– Вот сволочь! – сплюнула Мерока, но невольное восхищение сдержать не смогла. – Мясник, ты как, ничего? Тебе, похоже, по голове двинули.

– Спата хотел оглушить меня и обставить все так, словно я действовал один. По-моему, он надеялся, что борг поднимется в эту часть корабля, покуролесит и его пристрелят. Только у борга были другие планы.

– Ты видел, куда он побежал? – спросил Аграф.

– Да. – Кильон встревоженно огляделся по сторонам. – Где Куртана и остальные? Они в безопасности?

– Куртана на борту «Репейницы», готовится к перелету, – ответил Аграф. – Калис и Нимчу к ней еще не переправили.

– Нельзя, чтобы борг к ним приближался. Особенно после того, что едва не случилось на земле, – заявил Кильон.

– Борг тот же самый? – спросил Рикассо.

– Вопрос, скорее, к вам. Это борг из крайней клетки слева. Без задних конечностей.

– Тогда это один из моих старожилов. Проблем с ним хватает. Спата сказал, что борг пробрался в служебное помещение. Это правда?

– К сожалению, да. Думаете, он там останется?

– Я привык не гадать насчет боргов. Они мыслят и рассуждают не так, как мы. Борг может даже не понимать, что он на воздушном корабле.

– Вас за это растерзают, – предрек Кильон.

– Посмотрим. Начнем с главного, о последствиях подумаем потом. Как лаборатория?

– Пострадала, конечно. Кое-что я успел оправить на «Репейницу», но не знаю, выручит ли это.

– Доктор, ты сделал все, что мог, большего никто требовать не вправе. Ты это… запер лабораторию?

Новости ужасные, а Рикассо не ропщет – Кильон искренне изумился.

– Запер, – отозвался он. – Но у двери нужно выставить охрану. Спата уже заходит туда, как к себе домой.

Рикассо повернулся к молодому человеку:

– Аграф, займешься этим? Собери верных людей, позаботься о самой лаборатории и обо всех прилегающих к ней помещениях. Поторопись! Борги не мешкают, шансов не упускают.

– Я все сделаю, – пообещал Аграф. – Доктор, я заберу топор, если не возражаешь.

Едва Кильон отдал топор, с кормы гондолы донеслись выстрелы. До кормы сто с лишним пядей. Выстрелы звучали часто – стреляли не из одного ружья, хотя точно не из автомата. Послышались крики, резкие приказы. Вооруженные авиаторы, дожидавшиеся распоряжений, двинулись к корме, готовые действовать.

– Может, ничего серьезного, – проговорил Рикассо. – На корабле столько крыс, что от любой тени шарахаться начнешь. Хотя, может, это наш борг. Думаю, мне стоит пойти туда и посмотреть.

– Мы с Мясником позаботимся о Калис и Нимче, – сказала Мерока, словно они заранее так решили.

– Я и один справлюсь, – пообещал Кильон. – Нужно ведь только переправить их на «Репейницу».

– Если им понадобится защита, ты не лучший кандидат. Без обид, Мясник, но так оно и есть.

К Калис и Нимче они попали без приключений, двигаясь навстречу авиаторам и вооруженным ройщикам, которые спешили к носу гондолы. С момента ЧП в лаборатории прошло не больше десяти минут, но Калис уже барабанила в дверь, намереваясь выяснить, в чем дело. Кильон слышал ее через переговорное устройство. Он не знал, передавалось ли сообщение Спаты в лазарет, но Калис наверняка слышала шум: с места сорвалась половина ройщиков.

– Нельзя, они на карантине, – заявил Кильону дежурный охранник, когда тот попросил открыть дверь.

Охранник попался молодой, с порезом на шее – следом неаккуратного бритья – и словно приклеенной ухмылкой.

– У нас особое распоряжение Рикассо, – отозвался Кильон. – Карантин приостанавливается. Женщину и девочку нужно перевезти на «Репейницу» до отлета корабля.

– На это необходимо письменное разрешение.

– Из лаборатории сбежал борг, – пояснила Мерока. – Если кто не в курсе, Рикассо выполняет свой долг, пытается уничтожить борга, пока тот не высосал кому-нибудь мозг. Может, он и выкроит время в своем плотном графике, чтобы оформить нужные тебе бумажки, только, боюсь, с этим напряг. И монстр на свободу выбрался, и на корабле чрезвычайная ситуация, и вообще. – Мерока мило улыбнулась. – Так как мы поступим? Выпустишь маму с дочкой или… заставишь меня работать локтями?

– Мы только что говорили с Рикассо, – начал Кильон, надеясь убедительно изложить свою позицию. – Я работал в лаборатории, когда борг сбежал.

– Так это ты натворил?!

– Дело сложнее, чем кажется. Но главное – борг на свободе, а мать с дочерью и без того навидались этих тварей. Калис и Нимчу перевели бы завтра утром, а мы просто хотим немного ускорить события.

– Надеюсь, ты не врешь, клиношник.

– Даже если вру, вы от этого не пострадаете. Впрочем, существует элементарное решение. Сопроводите нас на «Репейницу» и сдайте капитану Куртане. Она либо подтвердит, что карантину конец, либо наденет на нас наручники.

– Он прав, – заключила Мерока. – А этот карантин – изначально полное дерьмо.

– По слухам, дело не в том, что они землеройки, – парировал охранник. – Болтают, дело в знаке, который под волосами не то у матери, не то у девчонки.

– Будь одна из них тектомантом, мы уже узнали бы, – прощебетала Мерока.

Стражник открыл дверь:

– Выводите их. Я переправлю вас на «Репейницу». Одно слово, одна шуточка – и вам конец. Застрелю всех четверых. Чрезвычайная ситуация, ни у кого рука не дрогнет.

– В чем дело? – спросила Калис.

– Особое распоряжение Рикассо, – ответил Кильон. – Вас переводят на «Репейницу», на тот корабль, на котором мы сюда прилетели.

– Что-то здесь не так, – заявила Калис. – Кто стреляет? Неужели черепа вернулись?

– Нет, не черепа, – ответил охранник. – У нас борг сбежал.

Калис восприняла новость спокойно, как нечто вполне ожидаемое.

– Где он?

– Далеко отсюда, – ответил Кильон. – На «Репейнице» вам будет еще безопаснее.

– А Мерока пойдет с нами? – спросила Нимча.

– Конечно, детка. Ни один борг нас не тронет!

– Оденьтесь потеплее, – посоветовал Кильон. – Какое-то время мы проведем на открытом воздухе.

– Мерока, почитаешь мне сказки? – спросила девочка.

Девушка посмотрела на лежащие на столе раскрытые книжки с картинками.

– Ну, если ты хочешь.

– Эти книжки мне нравятся. Очень глупые, – заявила Нимча с категоричностью, которая звучит естественно только у детей. – В них про разные пустяки. Но мне нравится, когда Мерока читает их и объясняет по картинкам значение слов. Мне нравится Мерока.

– Ну вот, хоть на что-то гожусь, – отозвалась девушка.

– Это вас обеих радует, – отметила Калис. – Но моя дочь права. Сказки глупые.

Глядя, как мать с дочкой ведут по «Переливнице», сторонний наблюдатель не понял бы, пленницы они или охраняемые гости. Кильону казалось, что сейчас особого значения это не имеет. А вот он личной свободы скоро лишится. Когда его призовут к ответу за побег борга, его слово будет против слова Спаты. Кто поверит чужаку, клиношнику в очках и с секретами под курткой, отъявленному лжецу с длинным послужным списком? Он лишь надеялся, что Калис с Нимчей удастся переправить в безопасное место, пока первые лица Роя заняты боргом.

На «Репейницу» можно было попасть двумя способами – на шаттле или по мосткам, соединяющим корабли. В любом случае идти следовало к погрузочному доку, к которому привезли Кильона в самый первый день. Хотелось, чтобы охранник вел их быстрее, но молодой ройщик тянул время. Он нарочно выбрал окольный путь, вероятно надеясь услышать подтверждение приказа Рикассо. Пальба стихла, еще когда они разговаривали, а с тех пор, как отправились к доку, Кильон не услышал ни одного выстрела.

До дока остался один коридор, и тут из-за поворота появились два авиатора с оружием наготове.

– Куда ты их ведешь? – без особых церемоний спросил старший из них.

– Переправляю на другой корабль. Так Рикассо приказал.

– Все приказы Рикассо отменены. И сам он отстранен от должности.

– Я разговаривал с ним минут десять назад, – пролепетал Кильон. – Он собирался помочь вам в поисках борга.