Джейсон посмотрел вверх, восхищаясь лазурным небом через купол из треугольных стеклянных панелей, покрывавших Большой двор, сердце Британского музея.

— Не похоже, чтобы Томми уже был здесь, — сказал он. Мимо прошла гибкая брюнетка в облегающем вечернем платье и туфлях на высоких каблуках. Она оценивающе посмотрела на Мясо и одобрительно улыбнулась. Мясо улыбнулся в ответ, и чудесным образом смокинг стал казаться удобным. Он пересмотрел свою позицию, сказав:

— Пожалуй, смокинг — это не так уж и плохо. Я просто не привык одеваться, как какой-то богач.

— Забавно, что ты сказал это, — сказал Джейсон. Он сунул руку за лацкан и достал белый конверт.

Мясо посмотрел на него подозрительно.

— Если это еще одна проклятая повестка в суд…

— Успокойся… — сказал Джейсон.

В течение последних нескольких недель, с тех пор как они возвратились домой с задания, им пришлось отвечать на бесконечные вопросы в суде. Сопровождаемые армией адвокатов из юридического отдела «Джи-эс-си», Джейсон и Мясо вытерпели допрос с пристрастием на слушаниях в конгрессе. Их быстро освободили от всех формальных обвинений, в значительной степени благодаря видео, записанному на диске, который Джейсон извлек из видеокамеры в палатке Крофорда.

Рэндл Стоукс умер жалкой смертью на следующий день после помещения в карантин. Шифровальщики Агентства национальной безопасности сумели взломать сложный код на жестком диске компьютера Стоукса и извлечь все технические детали проекта «Генезис».

— Это не повестка в суд, — сказал Джейсон. Он протянул конверт. — Не бойся… не кусается.

Мясо взял его неохотно.

— После того как пожар в том доме погас, — объяснил Джейсон, — из золы были извлечены скелеты. У одного из скелетов был уникальный зубной имплантант.

— Ну и, — сказал Мясо, не видя связи. Он заглянул в конверт и увидел обратную сторону чека.

— ФБР сопоставило зубную карту с записями, имевшимися в базе данных, — объяснил Джейсон.

Мясо недоверчиво посмотрел на Джейсона:

— Аль-Захрани?

Джейсон кивнул.

— Единственная достоверная идентификация. Конечно, те фотографии, которые я отщелкал прежде, чем мы подожгли дом, тоже помогли.

Мясо перевернул чек. Его челюсть отвисла.

— Твоя доля вознаграждения. И Лиллиан согласилась послать вдовам Джема и Кэмела их доли. Сестра Хазо Ания получила его долю. У меня и для Томми конверт есть.

— Эй, Гугл! — позвал голос с бостонским акцентом.

Джейсон повернулся и увидел Флаэрти, шагавшего к нему с самодовольным видом. Когда он увидел красавицу, идущую под руку с Флаэрти, он едва не упал в обморок.

— Это тот археолог? — спросил Мясо.

— Она.

Одетая в изящное вечернее платье, подчеркивавшее все изгибы ее тела, профессор Брук Томпсон, казалось, сошла с красной ковровой дорожки оскаровской церемонии.

— Привет, ребята, — сказал Флаэрти радостно. Он пожал всем руки и представил Брук.

— Между прочим, Томми, — сказал Джейсон, доставая еще один конверт из своего кармана, — у меня кое-что для тебя есть.

— Это ведь может подождать, верно? Я хочу сказать, что сегодня — вечер Брук.

— Как скажешь. — Джейсон убрал конверт и повернулся к Брук. — Это должно быть очень волнующе.

— Честно говоря, поджилки у меня немного трясутся, — признала она.

Главным событием вечера должна была стать ее речь, в которой она собиралась изложить древнюю историю с элементами мистики, предательства и возмездия, написанную, как оказалось, на самом старом языке мира. Она собиралась рассказать о происхождении выставленных на всеобщее обозрение месопотамских реликвий, свидетельствующих о наличии сложных погребальных ритуалов, практиковавшихся за 1500 лет до египетской мумификации.

— Я наконец смогу рассказать свою историю, — сказала Брук. — Я только не уверена, что мир готов услышать ее.

— Кстати говоря, — сказал Флаэрти, погружая руку в карман, — у меня для тебя есть конверт. — Он вручил его ей.

— Что это такое? — спросила она.

— Даты радиоуглеродного анализа, — ответил Флаэрти.

В ее глазах вспыхнул жгучий интерес.

— Даты чего? — спросил Мясо.

— Органических веществ, которые мы нашли в хранилище Стоукса, — объяснил Флаэрти. — Головы Лилит, конечно, плюс змеи и крысы, которую она съела.

— Вообще-то ключом ко всему оказалась крыса, — объяснила Брук. — Мы узнали, что крыса также несла в себе бациллу чумы. Значит, она была первичным хозяином. Поэтому мы думаем, что когда Лилит скармливала зараженных крыс своей змее, ее укусили, и она тоже стала переносчиком.

— Здорово, — сказал Мясо. — Похоже, эта Лилит тот еще подарок.

Брук вытащила бумаги, развернула их и просмотрела.

— Ну вот, время жизни Лилит датируется между 4032 и 3850 годами до нашей эры. Как мы и ожидали. И ее ДНК ближе всего соответствует Древней Персии, — сказала она, чувствуя, как холодок побежал у нее по коже. Персия, где стали любовниками Лилит и ангел смерти Самаил.

Она перешла к следующей странице.

— Крыса относится приблизительно к тому же периоду. А что касается змеи… — Лицо Брук побледнело. Она покачала головой. — Нет, этого не может быть… они не смогли датировать ее.

Флаэрти пожал плечами.

— Что ж, всякое может случиться, верно?

— Не может, — сказала она. — Любое органическое вещество, относящееся к 4000 году до нашей эры, должно иметь в себе много углерода-14.

— А есть ли возрастной предел для этих тестов? — спросил Джейсон.

Она сжала губы и подняла брови.

— Как правило, тест работает до 50–60 тысяч лет. После этого, независимо от того, сколько углерода-14 остается в образце, количество его обычно слишком незначительно, чтобы его можно было измерить.

Мясо оказался первым, кто смог предложить объяснение.

— Значит, змее может быть более 60 тысяч лет, — затем он усмехнулся и, выпучив глаза, сказал замогильным голосом: — А может быть, змея-демон никогда не была живой.

Ридерз Дайджест: Что послужило толчком для появления «Чумы в раю»?

Майкл Бернс: Идею я почерпнул из древних месопотамских мифов о Сотворении и демонах и того, как эти истории совпали с возвышением и падением цивилизаций в регионе, известном сегодня как Ирак.

Р.Д.: Это ваш третий роман о вещах библейских и древних. Вы не намерены продолжить исследование этого периода древней истории?

М.Б.: Для меня сбалансированная смесь древних тайн и современного заговора образует привлекательную нить сюжета. Я продолжу включать эти элементы в будущие романы.

Р.Д.: Что было самым трудным при написании этого романа?

М.Б.: Значительных исследований потребовали логистические и тактические аспекты нынешнего военного вмешательства в Ираке. К счастью, у меня есть друзья, которые служат в армии США в Ираке, и они любезно предоставили мне много важной информации.

Р.Д.: Бывали ли вы когда-либо в пустынях южного Ирака?

М.Б.: Хотя я и не бывал в Ираке, мои военные друзья, плюс изобилие материала, помогли мне сформировать четкое представление о ландшафте региона, людях, политике, культуре и истории.

Р.Д.: Как вы собираете материалы для своих сюжетов?

М.Б.: Мои исследования состоят из обширного чтения, поиска в Сети, видео и консультаций с хорошо осведомленными людьми. Когда я борюсь с укрощением таких тем, как ДНК и вирусы, я упрощаю науку, чтобы сделать материал простым для читателя. Я чувствую, что наука добавляет правдоподобия моим историям; однако я могу и реально позволяю себе вольности, когда считаю это целесообразным.

Р.Д.: Вы все еще работаете страховым брокером?

М.Б.: Да, я все еще работаю страховым брокером. Поскольку технологии радикально изменяют каждую отрасль экономики, включая страхование, искусство продаж развивается невероятно быстро. Как и писательство, продажа представляет собой непрерывный процесс роста и обучения — и это искусство, вероятно, никогда нельзя постичь до конца.