без тебя. Мне жаль, что там оказался Суррей. Но это не значит, что я не доверяю тебе или…

– Это значит, что тебя могли убить, а ты под моим присмотром!

– О‑о! Ты беспокоился, что королева сочтет тебя виноватым. Теперь я поняла. Твой долг, твое будущее поставлено на карту, особенно с тех пор как ты оказался в неловком и прискорбном положении, сказав лорду-казначею, графу Суррею, что мы обручены.

– Не желаю слушать этот вздор. Если хочешь спорить, то давай отложим.

Он продолжал смотреть на дверь, ни разу не взглянув на меня, отчего я рассердилась еще сильнее.

– Это ведь правда? – настойчиво спрашивала я. – Ладно, я соглашусь с тобой, что наш долг перед Ее Величеством более важен, чем какое-то мнимое обручение.

Он хмуро посмотрел на меня и вновь отвел взгляд.

– Клянусь, я с ума схожу из‑за тебя. От разочарования, от желания. А теперь тише, чтобы мы могли слышать не только, как дождь стучит по крыше, но и как к нам кто-то подкрадывается.

Я продолжала, но уже шепотом. Он сумел прогнать мой гнев, и теперь мне было страшно от того, как разворачиваются события. Убиты Фиренце и Сим, а теперь вот это. Я легко могла стать еще одной жертвой.

– Ник, случилось две ужасных вещи, две смерти здесь, в Уэльсе. Я все понимаю, но неужели ты должен нападать на меня?

Он обернулся и схватил меня за плечи.

– Нападать на тебя? Я пытаюсь уберечь тебя. А этот девиз на стене пещеры … и то, как твой преследователь, которого искали люди Суррея, бесследно исчез… отравление принца… а теперь это… Верайна, если лорд Ловелл вернулся, намереваясь причинить зло, и я не сумею остановить его, не пытайся найти его, хорошо?

Эти слова потрясли меня, я поняла, что Ник, мой сильный, несгибаемый Ник, испытывает страх. Я кивнула в знак того, что поняла, и подняла руки, чтобы взять его за запястья, несмотря на то что он держал меня. Казалось, мы поддерживаем друг друга в центре все сметающего шторма, и я знала, что, по меньшей мере, мы служили утешением друг другу.

Какое-то время мы с Ником стояли молча, словно статуи, но потом он крикнул, чтобы отогнать хищных птиц. Когда сломя голову прискакали Райс с шерифом, Ник и шериф по имени Каргон Дилан, дородный человек с черной бородой, сняли старую Фей с дерева и опустили на землю. Я вышла из хижины, несмотря на предупреждения Ника.

– Никогда не думал, что увижу ее смерть, – шериф Дилан покачал головой и громко вздохнул. Оба мужчины – и Райс – время от времени бросали взгляды на поляну и деревья. – Клянусь, в ее духе было бы вскочить сейчас и броситься в лес. – Он стянул с головы шапку, и, несмотря на дождь, Ник и Райс последовали его примеру. Чтобы не отставать от них, я откинула капюшон. Дождь, хоть и холодный, был приятен. Он омыл мое лицо.

– Я немедленно пошлю за коронером, и мы посмотрим, кому было нужно заставить замолчать Фей или причинить ей вред, – пообещал шериф. – Поскольку дождь превратил дорогу местами в непроходимую, процессия отправится завтра, чтобы не опоздать ко времени похорон в Вустер.

Ник вскинул голову.

– Кто это сказал? – резко спросил он.

– Сказали из замка, передали от графа. Всей деревне приказали выстроиться вдоль дороги на заре. Мне надо присмотреть за этим, значит, разбираться с убийством Фей придется позже. Надеюсь, это не даст возможности тому, кто это сделал, скрыться.

Мы с Ником обменялись взглядами над плечом этого человека. Я просто слышала мысли Ника. Тот, кто это сделал, хочет сделать кое-что еще, а не только скрыться.

Но еще более поразительным, чем заявление шерифа, было то, что как раз перед тем как он прикрыл лицо Фей одним из мешочков для трав, я увидела не мокрые седые волосы, а золотистые пряди, лицо гладкое, а не морщинистое, а шею мягкую и белую, а не посиневшую от веревки вешателя.

Когда мы вернулись в замок, там царила суматоха. Несмотря на дождь, валлийские и английские приезжие вереницей двигались через подъемный мост в замок, чтобы пройти мимо стоящего в часовне гроба. Слуги упаковывали вещи, деловито сновали взад и вперед. Дождь продолжался, но багаж складывали во дворе. Ник проводил меня до моей комнаты, затем, очень встревоженный тем, что не присутствовал при том, когда граф назначил отбытие, пошел удостовериться, все ли знают порядок процессии.

У себя в комнате я застала Морган, которая складывала мои вещи и убирала их в седельные сумки. Я снова не дотронулась до еды и эля, ожидавших меня на подносе, и спустилась вниз, чтобы съесть что-нибудь с общей кухни, хотя едва сумела заставить себя что-то проглотить. Лицо Фей – ее судьба – мучили меня. На этот раз я удержалась и не рассказала Нику о ее юном лице, которое я увидела.

Я вошла в маленькую комнатку при часовне, в которой мы завертывали тело принца, чтобы убедиться, что высокие черные свечи и пропитанные воском холстины упакованы в такую же водоотталкивающую ткань. Все было сделано как должно, как я приказывала и уже дважды проверяла прежде. Я оставалась там, пока эти вещи не были вынесены и не распределены по седельным вьюкам и частично сложены в повозку. Несмотря на внезапность нашего неясно вырисовывавшегося отъезда и на жуткие погодные условия, я была довольна, что мы направляемся домой.

Я чувствовала себя измученной, но была в таком напряжении, что знала – мне не уснуть. Но отдохнуть было нужно. К сожалению, наш скорый отъезд означал, что принцесса останется здесь одна до тех пор, пока не будет в силах перенести путешествие в Лондон. Я так сочувствовала ей из‑за того, что ей нельзя было проститься с мужем ни прилюдно, ни частным образом. Я молилась, чтобы здесь с ней остался мощный отряд стражников, способных защитить ее.

Поблагодарив Морган за помощь, я дала ей несколько серебряных монет, чему она обрадовалась, и рано отпустила ее. Я легла одетой, в костюме для верховой езды, так что была бы мгновенно готова, услышав, как кричат в коридоре, чтобы разбудить участников похоронного шествия. Мне надо будет отнести свои седельные сумки вниз и найти Ника, который сказал, что, возможно, не будет спать всю ночь. Мне также нужно убедиться, что я не забыла тот луговой шафран, что мне дал Патрик Гарнок, и тот, который взяла из корзинки Фей.