Мы также предупредили первокурсников, чтобы они не смели идти неподготовленными на зелья, и читали тему урока заранее, чтобы ответить, если их спросят. И не опаздывали. Снейп–сенсей даже меня на нашей «еженедельной отработке» подозрительно спросил, кто вправил мозги гриффиндорцам, что они вдруг начали сразу учиться и перестали взрывать котлы? А просто Невилл провёл разъяснительную работу с малолетками про технику безопасности на уроке, что кипящее зелье — это не шуточки и можно попасть в Больничное крыло, если будешь крутить головой и отвлекаться.

Прошло только три недели с начала учёбы, а столько всего произошло.

Третьего сентября, на первых же «полётах», Драко произвёл фурор своим «Нимбусом 2001», ну и не только самой метлой, конечно, но и умением управляться с ней. На нашем занятии присутствовал шестикурсник Оливер Вуд — капитан гриффиндорской команды по квиддичу. Нас с Драко пригласили на отборы в команду, которые прошли в субботу пятого сентября. Драко стал ловцом, а меня определили, как я и хотел, в охотники. Восьмого ноября должен состояться первый матч Хаффлпаффа с Райвенкло, а потом — в следующее воскресенье — сборная Гриффиндора должна сыграть со сборной Слизерина.

Из–за этого пришлось вносить коррективы в свои ежедневные тренировки. Теперь мы с шести до семи делали утреннюю зарядку, и Драко, посмотрев на меня, всё же тоже стал «закаляться». С семи до полдевятого утра почти каждый день Оливер Вуд гонял нас на тренировках по квиддичу. Так что наши занятия с Драко по рукопашному бою пришлось переносить в зависимости от расписания — или после занятий, или уже после ужина. А я ещё умудрялся со Снейпом–сенсеем позаниматься хотя бы раз в неделю, когда ему удавалось выкроить время.

Сдвоенное занятие по зельеварению длилось целых три часа, так как мы ещё «захватывали» двадцатиминутную перемену — можно успеть приготовить довольно сложное зелье за это время. Но у второго курса в основном были зелья, которые требовали варки минут сорок — полтора часа. В итоге в четверг Снейп–сенсей отпускал нас где–то около одиннадцати, за час до обеда. Я немного задерживался сам, либо сенсей просил меня «убрать в классе». И у нас было время немного поговорить: в основном сенсей рассказывал, какая собранная нами трава и в чём лучше или хуже получалась. Кажется, он был счастлив, и даже старшекурсники заметили, что профессор Снейп стал меньше придираться. Впрочем, это счастье могло недолго продлиться, что–то моего сенсея Хигэканэ с начала года совсем задёргал. Сенсея завалили дежурствами по школе, а в выходные — сопровождением старшекурсников в Хогсмид, а ещё надо было «готовиться к осенней эпидемии и наварить перечного для мадам Помфри».

Но на эти выходные, точнее на завтрашнее воскресенье, у нас были грандиозные планы. Мы договорились о совместной отправке в Мир Чёрных пещер, проведать Кибу, провести разведку территории на мётлах.

Кстати, Невилл посадил семена. Они у нас в комнате растут в горшках на подоконниках. Сначала правда первую неделю он их просто держал в воде, а потом, когда кожурка лопнула, посадил, говорит, что скоро должны ростки проклюнуться из земли. Но пока ничего. Ждём. Сенсею тоже интересно, так что я отчитываюсь ему и по поводу этого эксперимента.

Ещё я подозреваю, что «угроза» Локхарта, что «мы станем друзьями», вполне осуществима. Пока мне трижды удавалось смыться с ЗОТИ без душевных разговоров о том, как непросто быть знаменитым. Но этот «сиреневолюбец в незабудковом» буквально везде.

Всё дело в том, что ЗОТИ предмет хотя и обязательный, но сильно сокращённый, у всех курсов он раз в неделю. То есть он за пять дней ведёт всего четырнадцать лекций. Тогда как профессора по остальным обязательным предметам загружены почти целыми днями — у Снейпа–сенсея двенадцать сдвоенных занятий в неделю. Только у шестого и седьмого курсов «высшие зелья» проходят вместе у всех четырёх факультетов, потому что на эту дисциплину набирают только лучших, соответственно, и класс где–то в пятнадцать — двадцать человек со всего потока. А у профессора Спраут так вообще занятия идут с утра до вечера, она из теплиц только к завтраку, обеду и ужину* выходит. С первого по третий курс — по три занятия, с четвёртого по пятый — по два, а на шестом и седьмом тоже курсы объединяют и гербология на выбор. Так что у неё вообще больше всех занятий, но и теплиц в Хогвартсе очень много, со всем одной явно не справиться, а выращенные растения идут и на зельеварение, и на Больничное крыло, и даже больницу Святого Мунго наши теплицы некоторыми травами обеспечивают. Как хвасталась профессор, в теплицах Хогвартса собрано более двухсот видов редких магических растений, включая около пятидесяти крайне редких и почти исчезнувших.

А что касается Локхарта, то ему просто нефиг делать. Вот он и слоняется по школе своей сиятельной персоной и, похоже, за каких–то три недели сумел достать всех профессоров. Снейп–сенсей конечно сразу, как я понял, послал Локхарта всерьёз и надолго, а вот остальные типа вежливые. Впрочем, Хагрид так вообще ругался, когда рассказывал, как его Локхарт учил чистить колодец и ухаживать за тестралами. Профессора Спраут он тоже не обошёл вниманием, ходили слухи, что его чуть не придушили, когда Локхарт хотел показать, как можно легко забрать стручки ядовитой тентакулы. Я только так и не понял, кто его чуть не придушил: профессор или её растение.

Колин Криви, у которого был фотоаппарат, с подачи Драко стал практически штатным фотографом Гриффиндора. Мы сфотографировались курсами — на память. Потом и все вместе в нашей гостиной: всё честь по чести, заранее дали на доске объявление, девчонки навили себе причёски, старосты начистили значки. На фотографии оказалось семьдесят семь человек, Колин установил свой фотоаппарат на автоматический режим и успел добежать до всех. В прошлом году нас было семьдесят шесть, выпустилось восемь, а поступило девять, но девчонок в итоге стало на три больше — тридцать семь.

Мы все скидывались на зелья, плёнки и бумагу, а Дэниел даже сделал для Криви заказ через свои каталоги на большой формат фотобумаги для общей колдографии. Вчера как раз Колин всем отдал. До этого шевелящиеся фотографии я видел только с Джеймсом и Лили — родителями Гарри. Конечно, в Зале Наград тоже были сфотографированы квиддичные команды — победители кубков первенства факультетов, но это как–то совсем не так, когда видишь знакомых тебе людей.

Забавно, что на магической фотографии, которые пришлось делать почти всем, кроме, разве что, Уизли, они попросили только одно фото, — можно было попросить людей разойтись, чтобы увидеть задние ряды или кого–то, кто поменьше ростом. Колдография получилась красивой и очень чёткой. Да и Колин фотографировал нас не только курсом, но и с друзьями, и по отдельности. С ним я тоже сфотографировался — не жалко. Все фотографии я спрятал в письменный ящик сундука–стола, уже предвкушая, как покажу их Дадли и тёте с дядей. Также я попросил Колина показать мне те фотографии, которые он делал для своего отца. Пацан умудрился даже с лодки Хогвартс сфотографировать. Получилась, как чёрно–белая открытка с приближением к замку, на которой мерцает вода и огни. Несколько самых интересных колдофото я попросил для себя, но наглеть сильно не стал и обменял их на шоколадные лягушки, отчего Колин чуть из мантии не выпрыгнул от радости.

После нашего пикника мы позанимались в библиотеке и вернулись в гостиную факультета. Рон вместе с Коростой на плече играл в волшебные шахматы с Симусом Финниганом. Вообще я очень долго ждал подходящего момента и переглянулся с Драко. Ему я, как и обещал, рассказал о причинах поездки к Уизли в те последние три дня каникул. И про сумасшедшего эльфа, который угрожал моим родным.

Мы с Драко договорились на небольшой эксперимент…

Вообще я, когда вернулся в школу, нашёл в свитке и внимательно изучил свои старые записи, чтобы освежить память о том, что мне и той женщине–писательнице рассказал Гарри. В свете полученных сведений получалась какая–то ерунда.