Опять в дороге провожаю год.
Опять осенний ветер крут и резок.
Он раздувает наши гимнастерки,
плащи и пиджаки, как паруса.
И кажется, вот-вот мы улетим
под небеса…
Но держит нас земля —
не разлучиться
с ней, жесткой и колючей.
Не расстаться
с ней, ласковой и верной,
никогда!
И мы идем к строительной площадке.
Здесь будет город.
Говорят об этом
нам крутобоких бревен штабеля,
кирпич,
сухая пыль цемента
да балки двутавровые.
Сюда
их день и ночь завозят.
Очень скоро
придут строители
и жизнь вдохнут
в железо и кирпич.
Да,
очень скоро
мы будем снова принимать воронки
от тонных бомб за котлованы.
Снова
противотанковые рвы
считать
системой орошения.
Завалы
в лесах совсем не будем замечать.
Ну, а пока,
в году сорок шестом,
стоим мы на строительной площадке:
немецкий танк в песке оставил трак,
как будто бы змея меняла кожу
и, тягачом прикинувшись, ушла,
не пушку выставив,
а кран подъемный.
Лежат в песке узлы тяжелой стали,
изорванной и ржавой,
и молчат,
молчат о том, что повториться может.
Привала нет!
А есть опять работа,
опять забота
о тепле и свете,
опять пехота
плотничает, строит;
опять саперы
новые дороги
прокладывают по лесам и топям.
Опять шоферы,
чертыхаясь, возят
дубы и сосны в три охвата.
Снова
мы ездим на попутных
и живем
в бараках и домах на поле боя
(на бывшем поле боя).
Не забудь,
как первую любовь не забываешь,
профессию,
с которой начинали
мы нашу жизнь.
Ее зовут: военной.
И если вновь…
Сам понимаешь.
Если
опять, как в сорок первом…
На заре
уйдем в поход,
уйдем в последний бой,
чтоб пехотинцы занимались мирным
строительством домов,
чтобы шоферы
возили не снаряды, а бидоны
с прохладным молоком для детсадов,
где будут наши внуки.
Мы для них
войну опишем просто и правдиво —
им не придется больше воевать!
…Опять в дороге провожаю год.
Осенний ветер мне лицо изрезал,
осенний ливень до костей промыл.
А я спешу.
Мне нужно до рассвета
поспеть на стройку.
Я там очень нужен.
Быть нужным — это счастье.
В путь, друзья!
