И, скинув рюкзак на пол, принялся вновь отпирать свой шкафчик.

Я смотрел на рюкзак и чувствовал, как у меня начинает кружиться голова и к горлу подступает тошнота.

«Что же мне делать? — спрашивал я себя. — Что мне делать?»

Мои неудачи продолжались весь день. На контрольной по алгебре я ответил не на те вопросы и получил понятно какую оценку. Мисс Уейкли предупредила меня, что мне придётся переписать работу, если я не хочу завалить курс.

Во время завтрака молоко в моём пакете оказалось прокисшим — мутная вода и комки. Я этого не заметил, пока не набрал полный рот. И меня чуть не вывернуло наизнанку на глазах у всех.

После завтрака я стал причёсываться в туалете для мальчиков — и большой клок волос остался у меня на расчёске. Я ахнул от ужаса и выдрал ещё клок.

«Так у меня все волосы повыпадут!» — подумал я.

Выходя второпях из туалета, я зацепил рубашкой за гвоздь и оторвал один рукав. Я был так расстроен, что налетел сзади на мисс Уейкли. У неё из рук выпала кофейная чашка, и весь горячий как огонь кофе вылился на неё.

После уроков я разыскал Ханну. Она медленно ехала по коридору в своём кресле. Её больная нога была по — прежнему забинтована. Лицо всё так же покрывали красные прыщи. И один глаз, заметил я, опух так, что не открывался.

— Ханна! Мне надо с тобой поговорить, — окликнул её я.

— Ты передал его? — спросила она громким шёпотом.

— А?

— Я голос потеряла, — просипела она. — Ты передал череп Стретчу? Нам надо прекратить наше невезение. Я почти ничего не вижу. С трудом могу говорить. Вся кожа чешется. Я… я не могу так больше, Люк.

— Я должен найти Хозяина судьбы, — сказал я.

Ханна схватилась за мой оторванный рукав.

— Ты должен сделать, что он сказал. Ты должен повиноваться ему. Это наш единственный шанс.

— Как мне его найти? — спросил я.

— Он сам тебя найдёт, — прошептала Ханна. — Он появляется в невезучих местах. Ну, знаешь, — в разбитых зеркалах, там, где написана цифра тринадцать.

— Пойдём со мной, — сказал я.

И пошёл первым к своему шкафчику, помахав на ходу ребятам, которые направлялись в бассейн на тренировку. Мне хотелось пойти с ними. Но это было важнее.

— Нам надо поговорить с Хозяином судьбы, — сказал я Ханне. — Может быть, он опять появится из моего шкафчика.

Ханна, ехавшая за мной в своём кресле, застонала от боли.

— Нога так болит! — прошептала она.

— Он обещал, что наши несчастья закончатся, — сказал я.

Я повертел цифровой замок своего шкафчика и открыл дверцу. Изнутри пахнуло каким-то зловонием. Я зажал нос и затаил дыхание.

— Смотри, — задыхаясь, произнесла Ханна и указала на дно шкафчика.

Оно было устлано мёртвыми птицами. Целая куча серо — коричневых воробьёв, уже начавших разлагаться.

— Он оставил для нас подарочек, — пробормотал я. — Где же он сам? Собирается показаться или нет?

Нам не пришлось долго ждать.

Через несколько мгновений я увидел в глубине шкафчика свечение красных глаз. Потом тёмная фигура появилась из кучи мёртвых птиц и вылетела наружу, сгорбившись под чёрным плащом.

— Ты сделал, как я сказал? — проскрипел он. Впиваясь в меня взглядом горящих глаз. — Ты подарил мне нового раба?

— Да, — ответил я, отводя глаза. — Мы ведь договорились, верно? Теперь ты перестанешь нас мучить? Перестанешь насылать на нас несчастья? Ты обещал!

Капюшон запрыгал вверх — вниз.

— Нет, — негромко раздалось из — под него.

У Ханны и у меня одновременно вырвались протестующие возгласы.

— Неужели вы правда думали, что сможете договориться с Хозяином судьбы? — прорычал он. Его распахнутый плащ парил в воздухе, как крылья летучей мыши. — Я ни с кем не заключаю сделок. И не даю обещаний! И вам придётся принимать то, что Судьба уготовит для вас!

— Ты же обещал!.. — пронзительно вскрикнула Ханна.

Зловещая фигура тихо засмеялась.

— Сначала вы наслаждаетесь удачей. Потом вы должны платить за это. Таково правило, и вы не сможете его изменить. Вам следует это знать. Вам следует знать, что нельзя торговаться с Судьбой. Вы будете платить за своё везение до конца жизни!

— Нет! Подожди! Подожди! — умоляла Ханна.

Привстав с кресла, она хваталась за чёрный плащ, хваталась отчаянно, обеими руками.

Но Хозяин судьбы завертелся на месте, поднимая вверх потоки смрадного воздуха. Потом шагнул обратно в шкафчик номер 13, тяжело ступая ногами по горке мёртвых птиц.

Через мгновение он исчез.

Мёртвые воробьи лежали теперь и на дне моего шкафчика и на полу коридора.

Я повернулся к Ханне. Её плечи ходили ходуном. Громкие рыдания вырывались из горла.

— Он обещал…

— Ничего. Я тоже своего обещания не выполнил, — тихо сказал я.

И вытащил из кармана джинсов жёлтый череп.

— Ты не передал его Стретчу? — ахнула Ханна.

Я сжал череп в кулаке.

— Передал, да. Но забрал обратно ещё до того, как Стретч его увидел. Я не смог это сделать. Стретч так по — доброму со мной разговаривал. Я… не смог. Не смог разрушить чью-то жизнь.

Ханна покачала головой. Слёзы катились из её опухших глаз.

— Что же нам теперь делать, Люк? Мы обречены. Теперь нам не на что надеяться.

Я вёл мяч по подъездной аллее, с силой ударяя по нему рукой. Подбежал к баскетбольному щиту и сделал бросок крючком. Мяч отскочил от обода обратно ко мне в руки. Я резко повернулся и послал мяч двумя руками. Он пролетел в корзину.

Над моей головой луну закрыли облака. Белые конусы света от ламп гаража лежали на подъездной аллее. Весь дом у меня за спиной был тёмным, за исключением оранжевого прямоугольника света наверху — окна моей спальни.

Я бросил взгляд на крышу. Целый день там трудились рабочие, занимались починкой черепицы. Обрушившееся дерево убрали. Но одно окно — разбитое во время бури — всё ещё было загорожено картонным листом.

И всё это из — за меня, подумал я. Всё, что стало с домом, — по моей вине.

Отец ходит с палочкой. Он сильно вывихнул колено, когда упал с лестницы. Но с ним ничего страшного… Пока.

И это всё-тоже по моей вине.

Всё из-за моего невезения.

Я сердито швырнул мяч в баскетбольный щит. Он ударился с глухим стуком и отскочил обратно на дорогу. Я подхватил его и забросил в кольцо.

Везение… везение… везение…

Это слово вертелось у меня в голове как надоедливый мотив.

Потом я вновь услышал слова Стретча. Стретча, который никогда не говорил мне ничего хорошего: «Везение тут ни при чём, Люк. Это упорный труд и умение».

Упорный труд и умение.

А не везение.

«Ты не сможешь нарушить правило, — сказал Хозяин судьбы. — Сначала тебе даётся удача, потом ты за неё расплачиваешься».

Правило. Нельзя нарушить правило.

Дело не в везении. Тяжёлый труд и умение.

Я сделал ещё бросок. Провёл мяч и опять бросок. Хотя ночь была холодной, морозной, пот катился у меня по лбу. А я хотел работать ещё и ещё.

И пока я тренировался, эти слова вертелись в моём мозгу. И я понял, что должен делать. Я понял, каким единственным способом я смогу покончить с невезением — моим и Ханны.

Единственный способ, которым можно победить Хозяина судьбы.

Я опять бросил мяч. И опять. Перебежал к штрафной линии и сделал несколько штрафных бросков.

Я не остановился и тогда, когда вспыхнули окна в кухне. Отворилась задняя дверь. Во двор вышел отец — в махровом халате, опираясь на палочку.

— Люк, что ты делаешь? — крикнул он. — Уже двенадцатый час!

— Тренируюсь, — сказал я, посылая ещё один мяч в прыжке.

Прихрамывая, он подошёл к краю подъездной аллеи.

— Но… уже очень поздно. Зачем тебе это нужно?

— Хочу победить без удачи! — ответил я. И сделал ещё бросок. Мяч провалился в корзину. — Я хочу победить умением! — крикнул я. — Я смогу послать к чёрту это правило! Я смогу победить без удачи и без везения.