— Он попытался развести меня на секс. Я сказала, что больше не собираюсь спать с ним, пока он не разведется. А он рассмеялся мне в лицо.

— Серьезно?

— Да. Громко рассмеялся. Заявил, что это просто смешно. Что он не намерен разводиться со своей стервозной женушкой, беременна она или нет. Однако он, мол, не понимает, почему бы нам не продолжать в том же духе, потому что — нет, ты только подумай! — ей будет вообще не до секса, когда она обзаведется ребенком. Можешь представить, что он мне так и заявил?

Издаю сочувственный вздох.

— В общем, я ответила, что ухожу. Отработаю этот уик-энд и найду себе другое место.

— И чем ты собираешься заниматься?

— Без понятия. Может быть, Фредерик и Ингрид согласятся меня нанять?

— Возможно. — Какое-то время молчу. — А ты знаешь, что меня уволили?

— Что?!

Ввожу Холли в курс дела.

— Господи, Дейзи! Мне так жаль.

— Все в порядке. Я не удивлена.

— Не предполагала, что твой отец настолько жесток.

— Ох, и даже хуже. Но я должна была убедиться в этом на собственном опыте.

— А ты чем собираешься заниматься?

— Пока в раздумьях.

               * * * * *

Норм почти не глядит в мою сторону. Другие спонсоры тоже, по-видимому, ощущают себя неуютно в моем присутствии. Двое из них все же удостаивают меня скупой улыбкой и легким кивком головы, но еще никогда у меня не было таких тихих спокойных смен, потому что стоит мне встать за сервировочный стол, как очень многие, похоже, обходят его стороной.

— Нельзя ли мне поработать на кухне? — спрашиваю Фредерика, растеряв остатки терпения.

Он с сочувствием глядит на меня, и это так необычно, что на глаза наворачиваются слезы.

— Разделай рыбу на филе, — отвечает шеф, указывая ножом в другой конец кухни.

Иду за стол и принимаюсь за работу — спокойно и тщательно снимаю кожицу с морского окуня и отделяю мясо от костей.

Голова идет кругом. Я как будто сплю и вижу сон. Такое чувство, что я — не я, а кто-то, в чье тело я вселилась. Неужели этот отрезок жизни подходит к концу?

Остаток дня провожу на кухне и даже не иду смотреть свободные заезды. Наступает вечер, и я слышу, как две официантки перешептываются, забирая из кухни свои вещи.

— Ну и орал же он!

Навостряю уши.

— А что говорил-то?

— Что у него кишка тонка! — громко шепчет одна девчонка.

— О чем это вы? — вмешиваюсь я, не в силах удержаться.

— Ох, ни о чем, прости. Я думала, тут никого нет. — Оробевшие девчонки хватают свои сумки и линяют из кухни.

— Ты не знаешь, что за спор сегодня разгорелся? — позже пытаюсь выяснить я у Холли.

— Саймон и Луиш, — тут же отвечает она. — Луиш согласился перейти в другую команду.

Грохаю ножом о стол.

— Правда?

— Господи боже ты мой! Пойди и поговори с ним, — рявкает подруга. — С тебя что, убудет?

Вытираю руки о полотенце и решительно выхожу из кухни, игнорируя довольную улыбку Холли. Взбегаю по лестнице, стучу в дверь Луиша, надавливаю на нее и открываю, не дав ему даже шанса возразить. Он сидит на стуле, обхватив голову руками, и смотрит на мое шумное вторжение.

— Значит, ты согласился?

— С чем?

— Гонять за другую команду.

— А, да, — мямлит он.

— Слышала, вы с Саймоном крупно повздорили.

Вздернув брови, Луиш отводит глаза.

— Мы поссорились по другому поводу.

Разглядываю его с интересом.

— По какому же?

— Поверить не могу, что он тебя выгнал.

— Ах, это! — бросаю я. — Ничего удивительного. Я же говорила тебе, каков мой отец.

— Саймон поступил по-свински, не отстояв тебя.

— Не бери в голову. С меня все равно хватит всего этого. — Обвожу рукой комнату.

— Да? — хмурится Луиш. — А я думал, ты могла бы перейти вместе со мной в другую команду.

— Нет. Не хочу больше быть плюшкой. — Сажусь на соседний стул.

— Ты на удивление спокойна.

— Так и есть. Жаль только, что сама не собралась с силами и не уволилась до того, как у отца появилась возможность сунуть нос в мою жизнь. В любом случае я не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк, чего он, скорее всего, добивается.

— Что же ты собираешься делать?

— Хочу поступить в кулинарный колледж.

Луиш встает и подходит к дорожному кофру. С интересом наблюдаю за тем, как он достает и протягивает мне зеленую папку.

— Что это?

— Я пытался передать тебе эти бумаги еще в штабе, но тебя не было.

Открываю папку и вижу бланки анкет для поступления в лондонские кулинарные школы. Гляжу на них, опешив от изумления. Поверить не могу, что ради меня Луиш так потрудился.

— Спасибо. — Смотрю на него, и в глазах встают слезы.

— Эй, не куксись. — Он садится рядом и кладет руку мне на спину. Возвращаюсь к анкетам, а внутри меня порхают бабочки.

— Какие планы на вечер? — небрежно говорит Луиш.

— Не знаю.

— Не хочешь поужинать у меня дома?

— В доме твоих родителей? — переспрашиваю я.

— Нет, в моем собственном, но туда съедется вся семья. Мама готовит для всех нас ужин, — объясняет Луиш. — Уверен, она будет рада новой встрече с тобой.

— Разве она меня помнит? — Я приятно удивлена.

— О да. Предупредила меня, чтобы я не морочил тебе голову.

— Так и сказала? — усмехаюсь я.

— Да.

— Но как она вообще узнала...

— Что я положил на тебя глаз? Да ладно! По-моему, это было очевидно.

Вряд ли тот, кто считает меня ТП, способен сказать такие слова. Даже я это понимаю.

— Буду рада прийти, — соглашаюсь я.

— Круто, — улыбается Луиш, и мои бабочки порхают с удвоенной силой, однако он ничего не предпринимает. Забавно, но порой второй поцелуй дается намного сложнее, чем первый.

               * * * * *

Луиш заезжает за мной на своей желтой «феррари».

— Шутишь! — восклицаю я. — Ты и впрямь готов подпустить меня к этой тачке?

— Можешь сесть за руль, если хочешь.

— Сесть за руль? — хохочу я. — С ума сошел?

— А что такого? Разве у тебя нет водительских прав?

— Вряд ли. Я разъезжала в лимузине, когда жила в Нью-Йорке.

Луиш закатывает глаза и широко улыбается.

— Тогда запрыгивай.

— Так и знала, что ты передумаешь.

— Нет. Прокатишься на ней позже, если будет желание.

— А вдруг я ее поцарапаю?

— Сядь уже и захлопни дверь, — шутливо рявкает он.

Выезжаем из города, держа путь на север, пока не достигаем небольшого аэродрома.

— Что мы здесь делаем? — озадаченно спрашиваю я.

— Ты ведь не боишься летать?

— К счастью, нет. Иначе мне не очень бы нравилась эта работа.

— Хорошо.

Двадцать минут спустя, надев наушники и пристегнувшись ремнями, сижу в частном вертолете Луиша. Сам Луиш рядом со мной, в кресле пилота.

— Поверить не могу, что позволила тебе заманить меня в эту штуковину, — говорю в микрофон.

— Просто расслабься и наслаждайся полетом.

Луиш запускает винты, и через несколько мгновений мы отрываемся от земли и вскоре парим над городами и зданиями. Сначала я хотела завизжать, но теперь просто любуюсь видами. До сих пор не могу прийти в себя от того, что Луиш так же мастерски умеет летать, как и водить автомобиль. Что я еще о нем не знаю?

Дом Луиша — громадный особняк, окруженный акрами частных угодий. Уже стемнело, но горящие вокруг дома огни радуют глаз. Луиш сажает вертолет, глушит мотор и помогает мне выбраться из кабины.

— Это был безумный поступок! — восклицаю я.

— Безумно хороший или безумно плохой? — уточняет Луиш.

— Безумно удивительный. Какие еще сюрпризы ты приготовил?

— Никаких, кроме своей родни.

— Тогда пошли.

Когда Луиш сказал, что у него большая семья, я и не предполагала насколько. В доме собралось, наверное, больше тридцати человек: братья и сестры, кузены и кузины, тети и дяди, и, конечно, родители Луиша. Выяснилось, что они и его сестра Клара постоянно живут в этом доме, поскольку самому владельцу, бывающему здесь лишь наездами, некогда следить за хозяйством. Остальные братья и сестры обитают поблизости, и не надо быть гением, чтобы понять: Луиш хорошо заботится о семье.