Я молча киваю, и Холли ослабляет хватку на моей руке.

— Но я хочу, чтобы ты вернулась к работе на следующей неделе, — добавляет Фредерик. — После этого мы летим в Сингапур, так что не подведи меня.

Мы возвращаемся на кухню, где Холли помогает мне собрать вещи, а потом отводит меня к одному из микроавтобусов команды.

— Не могли бы вы отвезти меня в гостиницу? — прошу я водителя, который, прислонившись к капоту, слушает переносное радио.

— Конечно, — отвечает он.

— Я позвоню Элли из номера, — говорю я Холли. — И увидимся в Великобритании.

— Ты же вернешься, да?

На ее лице написано беспокойство.

— Да, — обещаю я, хотя сейчас совсем не уверена. 

Трасса в Монце расположена на северо-восточной окраине города, но мне нужно забрать сумку из гостиницы и договориться о машине, прежде чем отправиться в путь. Бабушка живет почти в трех часах езды на юго-запад от Милана, так что у меня много времени для размышлений, и я смотрю в окно. Справа изредка вижу море, а слева мелькают холмы и леса, но дорога в основном скучная — длинные участки автострады, пока мы наконец не добираемся до горного серпантина на севере от Лукки.

Вспоминаю, как Уилл привозил меня сюда на «астон-мартине», который собирался купить. Уилл так много всего хотел сделать. Иногда я осознаю, как внезапно оборвалась его жизнь, и приходится делать судорожный вдох, прежде чем выкинуть эту мысль из головы.

Бабушка появляется на пороге, когда такси останавливается на подъездной дорожке у дома. Я позвонила ей из гостиницы, и она меня ждала.

Как только она меня обнимает, становится намного лучше.

— La mia stellina… — шепчет мне в волосы бабушка, потом отстраняется и изучает мое лицо. — Ты еще больше похудела. — Она с тревогой качает головой.

Я осматриваю горы, укутавшиеся в темные облака. Надвигается гроза.

Бабушка заводит меня в теплую кухню и сразу подает тосканский овощной суп ribollita, приготовленный из остатков минестроне. Он восхитителен, но я не голодна, поэтому вожу ложкой по кругу и время от времени подношу ее ко рту, а бабушка смотрит на меня с сочувствием.

— У тебя все в порядке, милая? — наконец спрашивает она.

Качаю головой.

— Не совсем, нет.

— Хочешь поговорить?

— Может, завтра… Я очень устала.

Молния озаряет небо за окном. Бабушка поднимается, достает из буфета тазики и кастрюли и выходит из кухни.

Со вздохом встаю, убираю тарелку в раковину и иду за бабушкой в гостиную. Старые тряпки все еще забиты в щели в стенах, как и в прошлый мой визит. Я вздыхаю, слишком напряженная, чтобы что-то сказать.

— Присядь, — говорит бабушка, показывая на диван. Колеблюсь, вспоминая, как Уилл заснул на нем, но бабушка берет меня за руку и заставляет сесть рядом с ней. Сворачиваюсь калачиком и кладу голову ей на колени, а она ласково гладит меня по голове.

Просыпаюсь от визга тормозов автомобиля рядом с домом и сонными глазами смотрю на бабушку.

Мы одновременно вскакиваем на ноги и испуганно выглядываем из окна. Из машины, держа куртку над головой, чтобы защититься от ливня, выходит мужчина и бежит к двери.

— Кто это? — размышляю я.

— Не знаю, — отвечает бабушка.

Мы быстро идем на кухню, когда неизвестный начинает стучать в дверь.

— Открыть? — уточняет у меня бабушка, явно не привыкшая ждать гостей, особенно так поздно воскресным вечером.

— Я открою, — настаиваю я, подходя к двери.

— Дейзи, это я! — слышу я голос.

«Луиш?»

С удивлением открываю дверь, а Луиш пристально смотрит на меня из-под промокшей насквозь куртки.

— Можно войти? — быстро говорит он.

Я потрясенно отступаю.

— Что ты здесь делаешь?

— Добрый вечер.

Луиш кивает бабушке, которая с некоторым интересом наблюдает за нашим общением. Она берет его куртку и развешивает ее для просушки над старой плитой.

— Спасибо, — странно зажатым тоном произносит Луиш.

— Кто это? — спрашивает меня бабушка на итальянском.

— Луиш Кастро. Второй пилот команды.

— Не очень-то похож на гонщика, — бормочет бабушка.

— Он обычно не носит бороду. Он просто, знаешь, сам не свой после… аварии.

Луиш, не понимая ни слова, смотрит на нас в замешательстве, но лицо бабушки смягчается после моего последнего замечания.

— Проходите, проходите, — просит его бабушка на английском. — Присаживайтесь.

— Э-э, спасибо, — несмело благодарит Луиш, отодвигает стул и садится за кухонный стол.

— Вы ужинали? — продолжает бабушка на итальянском. Я перевожу.

— Нет, но я не голоден, спасибо, — отвечает Луиш.

— Нельзя отказываться от стряпни моей бабушки, — возражаю я.

Луиш бросает на меня взгляд, словно проверяя, добиваюсь ли я обманом, чтобы он поел.

— В таком случае да, пожалуйста. — Он на удивление вежлив. Я бы хихикнула, если бы не была так сбита с толку.

— Как ты меня нашел? — интересуюсь я, пока бабушка поварешкой наливает в тарелку суп из кастрюли, все еще стоящей на плите.

— Я спросил Холли, куда ты поехала, потом попросил Элли узнать адрес.

— Но я не понимаю… Зачем ты вообще приехал?

Бабушка ставит перед ним тарелку. Луиш благодарит и берет ложку.

— Не волнуйся, — говорю я, взглянув на бабушку. — Можешь рассказать мне позже.

Луиш приступает к еде, пока мы с бабушкой сидим и наблюдаем за ним. Внезапно понимаю, что мы пялимся.

— Как прошла гонка? — спрашиваю я, опомнившись.

— Я финишировал третьим, — сообщает Луиш, съев очередную ложку супа.

— Луиш, это великолепно!

— Что? — вмешивается бабушка. Я вкратце рассказываю ей о том, что по результатам квалификации ее гость был двенадцатым, а на гонке занял призовое место. Поворачиваюсь к Луишу, чувствуя себя совершенно счастливой.

— Должно быть, Саймон в восторге!

Луиш пожимает плечами.

— Понятия не имею.

— В смысле?

— Я поехал сразу сюда.

— Как? После пресс-конференции?

— Не-а. Я в ней не участвовал.

— Но она же сразу после церемонии вручения наград. Как ты вообще узнал, что я уехала?

— Тебя не было в толпе. Я крикнул Холли, и она сказала, что ты поехала к бабушке.

Я слишком ошеломлена, чтобы как-то отреагировать.

Луиш откладывает ложку.

— Простите, аппетит у меня не тот, что прежде.

Бабушка машет рукой, выливает остатки супа в раковину и предлагает:

— Почему бы вам не пойти в гостиную? А я принесу кофе.

Я показываю дорогу.

— Наверное, я не совсем соображал, явившись вот так. — Луиш оглядывает комнату. — Не очень хороший тон предстать на чьем-то пороге без приглашения. Надеюсь, твоя бабушка не сердится.

— Не переживай, не сердится. — Мы сидим рядом на диване. — Ты все еще не сказал мне, почему ты здесь, — напоминаю я.

Кажется, ему неловко.

— Просто сорвался. Не хотел, чтобы ты снова исчезла.

— Я просто взяла отпуск на несколько дней.

— Уверенности в этом не было. Я не мог так рисковать.

— Приятно удивлена, что ты так сильно беспокоишься.

Луиш вдруг поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

— Ты нужна мне больше, чем ты думаешь.

Сердце на миг замирает, и в это мгновение меня озаряет, что, может быть, и он мне нужен. Знаю, мне необходимо, чтобы Луиш пришел в себя, и если он считает, что я в силах помочь, то на какое-то время буду считать помощь ему служебной необходимостью.

Бабушка входит в комнату.

— А вот и кофе. — Она вручает нам по чашке.

— Ну так что, когда ты побреешься? — поддеваю Луиша я.

Он пожимает плечами.

— Когда-нибудь перед следующей гонкой. Мне вполне нравится, как я выгляжу с бородой.

— Сдается мне, Саймон ее ненавидит.

— Сейчас Саймон все равно не самый преданный мой фанат.

— Слышала.

Луиш отпивает кофе.

— О чем вы? — спрашивает бабушка. Я рассказываю ей об обещании Луиша сбрить бороду. Она поднимается и решительно выходит из комнаты.