Если бы только она могла поведать миру о неопровержимых доказательствах, свидетельствовавших о том, что примерно за 4000 лет до нашей эры в Северной Месопотамии произошел катаклизм — настолько серьезный, что прогресс и само человечество были отброшены далеко в прошлое и вынуждены были начать все сначала. Первое Средневековье. Однако вместо этого она продолжила пересказывать ожидаемую от нее неправду:

— Приблизительно за 3500 лет до нашей эры высшие классы месопотамского общества начали использовать печати для идентификации своей собственности.

В течение следующих нескольких минут она подробно прокомментировала ряд слайдов, которые показывали постепенное двухтысячелетнее движение от грубых пиктограмм к схематическим клинообразным знакам, получившим название «клинопись».

— Прошло немного времени, и письмо стало использоваться для записи легенд и мифов. За тысячи лет до появления Адама и Евы в иудейской Книге Бытия месопотамские мифы о сотворении Вселенной рассказывали о райском саде, древе познания добра и зла и первых мужчине и женщине человечества. Задолго до Всемирного потопа Ноя эпопея, запечатленная клинописью на глиняных табличках приблизительно за 2700 лет до нашей эры, рассказывает историю вавилонского героя Гильгамеша, который построил корабль, чтобы спастись от катастрофического наводнения. А в 2100 году до нашей эры Авраам уезжает из Ура и становится ветхозаветным патриархом, основателем единобожия и прародителем двенадцати колен израилевых.

От этих примитивных языков пошли ранние семитские языки: ассирийский, арамейский, иврит. Затем появились греческий, латынь, романские языки и английский язык. И только после того, как приблизительно в 325 году до нашей эры македонская армия во главе с Александром Великим завоевала Месопотамию и Персию, начался быстрый упадок клинописи, — закончила Брук.

Агент Томас Флаэрти стоял слева от сцены, терпеливо ожидая, пока профессор Томпсон подписывала экземпляры своей последней книги «Месопотамия — глиняная империя». Флаэрти понаблюдал, как она общалась со своими поклонниками, и решил, что она и вправду очаровательна. Пятнадцать минут спустя профессор откинулась на спинку стула, разминая пальцы левой руки.

Флаэрти приблизился со словами:

— А я-то думал, что Ближний Восток — это только нефть.

Брук вежливо улыбнулась.

— Мне действительно понравилась ваша лекция, — сказал Флаэрти. — Вы владеете материалом. И подаете его здорово. Жаль, что у меня не было таких профессоров, когда я сам учился в Бостонском колледже.

— А, так вы тоже из нашей alma mater. Когда вы окончили?

— На пару лет раньше вас. В девяносто пятом. — Чувствуя по ее сдержанному тону, что его воспринимают с раздражением, он перешел к формальному представлению: — Специальный агент Томас Флаэрти, корпорация «Глобальная безопасность». — Он показал свое удостоверение. — Знаю, что время сейчас не самое удачное, но я должен задать вам несколько вопросов о вашей работе в Ираке в 2003 году.

— Позвольте взглянуть, — сказала она, потянувшись за удостоверением.

Брук внимательно изучила ламинированную карточку: данные, голографический логотип агентства, не слишком выигрышную фотографию агента Флаэрти, сделанную прежде, чем он сбрил неопрятную эспаньолку. Затем она вернула ему документ:

— Никогда не слышала о вашей корпорации.

Он постарался ответить попроще:

— Мы работаем на министерство обороны.

— Звучит очень официально, — сказала она. — Итак, чем же я могу помочь?

— Вообще-то это может занять некоторое время. Позволите мне угостить вас кофе в кафетерии внизу?

— Хорошо, — сказала она. — Но пусть это будет зеленый чай.

Джейсон взялся за бинокль, чтобы рассмотреть приближавшийся военный конвой.

Головная машина была шестиколесным двадцатитонным монстром с V-образным днищем — бронетранспортером противоминной защиты. Впереди катился прикрепленный к ней огромный противоминный каток, утюживший землю, чтобы заблаговременно взрывать любые срабатывающие на нажатие самодельные взрывные устройства, которые могли быть заложены на шоссе. За бронетранспортером, как утята, ползли пять приплюснутых «хаммеров».

Боковые двери «блэк-хока» были открыты. Внутри, помимо пилота и второго пилота, он насчитал шестерых морских пехотинцев. Можно было предположить, что в следующие пять минут к ним прибудут минимум двадцать пять — тридцать солдат. Морские пехотинцы не всегда охотно сотрудничали с контрактниками. Но обстоятельства диктовали свои условия: для успешного и быстрого проникновения в эту пещеру требовались совместные усилия. Веди себя повежливее, сказал Джейсону внутренний голос.

— Эй, Мясо! — крикнул Джейсон. — Распечатай-ка те фотографии, быстро. Мне нужно послать Хазо в командировку.

Хазо подошел с взволнованным выражением лица.

— В командировку?

— Ты знаешь местных, — объяснил Джейсон. — Я хочу, чтобы ты показал людям эти фотографии, постарайся выяснить, что они знают про рисунки на стене. И разведай, не знает ли кто женщину, идентификационную карту которой мы нашли.

Хазо нерешительно кивнул.

— Но как я доберусь до города?

— По небу, конечно. — Джейсон показал на вертолет.

Пока двадцать восемь морских пехотинцев деловито разбивали лагерь, Джейсон встретился с полковником Брайсом Крофордом в бедуинской палатке своего отряда. Прежде чем начать информировать полковника о том, что произошло, Джейсон убедил Крофорда одолжить ему вертолет.

— Только побыстрее, — предупредил Крофорд Хазо.

— Слушаюсь, полковник, — ответил Хазо робко. — Я обещаю работать быстро.

— Тогда почему ты еще здесь? Двигай! — рявкнул Крофорд.

Джейсон видел, как Хазо бросился вон из палатки и устремился вниз по склону к вертолету.

— Курд? — проворчал Крофорд, скептически качая головой. — Вы уверены, что он на нашей стороне, сержант?

— Хазо прошел тщательную проверку.

— Если он облажается, отвечать будете вы, Йегер. Не я.

Джейсон кивнул.

Они посмотрели, как второй пилот помог Хазо устроиться на откидном сиденье и застегнул его шлем. Винты закрутились, и вертолет поднялся в воздух, разбрасывая песок.

— А теперь расскажите мне, что мы имеем.

— Четверо убиты на холме, восемь — на дороге. Еще пятеро скрылись вон в той пещере. — Тут Джейсон сделал глубокий вдох и выпалил: — И мы подозреваем, что с ними там находится Фахим аль-Захрани.

Брови Крофорда взлетели вверх.

— И вы ожидаете, что я в это поверю?

— Смотрите сами, — сказал Джейсон, передвигаясь к ноутбуку Мяса и показывая расположенные бок о бок фотографии. — Сам фотографировал. Прогнал через программу распознавания лиц. Полное соответствие.

Крофорд критически рассмотрел каждое изображение. Затем сказал:

— Этот тюрбан должен находиться в Афганистане.

— Его пытались переправить через горы.

— А он не похоронен под той кучей камней?

— Мы уже пускали «змею» через обломки. С другой стороны все чисто. Ни крови, ни тел мы там пока не видели. И одному из злодеев удалось разбить камеру. Мы уверены, что все они еще сидят там, как в силке.

Крофорд кивнул.

— Хорошо, Йегер. — Он алчно уставился на портрет аль-Захрани. — Этот мне нужен живым.

Ну вот и приехали, подумал Джейсон — первая слабая попытка полковника присвоить себе приз.

Затем в отражении компьютерного монитора Джейсон поймал взгляд Крофорда, брошенный на чехол идентификационной карты и чип, которые Мясо оставил около ноутбука. Он увидел, что в глазах полковника промелькнула тревога.

— Вам следует знать, что это не обычная пещера, — сказал Джейсон.

Крофорд встал.

— В каком смысле?

Джейсон рассказал ему о взорванной бронированной двери и странных изображениях, вырезанных на стене входного туннеля.

Крофорд секунд пятнадцать размышлял над фактами.

— Хорошо, Йегер. Я понял. Что вы скажете, если мы двинем вперед и вычистим этот нужник?