Дверь с шумом отворилась, и сердце Брана подпрыгнуло в груди от неожиданного испуга, но это был лишь мэйстер Лювин, позади него на лестнице маячил Ходор.

– Ходор! – сообщил конюх, как было в его обычае, и широко улыбнулся.

Мэйстер Лювин не улыбался.

– У нас гости, – объявил он. – Бран, твое присутствие необходимо.

– Но я слушаю рассказ, – пожаловался Бран.

– Сказки подождут, мой маленький лорд; как только ты вернешься сюда, я продолжу, – сказала старая Нэн. – Гости не столь терпеливы, и зачастую они прибывают с собственными рассказами.

– Кто приехал? – спросил Бран у мэйстера Лювина.

– Тирион Ланнистер, с ним люди Ночного Дозора с вестями от твоего брата Джона. Сейчас с ними Робб. Ходор, поможешь Брану спуститься в зал?

– Ходор! – с радостью согласился конюх. Он пригнул огромную лохматую голову, чтобы пройти в дверь. В Ходоре было почти семь футов роста; трудно было поверить, что в жилах его течет та же самая кровь, что у старой Нэн. Бран задумался, съежится ли он так же, как и его прапрабабушка, когда станет старым? Впрочем, едва ли… проживи этот великан хоть тысячу лет.

Ходор поднял Брана буквально как перышко и прижал мальчика к могучей груди. От него всегда немного пахло лошадьми, но запах этот казался приятным Брану. Могучие, заросшие коричневым волосом руки бугрились мышцами.

– Ходор, – проговорил он снова. Теон Грейджой когда-то сказал, что многого, конечно, Ходор не знает, но в том, что ему известно собственное имя, сомневаться не приходится. Когда Бран рассказал это старой Нэн, она раскудахталась, словно курица, и объяснила, что по-настоящему Ходора зовут Уолдер. Никто не знал, откуда взялся этот самый Ходор, сказала она, но когда Уолдер стал так говорить, все начали звать его этим именем. Это было единственным словом, которое он произносил.

Они оставили старую Нэн в башне вместе с ее спицами и воспоминаниями. Спускаясь с Браном вниз по ступеням, Ходор фальшиво напевал; мэйстер Лювин следовал за ними торопливой походкой, стараясь приноровиться к длинным шагам конюха.

Робб сидел на высоком престоле отца в броне, кольчуге и вареной коже, с суровым выражением лица, подобающим Роббу-лорду. Теон Грейджой и Халлис Моллен стояли за ним. Дюжина стражников выстроилась вдоль серых каменных стен под узкими высокими окнами. В центре зала ожидал карлик со своими слугами и четырьмя одетыми в черное незнакомцами из Ночного Дозора. Бран ощутил напряженность, едва Ходор внес его в зал.

– Любой, кто служит в Ночном Дозоре, вправе рассчитывать на гостеприимство Винтерфелла столь долго, сколько он пожелает остаться, – говорил Робб голосом Робба-лорда. Меч его лежал на коленях, нагую сталь могли видеть все присутствующие. Даже Бран понимал, что значит, когда гостя приветствуют нагой сталью.

– Любой, кто служит в Ночном Дозоре, – отвечал карлик, – но только не я, я правильно понял тебя, парень?

Робб встал и указал на карлика мечом.

– Я – лорд Винтерфелла, пока моих отца и матери здесь нет. Я тебе не мальчик.

– Раз ты лорд, научись говорить вежливо, как и подобает лорду, – отвечал коротышка, не обращая внимания на оказавшееся перед лицом острие. – Похоже, все манеры твоего отца достались твоему незаконнорожденному брату.

– Джон, – выдохнул Бран на руках Ходора.

Карлик обернулся к нему:

– Значит, мальчик действительно остался в живых, а я не мог в это поверить. Вас, Старков, трудно убить.

– Вам, Ланнистерам, следовало бы это запомнить, – проговорил Робб, опуская меч. – Ходор, принеси сюда моего брата.

– Ходор, – проговорил Ходор, с улыбкой направляясь вперед. Он опустил Брана на высокий престол Старков, на котором лорды Винтерфелла восседали с тех дней, когда они еще звали себя Королями Севера. Холодный камень сиденья был отполирован несчетными прикосновениями, резные головы лютоволков скалились с концов массивных подлокотников. Бран ухватился за них, беспомощные ноги болтались внизу. В огромном сиденье он казался себе ребенком.

Робб опустил руку на его плечо.

– Ты сказал, что у тебя есть дело к Брану. Вот он перед тобой, Ланнистер.

Бран ощутил на себе взгляд Тириона. Черный глаз и зеленый глядели на него, изучая и взвешивая.

– Мне сказали, что ты прекрасно лазал, Бран, – произнес наконец человечек. – Скажи, как вышло, что в тот день ты упал?

– Я никогда не падал, – настойчиво сказал Бран. Он ведь никогда не падал, никогда, никогда, никогда.

– Дитя не помнит ничего, что случилось в день падения; ни как он падал, ни как лез по стене, – мягко проговорил мэйстер Лювин.

– Интересно, – сказал Тирион Ланнистер.

– Мой брат здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, Ланнистер, – резко возразил Робб. – Делай свое дело и отправляйся в путь.

– У меня для тебя подарок, – улыбнулся карлик Брану. – Хотелось бы тебе ездить на коне, мальчик?

Мэйстер Лювин шагнул вперед.

– Милорд, ребенок не способен пользоваться ногами, он не сможет усидеть на лошади.

– Ерунда, – возразил Ланнистер. – На хорошем коне и в хорошем седле усидит даже калека.

Слово это ножом пронзило сердце Брана. Он ощутил, как подступили к глазам непрошеные слезы.

– Я не калека!

– Тогда я не карлик, – ответил Тирион, скривив рот. – Мой отец с радостью услышит это. – Грейджой расхохотался.

– Какую лошадь и седло ты предлагаешь? – спросил мэйстер Лювин.

– Просто нужно подыскать умного конька, – отвечал Ланнистер. – Мальчик не может пользоваться ногами, чтобы управлять животным, поэтому следует приспособить лошадь к всаднику, приучить ее повиноваться поводьям и голосу. Я бы начал с необъезженной годовалой лошади, чтобы ее не переучивать. – Тирион достал из-за пояса свиток. – Передайте это вашему седельнику. Он сделает все нужное.

Любопытный, как крохотная серая белка, мэйстер Лювин взял бумагу из рук карлика. Развернув листок, он пригляделся.

– Понимаю. Великолепный рисунок, милорд. Да, это получится. Мне следовало бы самому придумать такое седло.

– Мне это было проще сделать, мэйстер. Это седло не столь уж отличается от моего собственного.

– Значит, я действительно сумею ездить верхом? – спросил Бран. Он хотел поверить, но боялся. Быть может, это еще одна ложь. И ворона обещала, что он сумеет летать.

– Сумеешь, – сказал ему карлик. – Клянусь тебе, мальчик, на конской спине ты будешь таким же высоким, как и все они.

Робб Старк казался озадаченным.

– Это какая-то ловушка, Ланнистер? Зачем тебе Бран? С чего ты вдруг решил помочь ему?

– Об этом попросил твой брат Джон, а сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам. – Тирион Ланнистер приложил руку к сердцу и ухмыльнулся.

Дверь во двор распахнулась, и солнце ударило в зал. Следуя за запыхавшимся Риконом, вошли лютоволки. Широко раскрыв глаза, мальчик остановился у двери, но волки направились дальше. Они сразу увидели Ланнистера или, быть может, уловили его запах.

Первым заворчал Лето, Серый Ветер последовал его примеру и они подошли к человечку, остановившись по обе стороны от него.

– Волкам не нравится твой запах, Ланнистер, – прокомментировал Теон Грейджой.

– Значит, пора и откланяться, – сказал Тирион. Он отступил на шаг назад… и сзади объявился ощерившийся Лохматик. Ланнистер отступил, и Лето бросился на него с другой стороны. Тот пошатнулся на кривых ногах, но Серый Ветер вцепился в рукав, оторвав от него полоску ткани.

– Нельзя! – выкрикнул Бран с высокого престола, когда люди Ланнистера потянулись к стали. – Лето, сюда. Лето, ко мне!

Услышав голос, лютоволк посмотрел сначала на Брана, потом на Ланнистера. Зверь отступил от человечка и опустился возле болтающихся ног Брана.

Робб затаил дыхание. А потом вздохнул и позвал:

– Серый Ветер! – и лютоволк без звука метнулся к хозяину. Теперь лишь Лохматик ворчал на карлика, глаза его светились зеленым огнем.