- Ты посмотри, какой нахал, сам сманил, а теперь в кусты! Борн, ты ж - зачинщик этого разбоя, - взвилась подуставшая Эльза.
- Эльза, при разбое должны быть жертвы.
- Борисов, жертвы сейчас будут. Ты будешь первым! - Эльза заметала молнии...
- А машину с хабаром, ты поведёшь? - Борисов ухмылялся.
- Ладно, Борисов, я тебе это припомню!
- Что - это? - колкость от Николаича, на которую Эльза отмахнулась...
- А быстро вы, Эльза Густавовна, плохому учитесь, - подколол Эльзу.
- Борн, ты сейчас будешь второй жертвой! Так, мальчики, кончаем, живее! - Борисов захохотал. - Борисов, ты всё к одному сводишь. Борн, закрывай почту.
Я и закрыл, и даже опломбировал служебный вход. Первыми поехали Зося и Лиэль на "Микре", виляя по всей дороге, мы следом.
'Во-о-т. Нахомячили быстречко добра. А вообще, на кой ляд мне этот Doom, квесты всякие: идите туда, что найдёте, то ваше будет. Не надо нам такого. Такого 'горя' на курорте. Вначале должно быть всё хо-ро-шо. И, и, пусть у главных тут черепки болят от нашего попадалова. А неплохо всё-таки, что водители и сопровождающие на почте имеют разрешение на оружие'.
С десяток станичников увидали. Некоторые из них ковыряли асфальт и, открыв рты, ЗиР провожали взглядами, не забывая креститься. Борисов, не забывая, куртуазно кивал новым землякам.
Дома разгрузились. Что разгружали? Да многое - от туалетной бумаги до мобильных телефонов и ноутбука Лиэль. И кое-какую мелочь. Это всё было в коробках, пакетах, упаковках и россыпью. Где-то с тонну. Занёс чемоданы из "Ниссана" в прихожую, где уже все собрались. Ляльки и Борисов дожидались меня и моего 'толкового' гласа. Хозяйского.
- Ой, мальчики, вы ж ещё не обедали, - Эльза озаботилась нашим подорванным на почте здоровьем.
Переглянулся с Борисовым. Николаич чувствовал себя незваным гостем.
- Эльза Густавовна, назначаю вас домоправительницей, - проговорил, и вывалил ей в руки все ключи. - И тут ещё...
- А как теперь к тебе обращаться? - перебила меня Зося.
- Как, как, хозяин, господин.
- А рожа не треснет? - от горя потерянных родных у Зоси уже ничего не осталось.
- Два наряда вне очереди, Зося.
- Ты, чё, борзеешь?
- Пять нарядов, Зося.
- Правда, а почему, сразу - хозяин? - влезла в диспут Лиэль.
- Два наряда вне очереди...
- Дочка, нельзя старших перебивать, - торопливо пришла мне на помощь Эльза.
- В общем, есть... - продолжил.
- Пан рыцарь, - тут влез Борисов, - а я что буду - Санчо Пансой? Или твоим холопом? Со старослужащим номер с нарядами вне очереди не канал.
- Не, Иван Николаевич, ты у нас будешь вождём - Бизоном с Большим Мотором. Я тебе жалую флигель. И можешь выбрать себе скво, - сказал и, сдерживая смех, церемониально поклонился.
- Наряды мы себе в чемоданах подберём, э, хозяин? - Зося исправлялась.
- Продолжайте, о, господин, твои недостойные слуги посмели прервать твои мудрейшие речи.
Все заулыбались. От Лиэль такого не ожидал. 'Вот тебе и мамина дочка!' Я замялся.
- Смелее, хозяин! 'А Зося - язва'.
- В общем, э, надо где-то расположить гарем, - выдал публике. И обеспокоенно смотрел на хохочущих лялек и Борисова, который чуть по полу не катался от смеха. Посмотрит на моё недоумевающее лицо и новый раскат хохота. Вытирая, выступившие от смеха, слёзы Эльза заявила:
- Да умеешь ты, Борн, удивлять. Сразу тебе наложниц подавай! Смотрите, ещё и лицо недоумевающее...
- Вообще то, Эльза Густавовна, гарем - это женская половина дома. В первом значении.
- Да ты что!
- Гейши, мля, вы кормить нас будите или как?
Глава 6.
Прибыв в здание окружного управления, атаман Шатров развернул бурную деятельность. Собрал всех, кто ему попался на глаза - военных чиновников, казаков, казачат - направил на поиски всего, что выбивалось из казачьего уклада. Искать нужно было дома, людей, всё непонятное в станице и за станицей. Найти и доложить атаману.
- На рожон не лезть!..
Выпроводил недоумевающих подчинённых, Шатров прошёл в свой кабинет, решая, что делать: собирать данные или сразу озаботить вышестоящее начальство. Зазвонил телефон.
- Господин атаман, вас спрашивает почтмейстер, - сообщила телефонная барышня.
- Соедините, - снизошёл атаман.
Взволнованный голос Ивана Николаевича Артемова, доложил об увиденных чудесах. Второй почте, машинах, парке, магазине и большом двухэтажном здание. И о чужаках, двоих, напугавших чуть не до смерти почтенного служащего.
- Разберёмся, Ивана Николаевич, - это слово стало для атамана главным. - Не сомневайтесь. И берегите себя...
За два часа расторопные подчинённые нашли много чего интересного. Это интересное и осмотрел атаман. Недалеко от парка находился нарядный флигель, обшитый особливыми досками, салатного цвета. Пустой.
В Срединном проулке нашёлся ещё один дом с двумя выходами. В одной половине никого не было, а во второй нашёлся бухой мужик в спецовке железнодорожника. Мужик, как заведённый твердил, что он механик Пролетарского депо, и совал странный документ. Паспорт гражданина СССР на имя Пискунова Ивана Филипповича, 1936-го года рождения. А выпивал он 7 ноября 1968-го года, в честь праздника Великого Октября.
- Надо меньше пить, механик, - предостерёг атаман, возвращая паспорт. - Ты бы тут хоть убрался что ли.
Шатров брезгливо обвёл целый склад пустых бутылок, стоявших по всем комнатам.
- Ладно, тащ подполковник. А где тут у вас бутылки пустые принимають?
'Этот из 1968-го. Зажатый, одет по работному. А те?' - подумал за почтовых.
Дальше его потянули осмотреть ещё один объект, рядом с угловым домом казака Браслетова. На двух бетонных столбиках висел гудящий серый цыбик, к которому шли провода. Внизу ящика атаман прочитал подпись красной краской по трафарету: "Проверен 1.07.2014 год".
- Ещё одна загадка дня, господа...
Около ящика Шатрова нашёл есаул Евсиков, военный руководитель Сальского округа, с известием о том, что станица лишилась кладбища.
- Будто? - Шатров перекрестился. - Мда, давайте, Иван Иванович, посмотрим на станицу с верхов. Эй, хозяин, на конь и найди мне наших землемеров. Скажешь, пущай едут к собору. Поехали, господа...
Дождались землемеров и поднялись, испросив разрешения у настоятеля собора, на звонницу собора святого Александра Невского. На верху, землемеры завопили, что станица круто поменялась. Начальство, глядело и молчало.
А окрестности и в правду разительно изменились. Землемеры и помощники яростно спорили о непонятных трансформациях и их причинах. Причины не находились, зато следствий было тьма. Станица стала совсем зелёной, появилось озеро на севере, в полуверсте от станицы. Ж/д ветка на Куберле испарилась и бугор на северо-востоке исчез. На юго-востоке появились лесистые холмы, на востоке - низкие горы и канал. Вот об этих объектах спор и был. Отдельно всплыл вопрос, кто прокапал канал и откуда течёт по нему вода. Старшие в спор не лезли, просто тихо-смирно глядели в бинокли. Везде куда они добивали, вместо выжженной ещё в июле степи, просматривались чуть ли не заливные цветущие луговины и узкие лесопосадки, обрамляющие вспаханные поля. В бинокль атаман разглядел, возвращающуюся в станицу повозку, запряжённую парой волов. И как стадо коров северных улиц потянулись, по брюхо в частой траве, к озеру. Сзади стада бегал пастушок и махал бестолково руками, изредка оглядываясь на станицу. Лицо у нахалёнка было удивлённое и глупое.
- Дурашка, теперя коровам травы от пуза и вода рядом, - проговорил атаман, - и мамка тебе спасибо скаже за рыбку и раков.
Евсиков поддакнул и стал присматриваться к линиям электропередач, а Шатров - на дороги из асфальтобетона. После этого атаман задумался об окрестных хуторах и зимовниках коневладельцев, ибо какие-то постройки виднелись рясно на востоке и юго-востоке от станицы.