- Господи, помоги, господи, помоги!

Шатров скосил глаза на жену. У бледной Катеньки были такие широко распахнутые глазища, что атаман, ажно ими залюбовался. 'Чудо, как хороша, Катерина Васильевна! Фу, отлегло'. Потом перевёл глаза на Варю, стоящую от него слева. 'Ты смотри, какая храбрая у меня дочка! Мы до жути перепугались, а ей только любопытно'. Варенька, своими синими с длинными ресницами глазами на самом деле, с любопытством, спокойно, разглядывала подворье напротив. 'Эка стыдоба так мне пугаться! Да ещё при родных. Защитничек! Разберёмся! А жену сейчас успокоим'.

Шатров посмотрел на жену, взгляд скользнул в вырез кофточки - дома Катя не носила казачью одежду - упёрся в ложбинку, шумно дышащей Кати, а левая рука, воровато, хапнула её правую грудь.

- Фу, охальник! - шёпот в ответ. И яркий румянец, мигом скрыл бледность жены, руку Шатрова она отодвинула от своей груди, но не отодвинулась от атамана, ослабила только хватку. - Ой, извини! Посмотрела снизу в глаза Шатрова, глаза уловили его фривольную насмешливость, и стала успокаиваться.

Шатров, показав свободной рукой на Варю, сказал жене:

- Смотри, какая смелая и учись! - чуть отодвинулся от жены, - А где Ромка? Ромка! Пойду искать пострела, да не переживай Екатерина Васильевна, ты ж - казачка. Погладил жену по спине, рука собралась спуститься ниже, потом подумала-подумала и не решилась. С сожалением. - Разберёмся! - голос атамана приобрёл властность.

Оставил на попечение дочери жену, он вышел из куреня. Ромку он нашёл во дворе, сидящего на заборе. Тот, обернувшись к отцу, засыпал вопросами:

- Папа, а это джинн перенёс на собакинский пустырь этот дом?.. А зачем?.. А почему? А как?.. Папа, ты ничего не знаешь! А это джинн сделал!

- Это - суслик. Мы его не видим, а он есть! - обронил Шатров-старший, потом односложно отнекивался и, с осмотрительным интересом, рассматривал подворье напротив.

Дом имел четырёхскатную крышу, крытую какой-то странной красно-коричневой черепицей. Штукатуреные стены были окрашены в бежевый цвет, так же выглядел флигель в два окна. Только флигель имел фронтон из особливых досок, и перед флигелем росли две пирамидальные вроде как пихты. Два окна дома были закрыты диковинными ставнями наполовину. Над домом и флигелем торчали радиовышки, на доме была какая то "тарелка" и белый ящик. Ещё был деревянный забор с бетонными столбиками, крашеный в зелёный цвет. 'Домина с чудными секретами. А я созерцаю', - подумалось войсковому старшине.

- Папа, а это что? А что, это гудит? Оу!

Атаман приподнялся на носочки и увидел - дорогу из асфальтобетона - как в Москве - и по ней со стороны центра станицы ехавший большой автомотор. Он сдёрнул Ромку с забора, от греха подальше. Ромка даже зашипел от обиды, но папа сказал: "Цыц, малой!", и Рома послушался, только прилип к забору, со жгучим интересом, наблюдая за действиями машины и необычным поведением отца.

'А папаня, будто испугался! Пойду маменьке скажу'.

Но Шатров не был напуган, как он говорил станичникам, служившим с ним в 19-м донском казачьем полку: 'Меня вид неприятеля успокаивает'.

Прищурившись, атаман рассматривал машину, которая затормозив, свернула к, неведомо откуда появившемуся, дому. На дверце машины Шатров увидел надпись - "Почта ЕК". Из остановившегося автомобиля вылез шофёр, бритый, в не казачьей одежде, с разноцветными татуировками рук. 'Ох, он же в бронежилете!' - сверкнула догадка. - 'Как у тех янки, в Варшаве. My God. Devil. Я ж таки лично шефу жандармов присягнувся не разглашать, шо там було!' В это время другой - пассажир - быстро открыв калитку, атаман видел только голову и верхнюю часть тела, прошёл к дому.

Отсутствовал "гость" минут пять. Много чего вспомнил атаман за это время, ещё отвлекала жена и Ромка, который завалил отца вопросами:

- Папа, а в доме люди есть? А в машине? А почему?.. А как?.. А зачем?.. А пойдём туда!

...и Катя не пустила супруга к машине. Поскольку забоялась. Да и не пошёл бы туда атаман. Карман БЖ водителя оттопыривали пистолеты, а у Шатрова только нагайка была. И только когда машина уехала, а бритый шофёр, Шатровым, ручкой помахал, атаману пришли мысли:

'А может это "иваны", переодетые, с Ростова пожаловали провернуть свои делишки? Так не похожи на ростовских бандюкив. А смотра, ей-ей, не будет, возьму отгулы...'

После всего этого, пораженный атаман отбыл на службу, твёрдо решив по-быстрому разобраться со всей этой "почти чертовщиной", появившейся на вверенной ему территории. Правда, внутренний голос твердил, что всё будет нормально, эти соседи - союзники. А своей интуиции Шатров доверял. На все 146%.

Когда машина остановилась, в весьма перепутанных чувствах пошёл к калитке подворья. По сути, не моего, но находящегося на своём, то есть моём месте в оставленном городе.

- Борн, ты воды захвати, холодненькой, - попросила Эльза. - И давай побыстрей!

- Слушаюсь, мэм. А вы пока посидите, и не отсвечивайте, - соглашаясь, скомандовал, вылез и пошёл по домовладению.

'Итак, флигель закрыт. Отец у меня там уехал в гости. Жена и дочь, ещё не пришли - открываем дом. Ностальгировать будем потом'. Но руки задрожали. Тоска и боль, до черноты в глазах, навалились: "Утраты, сплошные утраты". Еле-еле справился с замком и со своими чувствами.

Ремень с пистолетом - на обувницу. БЖ бросил на пол. Пробежался по комнатам, и эта пробежка отодвинула переживания о потерях близких. 'О, а это кто дизайном занимался - Роман или Матильда?' Дизайн комнат - был. Спальня Лолиты - в розовых тонах, в зале - ЖК-телевизор "Sony" и немецкий электрокамин. В прихожей - музыкальный центр "Sony"; везде мягкая мебель, в кабинете - Михалыч - молодец! - компьютерный стол, шкафы - книжный и для одежды. Из одежды выбрал летние светло-зелёные брюки и рубашку - гавайку, светлые носки. Переоделся. На кухне из холодильника "Indesit" достал полтарашку минеральной воды. Закрыл его. Потом снова открыл и уставился внутрь: 'Ты, Михалыч, тормоз, ха-ха, два раза, свет в холодильнике присутствует. Это раз, теперь ищи газ - это два-с. На чём ты чайник греть будешь, чайник?' Чайник бы грел на индукционной панели фирмы "Bosch". Электричество для чайников - подкинули. В общем - bon, ибо квадратов сто двадцать жилого пространства. Моего. 'Я теперь - Корейко! А теперь, в машину, миллионщик. Ибо дамы пить хотят'. На ноги надел коричневые мокасины из обувницы. Высокая тумбочка привлекла мой взгляд. Четыре такта её разглядывал.

'Чёрт возьми, мне ж сегодня пятьдесят пять с половиной лет исполнилось!.. А тут такое!.. Придётся терпеть ...лишения'.

Поражённый в самую печень нацепил на пояс кобуру с Иж, закрыл дом и пошёл к ЗиРу по двору, выложенному тротуарной плиткой. В машине отдал воду Эльзе.

- А не хило живут операторы почты, - вставила свои пять копиёк Зося. 'Зося, ты чё такая дерзкая, а?'

- Зависть это - грех, Зося, правда, мама?

- Борн, а дома есть кто? - Эльза другой вопрос задала.

Отрицательно покачал головой, и мне стало стыдно.

'Мог бы и домой их пригласить. Культурней надо быть, герр домовладелец, культурней'. Мою заминку приняли совсем по-другому.

- Может родные ещё найдутся, - посочувствовал мне Борисов. Я махнул рукой, езжай мол, Николаич.

Развернулись, Николаевич, помахал рукой какому-то казачьему семейству, стоящему за забором, и мы медленно поехали искать жилища лялек. Всю первую половину пути ляльки старались поднять мне настроение. В общем, это им удалось, разговорился, и на них поглядывал. По сторонам редко смотрел. Так урывками, увидал: мост, вокзал, водокачку. Это Зося и Лиэль показывали.

'А удачно всё таки меня Борисов позвал. Сразу четверо союзников из моего времени. Да мы тут!' Выпитый коньяк ещё действовал и выдавал на-гора шапкозакидательские мотивы, с поднятием общего тонуса. Тем более Зося и Лиэль, были симпатичные девушки, росточком под метр семьдесят, "одноразмерные", лица только разные. Одним словом - видные девахи. Форменные блузки и брючки обтягивали аппетитные формы, расстёгнутые блузки так и манили заглянуть в декольте, Борисов меня даже одёрнул: