О каком «положении» может идти речь? Что же приключилось с Иоанном, который поостерегся рассказать об этом в письме и ограничился устным сообщением, доставленным предъявителем письма? О каком «поручении» говорится в письме? Некоторые историки, среди которых есть известные ученые[575], допускают, что в письме кроется намек на убийство Артура, в котором король признался своей матери, вернувшейся в Фонтевро, чтобы обрести мир среди его монахинь. Быть может, он просил ее призвать своими молитвами милость Божью, действие которой он, по его словам, уже ощутил?

После освобождения в Мирбо король привез Алиенору в Шинон, а затем в Фонтевро. Находившийся там Вильгельм Маршал рассказывает, как в Шиноне Иоанн вновь оттолкнул от себя могущественного Гильома де Роша, не сдержав данного ему обещания, — а ведь тот примкнул к нему, отвергнув предложения Филиппа Августа; разочарованный Гильом вернулся к французскому королю, уведя за собой многих сеньоров. Маршал упоминает, сколь сильно был шокирован манерой обращения Иоанна с его пленниками в Шиноне; по его мнению, череда измен и предательств, последовавшая далее, была вызвана жестоким, лишенным учтивости поведением короля, неуважением к данному им слову, переменчивым нравом и пренебрежительным отношением к своим подданным[576].

Плоды подобного легкомысленного отношения не заставили себя ждать: люди Филиппа Августа немедленно извлекли из него пользу, начиная с Гильома де Роша, который 9 апреля занял замок Бофор, расположенный неподалеку от Шинона и Фонтевро. Затем король Франции завладел Сомюром и, отказавшись на время от осады Шинона, захватил множество укрепленных городов в Нормандии, в Мене и в областях Луары: в его руках оказались Бомон, Алансон, Се, Манс, Фалез, Домфрон, Кутанс, Авранш, Байё, Лизьё и Кан. Растерявшийся Иоанн отправил Маршала просить перемирия, но Филипп Август отказался, чувствуя, что в Нормандии он загнал короля Англии в угол: в конце 1203 г. Филипп Август осадил грозную крепость Шато-Гайар, настоящий засов на воротах Нормандии и ее столицы Руана. Он продолжал осаду шесть месяцев, предпочитая, согласно Ригору, изнурять гарнизон голодом, нежели брать Шато-Гайар штурмом, рискуя потерять множество воинов и повредить стены этой великолепной крепости, которую после завоевания всей провинции он надеялся использовать в собственных целях. Наконец, 6 марта 1204 г. Шато-Гайар сдался. Иоанн даже не попытался прийти на помощь осажденным. Вся Нормандия мгновенно перешла в руки французского короля. Спустя несколько месяцев Филипп осадил и захватил Пуатье, завладел Сентонжем, наследством Алиеноры, завоевал Лош и взял в осаду Шинон, в нескольких лье от которого находился Фонтевро, куда удалилась королева.

О последнем унижении Алиенора уже не узнала. Что лишило ее последних сил — весть о бесчестящей смерти Артура или о бесславной сдаче Шато-Гайара, крепости, которой так гордился ее сын Ричард? О смерти Алиеноры нам известно не больше, чем о ее рождении. Многие хронисты о ней даже не упоминают. Рауль Коггесхоллский ограничился кратким сообщением о времени ее кончины: «В году 1204 умерла королева Алиенора, дочь графа Пуатье, которая сначала была супругой короля Людовика, а затем женой короля Генриха Английского»[577]. В «Маргамских анналах» упомянут лишь год ее смерти (1204), и только «Анналы Веверли» указывают более точную дату — «в апрельских календах», то есть 31 марта или 1 апреля[578].

О месте ее смерти также нет точных сведений: если верить хронисту из Сент-Обен в Анжере, королева умерла в Пуатье[579]. Но большинство историков полагает, что Алиенора, скорее всего, удалилась в Фонтевро и оставалась в нем до самой смерти. Эта гипотеза, хотя и допустимая, все же не имеет никаких документальных подтверждений, вопреки тому, что утверждали ранее. Так, Э. Келли, разделяя это мнение, утверждает, что о Пуатье сообщает лишь хронист из Сент-Обен, тогда как «другие хронисты» (из которых она приводит только Петра Блуаского) говорят о том, что до последнего дня своей жизни Алиенора оставалась в Фонтевро[580]. Однако Петр Блуаский ни о чем таком не сообщает — данное указание отсылает нас не к автору этого текста, а к комментариям его издателя Пьера де Гусанвиля, который действительно приводит множество текстов, касающихся Алиеноры, но ни один из них не упоминает о ее смерти в Фонтевро.

Э. Келли ссылается и на «Хронику аббатства Св. Марциала Лиможского»; после нее то же самое сделал и Лабанд, кропотливый историк, который на сей раз, слишком доверился своей вышеупомянутой исследовательнице[581]. Действительно, заметка в этой хронике, в издании 1874 г., как и в недавнем издании хроники Бернара Итье, под 1204 г. содержит лишь краткую фразу: «Умерла Алиенора, королева Англии. Она была погребена в Фонтевро»[582]. Действительно, ни у кого не вызывает сомнения то, что Алиенора умерла в 1204 г. и была похоронена в Фонтевро. И кто бы в этом сомневался? Некролог из Фонтевро повествует о благородном роде, безупречном нраве и достойной жизни королевы, перечисляя ее многочисленные добродетели, как и подобает в произведениях такого жанра. Он напоминает о множестве даров, пожертвованных Алиенорой аббатству. Наконец, некролог подчеркивает желание, выраженное самой королевой, принять после своей смерти постриг и быть похороненной в церкви этого аббатства. Но данный текст, как и предшествующие, не уточняет, что королева ушла из жизни именно в его стенах[583]. Поэтому местом ее смерти нам следует считать Пуатье, до тех пор, пока мы не найдем иного свидетельства или не докажем, что «Хроника Сент-Обена» на этот счет ошибается.

То, почему для погребения королевы был выбран Фонтевро, объясняется просто. Аббатство к тому времени уже стало семейной усыпальницей Плантагенетов; Алиенора с давних пор проявляла интерес к этому святилищу, где покоились ее супруг Генрих II, ее сын Ричард и ее дочь Жанна[584]. Вот почему в нефе монастырской церкви и сегодня можно увидеть ее гробницу, расположенную рядом с гробницами короля Генриха, Ричарда и Изабеллы Ангулемской. Увековеченная во всей красоте зрелой женщины — голова, увенчанная короной, ясное лицо, обрамленное апостольником, — королева держит в руках открытую книгу и, кажется, не столько читает, сколько размышляет. Историки не перестают строить догадки по поводу этой книги: может быть, это Священное Писание, несмотря на малый размер книги? Псалтырь? Песни трубадура? Куртуазный роман?[585] Хотела ли она оставить после себя образ благочестивой и кающейся женщины, которая после смерти своего сына Ричарда, по словам Обри де Труа-Фонтена, увидевшего ее надгробие в Фонтевро, «исправила свою жизнь, дабы окончить ее в благодати»[586]? Или же образ женщины, принадлежавшей к верхушке светской аристократии конца XII в., образованной и куртуазной, поклонницы (и покровительницы) искусств и словесности? В этой области Алиенора ввела новшество: открытая книга вскоре станет атрибутом королев и женщин из высших аристократических семей, подобно тому, как скипетр является отличительным знаком королей[587]. Размышляет ли она о том романе, каким была ее жизнь — со всеми страстями, просчетами и ошибками, допущенными ею, но также с ее непревзойденной энергией, с неукротимым желанием быть хозяйкой собственной судьбы? Об этом можно лишь догадываться. Вполне вероятно, что Алиенора, как утверждают сегодня некоторые искусствоведы, сама заказала свое надгробие, законченное до 1210 г., как ранее она уже заказывала гробницы для своего мужа и сына. Все они, во всяком случае, являются выражением политической идеологии, утверждением могущества династии, чему королева посвятила всю свою жизнь[588].