- Борн, ты забери вон ту стопку. Там дневники твоего отца, - попросил Николаич. На столе лежали большие общие тетради. Я ещё взял две энциклопедии по истории и пошёл к себе, спать.

- Вот и перспективы появились, - хозяин компьютера потёр довольно руки и закрыл папку '1 С Предприятие 8х'. Отключил комп и улёгся спать в своём кабинете. Закрыл глаза, побежала какая-то серая муть с зелёной полоской, а в лицо ударил яркий солнечный свет. Человек поморгал глазами, посмотрел, прикрыв козырьком ладони глаза, на напольные часы фирмы Columbus: 00 - 35. И перевернулся на другой бок, пытаясь заснуть.

Прошло полчаса, час, два. Солнце светило основательно. Не спалось.

Мужчина невозмутимо поднялся и вышёл на двор, залитый полуденным солнцем. Осмотрелся. Около калитки стояли три человека в форме, с бляхами на груди и с саблями. Со славянскими лицами и усами. Хозяин оглядел их, а потом новоиспеченные окрестности.

- Хай. Скашите, пошалуста, чьто этта за сопор? - осведомился, указывая рукой на Ростовский собор, Валдис Пельш, латышский фермер...

Что ха-ха, через год Валдис Евгеньевич входил в пятёрку самых богатых людей Задонья, а за тёлками голштинской породы, которых он привёз из Голландии в 2003 году, выстроилась огромная очередь...

- ... траверсе...

Глухой взрыв, сотрясение корпуса корабля от кормы толкнуло всех находящихся на мостике людей вперёд и, свет померк. Чернота, недолгая, стала перетекать в цвете к красному, оранжевому, жёлтому, зелёному, голубому спектрам, чтобы рассыпаться на миллионы разноцветных точечек. И перед глазами капитана возник приближающийся планшир ограждения мостика. 'Какой нарядный. А ведь я сейчас нос расквашу об него!' Тело стало напрягаться, руки потянулись вперёд. 'Не успеваю!' Но вмешалась, какая-то упругая на ощупь сила и мигом вернула в вертикальное положение. 'Вот бы так и с кораблями!'

Мир вокруг воскрес, качнулся на спокойной волне, и оживился обертонами русского языка, хотя основной инструмент - эсминец - молчал. Стоял с выключенными турбинами и ждал, когда же люди обратят внимание на него красавца. А у команды были одни матерные загибы.

- Тишина на мостике! - команду продублировали и на полубак. Подчинённые мигом вспомнили, что они военные моряки. - Доложить обстановку, - скомандовал капитан.

- Видимость - ноль, штиль, тепло...

Всё испортил прибежавший, отдыхающий после вахты, мичман Николаша Равенок:

- Господа, вы не поверите! Моя каюта фантастически изменилась! И всё, всё вокруг! - прокричал. На него зашикали. Ошалелые глаза мичмана, стали приобретать осмысленность. - Клянусь, вот те крест, я не вру! - перешёл на шёпот Равенок, - Не верите, а вот! И указал рукой вверх на фок-мачту, еле просматриваемую сквозь туман.

На уровне фор-стеньги размещались: крутящаяся решётка, на вынесенной вперёд марсовой площадке, выше - похожие на колокол два элемента и ещё ряд непонятных механизмов.

- Фантастика!..

И понеслось. "Фантастика" от штурманов, механика, врача, а потом пришёл лейтенант Капранов.

- Разрешите доложить. Местное время - 7 - 55. Температура воздуха - + 26 градусов по Цельсию. Температура воды - + 27 градусов, ветер - норд-ост, 1 метр в секунду, относительная влажность - 68%. Там находится пляж, дальше поселение - станица Ясная. До местного главного собора - 2748 метров.

'Господи суси, а у этого фантастическое изменение с психикой; лепит, что то, как ясновидящий', - капитан, чтобы не выдать себя, посмотрел себе под ноги.

- Павел Игнатьевич, голубчик, а как вы об этом узнали и где? - на помощь капитану пришёл старший офицер корабля, капитан второго ранга Силин.

- В боевой рубке данные выведены на главный экран, господин кавторанга, и я там больше ничего не трогал, честное слово!

- Паша, они мне тоже не поверили, а знаешь, какая наша каюта стала, ммм, закачаешься, - влез в 'нелепый доклад Капранова' Равенок.

- Разговорчики, мичман! - Силин одёрнул Ревенка. - Ну а немцев, вы там не рассмотрели, господин лейтенант, на главном том экране?

- Три конных донских казака, с берданками, вон там. Та вы сами их увидите, когда туман разойдётся! А немцев нет! - глаза у Капранова были честнейшие.

- Два боевых офицера стали вдруг, какими-то институтками... - фраза старшего офицера корабля могла закончиться для Паши и Николаши весьма плачевно. А Силин, хорошо знающий молодых офицеров, почувствовал фальшь в словах Капранова, о том, что он ничего не трогал в рубке.

- Сэр, туман расходится, сэр...

А вот такие "чудачества" на корабле всячески поощрялись. Боцман Катанов, лучший рулевой минной дивизии, указал на расползающийся в стороны туман.

- Боцман, ты бы свой английский приберёг на потом. Защитничек! Катанов, независимо, пожал могучими плечами.

- Как туман быстро исчезает. Вы не находите это странным, Виктор Сергеевич? - уже капитан стал косвенно заступаться за подчинённых.

- И, право, странно, господа. Хотя я намеревался сказать не то. Батюшки! - выказал удивление Силин.

- А я, что вам говорил! Вон пляж, вон казаки, а вон - собор! - Капранов победно смотрел снизу вверх на старших офицеров.

Вид, который увидели перед собой моряки, был донельзя мирным...

- Своё это всё. И какое родное! - это вырвалось у капитана совершенно случайно, но он интуитивно почувствовал, что все их страхи и треволнения остались позади.

С мостика пошли один за другим приказы. Эсминец поставили на якорь, И "сарафанное" радио разнесло по кораблю новость об увольнениях на берег, так как немцев " тута нету". А Капранов с Николашей вымолили у капитана дозволение произвести салют из трёх холостых выстрелов.

- А давайте, - по-простому от капитана, а Силин смолчал.

Сыграли большой сбор. Команда построилась, одетая по-летнему, офицеры этого и не заметили. Командир объяснил ситуацию для подчинённых.

Бах, бах, бах. А потом, как стих переполох в станице, капитан первого ранга Вилькицкий Борис Андреевич ходил по обновлённому эсминцу "Летун" и удивлялся. И все забыли за взрыв под кормой.

- 'Что за муть приснилась'. Голова болела, тело занемело. Ещё бы спал - двенадцать часов. Купался я долго. Целое море воды извёл. И у меня был тройной заплыв кораблика из куска пемзы. Корабель пять раз мне в пупок тыкался. На улице застал вялую перебранку Борисова с ляльками.

- Я за вашим мясом не поеду, и оденьте, что нибудь поприличнее, - отмазка-приказ. Николаич демонстративно приложился к банке пива.

- Да, ты, кто такой... - от Эльзы. Бабах, со стороны залива.

- Ой! Мы, от неожиданности присели.

- Это пушка! Бабах, второй раз. - Ой!

- А взрывы мля, будут? Бабах, третий раз.

- Ой! Ты, Борисов, мля, совсем спятил! - выдала Эльза. Вместо разрывов тревожно загудел колокол на соборе, чтобы потом выдать весёлое попурри а ля русская плясовая.

- Это свои, мля, морячки, мля, салютнули. Это нормально, мля!..

Ага, нормально, в туалет целая очередь выстроилась! Испуг, у нас, таким вот образом, иссяк, и любопытные ляльки ломанулись на "Микре" смотреть, что же там к нам приплыло. Я с Борисовым постоял у ворот, наблюдая за спешащими к заливу станичниками, с комментариями да под пиво.

Дамы, через два часа вернулись. Затараторили о 'посудине с пушками, стоявшую в заливе; о том, как капитану поднесли хлеб-соль, большой радости станичников, и ... мясо мы тоже купили. А мореманы на завтра все торжества перенесли'.