— Паршиво, — сказал я, глядя на её повязку.

Ветер трепал её рыжие волосы. Она печально покачала головой.

— Врачи не могут понять, в чём дело. Возможно… придётся делать операцию. Не знаю пока. А мама сказала, что, если лучше не станет, я не смогу в среду пойти в поход с ночёвкой.

— Да, большая неприятность, — пробормотал я.

Все с нетерпением ждали этого похода, когда вся школа станет лагерем возле озера, и можно будет не спать и веселиться всю ночь.

Я не мог отвести глаз от забинтованной щиколотки Ханны. Это случилось по моей вине, вдруг мелькнула мысль. Неужели я и правда забрал её удачу? С тех пор, как я нашёл этот череп, с Ханной происходят одни несчастья… Я верну ей талисман, мысленно пообещал я. Скоро, очень скоро.

— Так ты едешь или нет? — окликнул меня Стретч. — Или ты собираешься просто стоять вот так и трепаться со своей девчонкой?

— Сейчас, — сказал я и начал завязывать глаза.

— Люк, не надо, — уговаривала меня Ханна. — Не делай этого вслепую. Это… просто сумасшествие.

— Ерунда, — сказал я. — Я ведь супергерой, Ханна. Машины будут от меня отскакивать, как мячики.

И, оставив её, я поехал.

— Ты ошибаешься! — крикнула она вдогонку. — Люк, послушай меня. Удача — она не навсегда!

Я засмеялся. О чём она мне талдычит?

Подкатив к Дарнеллу, я схватил его за руку, чтобы затормозить. И натянул шарф на глаза так, чтобы не видеть ничего, кроме черноты.

— Ты ненормальный, — пробормотал Дарнелл. — Тебя же могут задавить.

— Ещё чего! Я выиграю у вас двадцать баксов! — заявил я.

И услышал, как к нам подъехал Стретч.

— Ты правда хочешь это сделать? — спросил он. — Поедешь в этот поток машин с завязанными глазами?

— Ты собираешься болтать или ехать? — вопросом на вопрос ответил я. — Первый, кто пересечёт Миллер-стрит без остановки, выигрывает все деньги.

— Люк, не сходи с ума! — крикнула Ханна.

И это было последнее, что я слышал, прежде чем мы трое покатили.

Я наклонился вперёд, разгоняясь сильными движениями. Рядом ехали Стретч и Дарнелл, я слышал, как шуршат по асфальту их роликовые коньки. По мере того как мы набирали скорость, до меня начал доноситься шум машин на Миллер-стрит. Я услышал автомобильный гудок. Чьи-то крики…

Я продолжал нестись вниз… вниз… смеясь сквозь темноту.

— Люк. Осторожно! — услышал я панический крик Дарнелла.

Потом отчаянный скрип тормозов. И опять гудки.

Я закинул голову назад, расхохотался и с диким воплем перелетел через Миллер-стрит под визг колёс моих коньков.

Потом, развернувшись и плавно затормозив, я сорвал с лица шарф. И увидел Дарнелла. Он стоял на краю тротуара на другой стороне Миллер-стрит. Рот его был открыт. Он покачал головой.

Ко мне подъехал Стретч.

— Ты, псих ненормальный! Тебя три раза чуть не сбило! — крикнул он.

Я спокойно протянул руку:

— Выкладывай денежки.

— Дуракам везёт, — пробурчал Стретч и шлёпнул десять долларов в мою руку в перчатке. — Ты ненормальный. Честное слово. Ты просто настоящий сумасшедший.

Я засмеялся.

— Спасибо за комплимент! И за десять баксов!

Ворча себе под нос, Стретч покатил к своим приятелям.

Дарнелл подождал, когда образуется просвет в потоке машин, потом подъехал ко мне. Вытер пот со лба.

— Тебя чуть не сбило, — сказал он, и в голосе его слышалась дрожь. — Зачем ты это сделал, Люк?

Я улыбнулся.

— Потому что могу.

Ко времени нашего школьного похода потеплело. И хотя деревья стояли голые, воздух в лесу был приятным и свежим, почти как весной. Высокие белые облачка виднелись кое — где на ярко — голубом небе. Сухие листья и тонкие ветки хрустели под нашими ногами, когда мы шли меж высоких деревьев к поляне, где решили разбить палатки.

Я шагал, сгибаясь под тяжестью рюкзака, сжимая в одной руке маленький череп. Несколько ребят пели битловскую песню. За мной несколько девчонок рассказывали анекдоты в лицах и после каждого громко хохотали.

Тренер Бендикс и мистер Реймонд, другой учитель физкультуры, вели нас по извилистой тропе среди деревьев. Я шёл ближе к концу цепочки ребят.

Обернувшись, я увидел рядом с собой Ханну. На ней была её голубая ветровка с поднятым капюшоном. Она ковыляла, опираясь на костыль, стараясь не отстать от других.

— У тебя есть вода? — спросила она.

Я замедлил шаг.

— Родители разрешили тебе пойти? Твоей ноге лучше?

— Не то чтобы разрешили, — ответила она, хмуря брови. — Но я им сказала, что всё равно пойду, что не могу это пропустить. У тебя есть вода? Я умираю!

— Да, конечно.

Я полез в рюкзак за бутылкой с водой.

— А ты разве не взяла?

Ханна вздохнула.

— В моей бутылке была, наверное, дырка. Вся вода вылилась и намочила запасную одежду в рюкзаке. Теперь мне нечего надеть.

Я дал ей бутылку с водой.

Опёршись на костыль, она откинула назад капюшон, и я впервые увидел её лицо.

Её кожа была покрыта большими красными прыщами.

— Ханна, что это? — вскрикнул я. — У тебя на лице…

— А ты не смотри! — бросила она.

И, отвернувшись от меня, сделала большой глоток воды.

— Но всё же от чего это? Ядовитый плющ?

— Нет, не думаю, — сказала она, по-прежнему стоя ко мне спиной. — Я с этим проснулась. Какая-то красная сыпь. По всему телу, — она вздохнула. — Не одно, так другое.

Потом отдала мне бутылку и натянула на голову капюшон.

— Спасибо за воду.

— Чешется? — спросил я.

— Отстань от меня! — сердито выкрикнула Ханна.

Схватив костыль, она переставила его далеко перед собой и поспешила вперёд, волоча забинтованную ногу по грязной тропинке.

Как ей не везёт! И, наверное, по моей вине, подумал я, сжимая череп в кармане.

Но почему все эти несчастья сваливаются на неё? Почему удачи не может хватить на нас обоих?

У меня не было времени об этом размышлять. За своей спиной я услышал пронзительные испуганные крики. И увидел убегающих с дорожки ребят. Они визжали, звали на помощь.

Я повернулся и побежал к ним. Тяжёлый рюкзак колотил меня по спине.

— В чём дело? Что там у вас? — крикнул я.

В ответ опять раздался визг.

И тут я увидел двух огромных коричневых змей. Извиваясь, они спускались с низкой ветки дерева, перекрывая тропу.

Того же цвета, что и дерево, они изгибали свои длинные тела толщиной с садовый шланг и разевали пасти.

Не раздумывая, я бросился к ним, выставив вперёд руки.

— Люк, что ты делаешь? Не приближайся к ним! — услышал я голос тренера Бендикса.

Испуганные вопли ребят раздавались по всему лесу.

— Не лезь к ним! — приказал тренер.

Но я знал, что мне ничего не грозит. Я знал, что моя удача не изменит мне. Я выбросил вперёд руки. И схватил змей — по одной в каждую.

Я охватил пальцами их толстые туловища, потом, с силой дёрнув, оторвал их от ветки дерева и высоко поднял в воздух.

Ну и ну!

Я и не предполагал, какие они длинные. И какие сильные.

Когда обе змеи упали с дерева, у меня вырвался панический крик. Я видел, как блеснули их чёрные глазки. Видел их открытые пасти.

Потом обе змеиные головы ринулись на меня, щёлкая челюстями, как медвежьими капканами, щёлкая с дикой яростью в горящих глазках.

Я ощущал движение воздуха на своём лице. Когда они щёлкали, щёлкали, щёлкали своими острозубыми пастями, раскачивая головами и извиваясь всем телом. Густая белая слизь текла с их острых зубов.

Пронзительный визг поднялся вокруг меня. А я всё смотрел и не мог оторвать взгляд от этих щёлкающих пастей, поблёскивающих чёрных глазок, пока мне не начало казаться, что змеи тоже кричат и визжат.

И вдруг — они вырвались из моих рук.

Высвободились сильным рывком своих тяжёлых тел. С глухим стуком упали на землю. И исчезли в мгновение ока. Слились с твёрдой коричневой землёй. Скрылись под толстым ковром коричневых листьев, веток и сучьев.