Когда вспыхнул прожектор, на экране появилось четкое изображение какой-то фигуры. Мужчина лежал, свернувшись в позе эмбриона, рядом с грудой щебня, которая полностью перекрыла узкий проход от пола до потолка.

— Похоже, что он никуда не спешит, — сказал Крофорд. — Он вооружен?

Инженер дала увеличенное изображение окровавленных рук, лежащих вдоль тела.

— Похоже, что нет, сэр.

— Хорошо. — Крофорд подозвал пару морских пехотинцев, стоявших около входа в пещеру. — Холт. Рамирес. Наденьте респираторы, зайдите внутрь и вытащите его!

Все напряженно ждали возвращения людей Крофорда из пещеры. Беспокойство Джейсона было особенно сильным.

Наконец из пещеры вышли три фигуры: два морских пехотинца в респираторах, державших под руки высокого пленника. Сначала Джейсон не мог узнать араба, так как человек этот держал свои связанные руки поднятыми, чтобы скрыть лицо.

Крофорд опустил руки человека и направил фонарь ему в лицо. Хотя пленный был весь покрыт кровью и грязью, Джейсон немедленно узнал его.

— Смотри-ка, кто к нам пожаловал. Фахим аль-Захрани. Господин джихад собственной персоной, — сказал Крофорд, полный ликования. Он выключил фонарь и упер руки в боки. — Салам алейкум, скотина.

Наблюдатель, расположившийся на соседней горной вершине, всматривался в монокулярный прибор ночного видения. Как только лицо военнопленного оказалось на виду, приподнятое настроение наблюдателя мгновенно уступило место ужасу. Наш вождь захвачен!

Наблюдатель перебрался через гребень горы. В бледном лунном свете он мог видеть грузовики своего отряда, припаркованные в долине. Он встал в полный рост на месте, назначенном для подачи сигнала. Затем вытянул из-под своей туники пластмассовую палочку световой шашки, надломил ее и стал описывать люминесцирующей зеленой трубкой широкие круги.

Центральное место в лагере Крофорда занимали два компактных всепогодных мобильных укрытия, представлявших собой палатки высотой десять с половиной футов, двадцать футов шириной и тридцать два фута длиной, каждую из которых четверо мужчин могли собрать меньше чем за тридцать минут. Первая палатка выполняла двойную функцию командного пункта и места расквартирования Крофорда и его старшего сержанта. Во второй палатке обычно хранился сухой паек и было оборудовано десять спальных мест, отделения взвода использовали их поочереди. Крофорд приказал морским пехотинцам освободить спальную зону, чтобы разместить там пленного Фахима аль-Захрани.

Аль-Захрани сидел на пустом ящике из-под боеприпасов, его руки были крепко связаны двумя витками нейлоновой веревки. Вторая веревка была обмотана вокруг его лодыжек. Два морских пехотинца с М-16 стояли по сторонам.

Ротный медик младший капрал Джереми Левин — худой тридцатиоднолетний семейный врач-резервист, который уже отслужил пять месяцев своего третьего назначения в Ираке, — сидел на ящике перед аль-Захрани. Он уже дезинфицировал рану на руке аль-Захрани йодом и протер лицо пленного антисептическими салфетками. Но он был озабочен состоянием аль-Захрани: потное лицо, угнетенность и тяжелое дыхание.

Он вставил отоскоп в левое ухо аль-Захрани, которое было порвано, затем в правое ухо, из которого сочилась кровь и какая-то прозрачная жидкость.

Крофорд, Джейсон и Хазо стояли рядом.

— Эй, козел! — громко обратился Крофорд к аль-Захрани. — Я знаю, что ты говоришь на английском. Просто хотел сообщить тебе, что считаю Женевскую конвенцию кучей верблюжьего дерьма. Так что не жди, что я буду уважать твои гражданские свободы.

Левин включил свет офтальмоскопа и придвинулся поближе, чтобы осмотреть немигающие глаза аль-Захрани.

— Зрачки реагируют прекрасно… очевидных неврологических повреждений нет. Не похоже, чтобы он был в шоке.

— Значит, он просто прикидывается? — спросил Крофорд.

— Я уверен, что он немного не в себе, полковник, — кратко ответил медик, оборачиваясь к своему чемоданчику и доставая ушной цифровой термометр. Он измерил температуру в обоих ушах, и лицо его скривилось.

— Хм-м-м. Да у него, похоже, очень высокая температура. Это может объяснить апатию.

— Ты хочешь сказать мне, что он простудился? — спросил Крофорд.

— Это не простуда, — ответил Левин.

Апатия — это еще слабо сказано, подумал Джейсон. Главный террорист мира казался безжизненным. О чем он мог думать? Был ли он унижен или испуган? Джейсон хотел, чтобы он боролся… хотел, чтобы он реагировал.

Левин собрал немного слизи, капавшей из ноздрей аль-Захрани.

— Не знаю, в чем тут дело — в пыли, которой он надышался, или в чем-то еще. Я проверю его на грипп, на всякий случай.

Крофорд отступил на шаг.

— Если этот сукин сын меня заразит…

— Уверен, что с вами все будет хорошо, — сказал медик. Он обернул манжету манометра вокруг левой руки аль-Захрани, вставил в свои уши стетоскоп и начал накачивать манжету резиновой грушей. Все тихо ждали, пока он измерял показатели жизнедеятельности пациента.

— Учитывая пережитое им волнение, его артериальное давление ужасно низко. — Он приложил воронку стетоскопа к сердцу аль-Захрани и внимательно прислушался. Затем перешел на бока и проверил легочные функции.

— У него там много жидкости. Вероятно, пыли надышался.

Но не так много, как невинные гражданские лица, оказавшиеся во взорванных небоскребах, подумал Джейсон.

— Что, по-вашему, случилось с его рукой? — спросил он.

Медик осмотрел глубокую рваную рану. Она выглядела хуже, чем всего несколько минут назад.

— Должно быть, поймал осколок или рикошет. Это может быть и старая рана. Не знаю.

Он закатал рукав туники аль-Захрани, перевернул руку и провел одетым в перчатку пальцем по выступающим темным венам на запястье и предплечье.

— Кажется, у него очень сильная инфекция. Дам ему антибиотиков… и ибупрофен от температуры.

— Почему бы тебе не сделать ему и чай? — рявкнул Крофорд.

Лицо медика искривилось в гримасе.

Джейсон ответил за него:

— Если Вашингтон хочет его допросить, то от него мертвого не будет много толку.

— Вы хотите сказать, что тогда он не будет стоить десять миллионов? — огрызнулся Крофорд.

Джейсон быстро терял терпение.

— Награда министерства обороны назначена за «мертвого или живого», — ответил он едко. — Я уверен, что мы согласимся в том, что «живого» будет предпочтительнее.

— Вы и ваши ребята надеетесь получить эти деньги, не правда ли, Йегер?

— Правда. Это часть нашей системы вознаграждения.

— Вы позор Америки, Йегер. — Слова полковника кипели ненавистью. — Жалкая дешевка. И не забывайте, что это американские морские пехотинцы вытащили этого ублюдка из пещеры. Так что я не советовал бы вам уже начинать тратить деньги.

— Я отослал к себе в контору много видео- и фотоматериалов… из них можно сделать прекрасный документальный фильм о шестимесячном розыске, который привел нас всех сюда. Не говоря уже о волнующих кадрах боя, который принял мой отряд, где повсюду мелькает рожа этого урода. И удивительное дело, на тех кадрах нет ни одного морского пехотинца. Так что не переживайте за нас, — сказал Джейсон, самодовольно усмехаясь.

Левин вытянул полный шприц крови из толстой вены, змеящейся по предплечью аль-Захрани.

— Нам надо его уложить.

Крофорду потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться, прежде чем он смог сказать:

— Хорошо. Установи для него койку. Но не забудь повесить рядом с ним американский флаг. Да, и установи здесь видеокамеру. — Он снова перенес внимание на Джейсона. — Что ж, Йегер. Пора вам и вашим ребятам начать отрабатывать свои деньги. — Он указал на Хазо. — Он остается со мной, на случай если аль-Захрани надумает нацарапать что-нибудь на арабском. Ты ведь знаешь арабский, не так ли?

Хазо кивнул:

— Да, полковник.

— Еще бы не «да». Но ты еще не миллионер, так что пойди принеси ручку и бумагу. Пора заняться работой.