Глава двенадцатая. Говорит пехота Нет, орлы, пехота не забыла силу сокрушающего ИЛа, не забыли мы, как в час атаки на прикрытье выходили ЯКи, как бомбили, как долбали гадов, аж земля ходила от раскатов; как в щебенку превращались доты после этой творческой работы! Нет, друзья, пехота не забыла, как прямой наводкой пушка била, как входила в дело корпусная, как шумела буря навесная, как трудились пушкари на славу, извергая огненную лаву! Нет, герои, мы не позабыли, как в завесах снега или пыли по таежным трактам, по шоссейным, по весенним травам, по осенним — танки шли, ломая оборону, танки шли к Хингану или Грону, танки шли с границы до границы. Танки мыли в Эльбе гусеницы! Нет, бойцы, пехота не забыла, что связисты — это тоже сила! Пол-Европы вымеряв и Азии, знаем толк в бесперебойной связи мы, понимаем смысл поддержки с моря, видим друга верного в сапере, помним ход днестровского парома и минеров знаем в годы грома! Уважаем нашу медицину — докторов и медсестер веселых, выносивших нас, взвалив на спину, врачевавших нас в сожженных селах! И хотя без лишнего восторга, признаем заслуги военторга. Ну, а нас, а матушку-пехоту, к дальнему привыкшую походу, и в атаку прямо с ходу, с места, при поддержке мощного оркестра — музыки военного сезона — приданного нам дивизиона, тоже помнят все друзья по фронту, уважают спутники по флоту, признают приоритет за нами, нас, простых, чеканят на медали. Под одно мы собирались знамя! Под одним — врага мы побеждали! В армии — как в боевом ансамбле — сыграны все трубы и гармони, сыграны орудия и сабли, танки вездеходные и кони, малые саперные лопаты, и в одном строю с броневиками, толом начиненные гранаты и штыки, граненные веками! За броней машины многотонной, под водой, высокой и студеной, в небесах или в тени орудий — были наши братья, наши люди! Их дыханьем были мы согреты, уходя в разведки и секреты. Их поддержке были благодарны, атакуя батальон ударный. Им спасибо — их глазам лучистым, их сердцам открытым и бесстрашным! Слава понтонерам и танкистам, слава боевым артиллеристам — всем соседям, всем солдатам нашим! …Отслужив сполна четыре года, рядовым пришел я из похода. Мне в бою, как честному солдату, командир полка вручил награду. И от имени друзей походных — от солдат, фронтовиков пехотных — я хочу напомнить тем, которым мы уже не раз напоминали: только им нужны да их конторам годы бури, крови и печали. Мой народ к святой работе призван — мой народ на стройках Коммунизма! И солдат чеканят на медали в память о походе и победе, — для того они и побеждали, чтобы мирно жить на белом свете, чтобы шире хлебные просторы, чтобы больше чугуна и стали, чтоб не мины, а руду саперы щупом намагниченным искали, чтоб согласно плану степи покрывалися лесами. …Не смотрите из-за океана мутными недобрыми глазами! Мой народ на стройках Коммунизма. Мой народ его построить призван! И хранят покой моей державы от Амура и до Уж-реки зоркие и чуткие заставы, сильные и славные полки. ТУРКВО — Москва 1946–1952 гг. Ташкент, 1 июня В Голодной степи, которую еще Ленин мечтая озеленить, идут грандиозные работы. Там, впереди, бывшие фронтовики и солдаты-туркестанцы. Вот она, реакция после войны! Читай, Ремарк!.. Подрывники рвут землю на Голодностепском канале, строят Ферганскую ГЭС и другие ГЭС на каналах. Туда зовут добровольцев, предупреждая их, что в степи нелегко. Интересно. |
