— Дай поспать, — бормочет он, зарывшись в подушку.

— Джеймс, — я кладу ладонь ему на щеку, и он, моргнув, открывает глаза. — у меня было еще одно воспоминание. Мы играли в траве и ты говорил о том, чтобы завести детей.

Он приподнимается на локте.

— Прости, что?

Я смеюсь..

— Ты говорил, что хочешь иметь детей и был таким милым. У меня было воспоминание, а сейчас даже голова не кружится. Не знаю, вчера был довольно напряженный день, так что он, наверное, что-то пробудил. Но, может, возвращение воспоминаний — не всегда плохо, — говорю я с радостью и облегчением. — мы так любили друг друга.

Джеймс снова улыбается и притягивает меня к себе. Я хочу поцеловать его, освежить и его воспоминания, когда внизу раздается шум. Я слышу, как кричит Даллас — по-настоящему кричит — и мы с Джеймсом так и подпрыгиваем.

Мы все еще во вчерашней одежде. Джеймс так быстро выталкивает меня из комнаты, что я боюсь споткнуться на ровном месте. Когда мы слышим голоса внизу, он резко останавливается. Я в ужасе понимаю, что Программа уже здесь. Они нашли нас.

Джеймс резко оборачивается ко мне, распахнув от ужаса глаза.

— Задняя дверь, — шепчет он и толкает меня к небольшой двери и винтовой лестнице, кторая ведет на кухню. Мы уже почти спустились, когда слышим над головой шаги. Джеймс чертыхается и мы бежим быстрее, спотыкаясь на ходу. Когда мы вбегаем на кухню, я ударяюсь локтем о дверную раму. Позади, на лестнице, слышится топот.

Джеймс через заднюю дверь выбегает на улицу, где ярко светит солнце, а воздух прохладен. Мы бежим из дома, я задыхаюсь, изо рта вырываются облачка пара. Мы бежим в лес — это наш единственный шанс. Я босиком, и ноги тонут в мокрой от росы траве. Мы добегаем до мостика — того самого, где я стояла еще вчера и думала, как может быть прекрасен мир. Я ошибалась.

— Стоять!

Я оборачиваюсь и вижу обработчика, одетого в примечательный белый халат, он гонится за нами.

— Джеймс! — кричу я, чтобы подогнать его, мой голос срывается от страха.

Джеймс крпеко держит меня за руку, хотя если бы я его не задерживала, его бы уже давно не было. Как только мы перебегаем через мост, Джеймс поворачивает налево. Мы исчезаем в лесах, и он отпускает меня, чтобы защититься от веток, которые так и лезут нам в глаза.

Мы перепрыгиваем через поваленные деревья. Ветки бьют меня по рукам, одна из них царапает мне щеку. Надо бежать.

Надо убираться отсюда.

Шум позади затихает, но впереди что-то движется, и мы с Джеймсом останавливаемся. Я оглядываюсь, в ужасе смотрю по сторонам: неужели нас окружили. Но потом вижу светлые волосы и облегченно вздыхаю.

— Это Даллас, — говорю я и теперь веду Джеймса за собой. Даллас замечает нас и машет рукой, но прижимает палец к губам. Лес такой густой, что я даже не представляю, куда мы идем.

Мы наконец догоняем Даллас — она растрепана, футболка у нее порвана, болтается на плече.

— Риэлм? — спрашиваю я, задыхаясь. — Кас?

— Кас побежал вперед, — говорит она, показывая в одну сторону, а потом в другую, как будто потерялась. — Где Риэлм, не имею понятия. Он исчез.

— Черт, — она говорит, когда слышит крики позади. — Сюда.

Она показывает вправо, и мы снова бежим.

Глава 8

Ноги у меня болят и пылают, и я понимаю, что как только остановлюсь, из ран на голых подошвах хлынет кровь. И только я думаю, что нам не выбраться из леса живыми, как вижу небольшую прогалину, а за ней — шоссе. Никогда в жизни не была так рада, увидев признаки цивилизации.

Впереди — задний двор заправочной станции. Даллас кричит от радости, увидев там Каса, который согнулся пополам и тяжело дышит. Мы бежим к нему, и тут из-за угла выезжает фургон, а еще один подъезжает с другой стороны. У меня как будто земля уходит из-под ног, и мы с Джеймсом поворачиваемся, чтобы бежать обратно в лес, но уже слишком поздно. Сквозь листву мы видим белые халаты, которые бегут в нашу сторону, и я обхватываю себя руками, подавив крик.

— Прости, Слоан, — выдыхает Джеймс. От боли я закрываю глаза и, когда обработчики подходят к нам, слышу, как хрустят ветки под их тяжелыми ботинками. Слышу, как Даллас кричит так громко, что у нее садится голос. И понимаю, что бежать нам некуда.

Я смотрю на Джеймса, протягиваю руку, глажу его по щеке. Наш мир рушится, а все наши мечты о нормальной жизни так и остались всего лишь мечтами. Шепчу:

— Люблю до смерти.

Его слезы капают мне на руку, и я вытираю их, а он хватает меня и крепко прижимает к себе.

— Я вернусь за тобой, — шепчет он мне на ухо. — Я не позволю им стереть тебя. Жди меня, Слоан.

Его голос садится от слез, и я вижу, как позади него кто-то идет. Медленно, надеясь, что все это — безумный кошмар, я отхожу от него и вижу Даллас, вижу, как обработчик обхватывает ее руками, как будто это — смирительная рубашка.

Двери фургона открываются, и к нам идут три других обработчика, а еще двое выходят из леса. Они как будто все стекаются к нам, как в кошмаре, который я бы посчитала слишком ужасным, чтобы это было правдой.

Дверца пассажира открывается, и я так потрясена тем, что вижу, что только через минуту понимаю, кто выходит наружу: Артур Притчард, в темно-синем костюме. Внезапно у меня появляется безумная надежда, что все это придумано, чтобы спасти нас. Я делаю шаг в его сторону, хочу умолять его, чтобы он спас нас, и тут из-за фургона выходит Роджер. Когда он видит меня, он смеется и качает головой, как будто не может в это поверить. Когда Даллас видит его, она снова начинает кричать — что-то безумное, животное.

Не могу поверить, что Роджер здесь. Не могу поверить во все это. Я отступаю назад, натыкаюсь на Джеймса, а доктор сует руки в карманы костюма.

— Прости за все это, Слоан, — говорит доктор. Когда он подходит к нам, поглядывая на Джеймса, его блестящие ботинки стучат по асфальту.

Джеймс прикрывает меня рукой, и мы медленно отступаем назад, а потом в сторону, а обработчики окружают нас. Мы можем попытаться вырваться из окружения, но их так много. И к чему это приведет? Я оглядываюсь назад, смотрю на лес, думаю о Риэлме — может, он где-то там, смотрит на нас. Может, он спасет нас.

— Я не хотел предавать тебя, Слоан, — говорит доктор. — Но я предупреждал тебя о том, что не следует бежать. К несчастью, ты доверилась не тем людям.

Я в таком отчаянии, что не совсем понимаю, о чем он говорит. Хватаюсь за Джеймса, а он пытается прикрыть меня. Даллас пытается освободиться из захвата обработчика, она зовет на помощь Каса, но наш друг просто стоит и беспомощно смотрит на нее.

— Они пришли за лекарством, Слоан, — говорит Артур. — Прости.

Его лицо искажается от боли, и я вижу, что он не хотел причинить нам вред.

— Тогда почему вы помогаете им? — спрашиваю я.

— Я не говорил им, что у вас есть Лекарство, — говорит он, — даже хотя и знал это. Все это время у них был свой человек в вашей компании. Я сказал людям из Программы, что могу сделать так, чтобы вы сегодня сдались.

Он вздыхает и смотрит на Роджера, который только теперь вслушивается в слова доктора.

— Но по-настоящему я пришел сюда, чтобы убедиться, что вы сделаете то, что должны.

Джеймс замирает, и я чувствую, как у меня холодеет лицо.

— И что же это, Артур? — спрашиваю я.

— Не допустите, чтобы они завладели Лекарством.

Едва Артур произносит эти слова, как все его тело сотрясается в конвульсиях, его крик прерывает треск электрошокера, который посылает сквозбь него тысячи вольт. Он падает на землю, как мертвая рыба, и я в ужасе кричу.

Джеймс хватает меня за руку, и мы пускаемся бежать, но один из обработчиков хватает меня за талию и отрывает меня от Джеймса, поднимает и тащит в фургон. Повсюду такие вопли, а безжизненное тело Артура лежит на тротуаре как куча мусора. Кас просто смотрит, как двое обработчиков волокут Джеймса в другую сторону и разлучают нас.

Обработчик, который держит меня, хочет поставить меня на землю, чтобы связать, но я бью его ногой и падаю на дорогу, головой вниз. Ударяюсь лбом об асфальт, и перед глазами мелькают звезды. На глаза течет струйка теплой жидкости, и я моргаю, рукой вытираю кровь.