Но передача от родителя к ребенку облагается по полной программе. Если Палмер оставил Клэр какие-то деньги или недвижимость, остаток денежных средств и финансовых активов после уплаты налогов должен составить менее 50 миллионов долларов.

Сидя перед обеими Кинкейд, я тщательно подыскивал слова.

– Исходя из того, что мне известно о семье, баланс представляется великоватым.

– Вам известно, что Палмер застраховал жизнь?

– Нет. Но теперь уже да.

Богатые люди часто покупают страховки, чтобы оплатить свои налоги на недвижимость. Вполне возможно, осознал я, что Палмер оставил активы Клэр. Однако я не намеревался извиняться и спрашивать, что именно она унаследовала. Дипломатия – одно. Дурной вкус – совершенно другое. Лучше дать подробностям всплыть естественным образом.

– А зачем здесь я, Хьюитт?

– Палмер просил тебя кое о чем.

– О чем же?

– Он просил тебя войти в попечительский совет Фонда Пальметто.

Вдоль хребта у меня от гордости побежали мурашки. Лоб начало искристо покалывать, как бывает, когда засидишь ногу. В моем бизнесе войти в правление филантропической организации – дело важное, настоящая честь. Особенно такого, активы которого составляют 150 миллионов долларов.

– Не знаю, что и сказать.

– Может, просто «да»? – лицо ДжоДжо сияло. Ее золотистая кожа была в точности такого же цвета, как свет, вливающийся в окна.

Клэр вдруг посвежела. На миг все мы четверо забыли о прошлой неделе.

Впрочем, осторожность есть осторожность, и я вернулся к испытанному временем способу выуживания деталей.

– Расскажите подробнее.

– Членство в попечительском совете в качестве волонтера, – пояснил Хьюитт.

– Разумеется.

– Твои расходы фонд возместит. А как член совета, будешь иметь право голоса в одобрении или отклонении благотворительных проектов.

– Включая и предлагаемые и финансируемые жертвователями, не входящими в семейство Кинкейд?

– Несомненно, – уверенно говорил Хьюитт голосом, чуть осипшим от многих лет раздачи консультаций. – ДжоДжо и Клэр – попечители наряду с тобой. Каждый из вас троих обладает отдельным голосом, что дает тебе решающий голос в вопросах, выходящих за рамки семьи.

– Как я понимаю, участвовать в заседаниях по телефону приемлемо?

– Несомненно.

– Насколько быстро нужно дать ответ?

– К понедельнику, – сказал Хьюитт. – В противном случае я найду замену.

– Ты нам нужен, – вставила ДжоДжо.

– Возьмешься? – осведомилась Клэр.

– Мне нужно спросить в СКК.

– Зачем? – Клэр снова окинула челку со лба.

– Из-за политики компании. Мне требуется одобрение на членство в любом правлении. Особенно в имеющем касательство к деньгам.

– Ты же будешь работать безвозмездно, – возразила ДжоДжо.

– Роли не играет. Я обязан докладывать о любой деятельности за рамками компании.

– Смахивает на то, что за тобой наблюдает Большой Брат, – Клэр произнесла слово «брат» с тремя слогами.

– А что поделать – я работаю на крупном фондовом рынке.

– Извести меня в понедельник, – Хьюитт встал, давая понять, что беседа окончена. – И звони, если будут вопросы.

– Польщен.

Вот тебе и дипломатия. Мое заявление вполне соответствовало истине. Приглашение Палмера войти в правление – честь. Но после первоначального прилива энтузиазма верх взял застарелый фондово-рыночный цинизм.

Это кино я уже видел.

Чем могущественней патриарх и чем внезапнее его кончина, тем больший воцаряется хаос. Я по-прежнему даже не догадывался, что Палмер оставил ДжоДжо по сравнению с тем, что досталось Клэр. Если они не поладят между собой, если возникнет какая-то зависть, я могу оказаться под перекрестным огнем.

Может, такова цена роли тысячного человека Палмера.

«Самые интимные радости»

Бисквит в сердцах ткнул в кнопку, вырубив мобильник. Свернул на стоянку с незапятнанно-черным и гладким свежеуложенным покрытием. Хотя был уже конец сентября, от асфальта струился жар. Из машины Бисквит не вышел. Не все сразу. Вместо этого он парился в своем черном «Хаммере» – с работающим двигателем. Кондиционер пытался справиться с южным солнцем, которое обрушивало на землю пекло на пару градусов пожарче, чем в аду.

Чёрные березы его изумили. Сколько этих тенистых деревьев понасадили вокруг стоянки. А вокруг цветущие кустарники и никак не меньше трех разных видов растительности – лириопе мускари, кизильник и сныть. Чего-чего, а заботливого озеленения вокруг гипермаркета только для взрослых ждешь в последнюю очередь. Территория смахивает на городской парк.

Бисквит все раздумывал и раздумывал об отце Майкле Росси. Гадал, почему в дело вмешалось ФБР и так ли уж случайна смерть священника. До какой-то степени чувствовал и свою вину. Бисквит собирался обрушить на благочинного отца диатрибу[33] по поводу «Самых интимных радостей», поджарить его в воскресенье шестью разными способами. Вот только теперь тот для фейетвиллской инквизиции вне досягаемости.

Опять же, эта фэбээровская агентша, прущая напролом. Она сумела его достать до печенок. Бисквит почувствовал, как краска бросилась ему в лицо, настроение совсем скисло. Покачав головой, адвокат проворчал под нос:

– Торрес способна учинить скандал в совершенно пустом доме.

Приступ уныния миновал. Он выпрыгнул из своего внедорожника с ловкостью, казавшейся невероятной для столь крупного, тучного мужчины. Окинул взглядом стоянку СИР. Ни одного восемнадцатиколесника, хотя седанов и внедорожников хоть отбавляй. Интересно, не попадутся ли ему в магазине какие-нибудь знакомые лица.

Бисквит инспектировал СИР с момента открытия каждый день. А еще и пару ночей. К его великому огорчению, вышибалы проверяли документы у каждого входившего в бар в глубине здания. Легких побед здесь не будет. Комплекс на двадцать тысяч квадратных футов уже работает гладко, как хорошо отлаженный механизм.

Они ошибок не делают.

Сколько бы раз мужчина ни наведывался в СИР, всякий раз находил это занимательным. Впрочем, клиентам в своей заинтересованности не признавался. Если до миссис Джейсон Локлир дойдет хоть намек, она его распнет от имени ассоциации соседей. Он ожидал, что, несмотря на новизну здания, интерьер будет убогим и потрепанным. Он представлял видео оргий на потных подушках, дрыганье бедер порноактрис и саундтреки из эротических видео, пульсирующие через громкоговорители по всему магазину, перекатываясь томными стонами от стены к стене.

Как бы не так. СИР воспроизводил завлекательные песенки с жизнерадостными текстами, вроде штучки Леди ГаГи[34] насчет покататься на жезле диско. Во всем магазине ни намека на притворный оргазм. Да и интерьер чуть ли не тосканский. Полы из плитки под мрамор с мягкой, как бы обрезиненной поверхностью. Приятно ступать. Здесь же два ряда коринфских колонн, в общей сложности четырнадцать фибергласовых имитаций коринфского ордера. Разделяя магазин пополам, они образуют коридор, ведущий к бару. А наверху неоновая вывеска: «Клуб Красный Фонарь». Бисквиту казалось, что он разгуливает по римским баням.

Если закрыть глаза на товары.

Слева красовалось белье всех мыслимых видов и цветов. Комбинации, подвязки и лифчики – какая-нибудь мелочь найдется для каждого. Есть даже отдел, озаглавленный «Коллекция шаловливой невесты». Отдел обширный, сплошь кружева и фривольные фантазии.

Справа ряд отделов поменьше. Большая вывеска гласила «Приятные вибрации», чуть ниже расхваливая новейшие и шикарнейшие игрушки. Опять же, видео. Подборка казалась маловатой для гипермаркета на двадцать тысяч квадратных футов. Зато имелся отдел, посвященный исключительно Рону Джереми – пожилой порнозвезде невысокого роста с огромным мужским достоинством. За отделом видео – полки БАДов, сулящих мужчинам, что станет «длиннее» или «дольше». И наконец, сувениры и розыгрыши. Кулинария предлагала торты в виде грудей и мясной рулет в виде пениса для случаев, когда нужно что-нибудь попикантнее.