В дверь негромко постучали.

– Войдите, – позвал Мизинец.

Дверь открыл пухлый, надушенный, напудренный и безволосый, как яйцо, человек, в жилете, расшитом золотой нитью, и свободной мантии из пурпурного шелка. На ногах его были шлепанцы из мягкого бархата с заостренными носами.

– Леди Старк, – сказал он, принимая ее руку обеими своими, – я просто счастлив видеть вас после столь долгих лет. – Прикосновение его было мягким и влажным, а дыхание отдавало сиренью. – О бедные руки! Неужели вы обожглись, милая леди? Пальцы столь нежны… наш добрый мэйстер Пицель делает великолепную мазь, могу я послать за горшочком?

Кэтлин высвободила руку.

– Благодарю вас, милорд, но мой мэйстер Лювин уже позаботился о моей ране.

Варис покачал головой:

– Я с глубокой скорбью узнал о случившемся с вашим сыном. Он так молод. Боги жестоки.

– В этом я с вами согласна, лорд Варис, – проговорила она. Титулом этим пользовались лишь из почтения к члену совета; лорд Варис ничем не правил, кроме собственной паутины, и был повелителем лишь своих шептунов.

Евнух развел мягкие руки.

– Надеюсь, не только в этом, милая леди. Я весьма уважаю вашего мужа, нашего нового десницу, и знаю, что мы оба любим короля Роберта.

– Да, – пришлось согласиться ей. – Конечно.

– В стране еще не было короля столь любимого народом, как наш Роберт, – вмешался Мизинец. Он лукаво улыбнулся. – По крайней мере в присутствии лорда Вариса.

– Добрая леди, – озабоченно произнес Варис. – В Вольных городах есть люди, обладающие удивительной целительной силой. Скажите лишь слово, и я пошлю за одним из них ради вашего дорогого Брана.

– Мэйстер Лювин делает для Брана все возможное, – сказала она, не желая разговаривать о сыне здесь, с этими людьми. Мизинцу она доверяла лишь отчасти, а Варису вовсе не доверяла. Нельзя позволять им видеть ее горе. – Лорд Бэйлиш сказал мне, что я должна поблагодарить вас за то, что меня доставили сюда.

Варис хихикнул, как девчонка:

– О да. Признаюсь вам в своей вине и надеюсь на прощение, добрая леди. – Он опустился в кресло и сложил руки. – А нельзя ли попросить вас показать нам кинжал?

Ошеломленная, не веря своим ушам, Кэтлин Старк глядела на евнуха. «Действительно паук, – подумала она, – чародей или хуже того. Этот знает вещи, которых не знает никто, кроме…»

– Что вы сделали с сиром Родриком? – потребовала она ответа.

Мизинец был растерян:

– Я ощущаю себя рыцарем, который явился на поле боя, забыв свое копье. О каком кинжале мы говорим? Кто такой сир Родрик?

– Сир Родрик Кассель – мастер над оружием в Винтерфелле, – пояснил ему Варис. – Уверяю вас, леди Старк, с добрым рыцарем ничего не случилось. Он заходил сюда сегодня утром, посетил сира Арона Сантагара в оружейной, где они и поговорили о кинжале. А к закату оба рыцаря вместе оставили замок и отправились к той жуткой дыре, где вы остановились. Они и сейчас там, пьют в гостиной и дожидаются вашего возвращения. Сир Родрик весьма расстроился, обнаружив ваше отсутствие.

– Откуда вы знаете все это?

– Птички нашептывают, – отвечал Варис улыбаясь. – Я знаю всё, милая леди. Такова природа моей службы. – Он пожал плечами. – Итак, кинжал сейчас при вас?

Кэтлин извлекла оружие из-под плаща и бросила на стол перед ним.

– Вот он. Быть может, ваши птички начирикают и имя человека, которому он принадлежит?

Варис поднял нож с преувеличенной осторожностью и провел пальцем вдоль края. Выступила кровь, он вскрикнул и уронил кинжал обратно на стол.

– Осторожно, – предупредила Кэтлин. – Он очень острый.

– Ничто так не держит заточку, как валирийская сталь, – проговорил Мизинец, в то время как Варис сосал кровоточащий палец и смотрел на Кэтлин с угрюмым упреком. Потом Петир непринужденно взвесил нож на руке, опробовал рукоятку. Подбросил в воздух, поймал другой рукой. – Какой баланс! Значит, вам нужно отыскать владельца, и за этим вы пожаловали сюда? Для этого сир Арон вам не потребуется, миледи. Надо было сразу обратиться ко мне.

– И если бы я так сделала, – проговорила она, – что бы ты мне сказал?

– Я бы рассказал тебе, что в Королевской Гавани видели лишь один такой кинжал.

Взявшись большим и указательным пальцами за острие, он бросил кинжал назад через плечо заученным движением кисти. Нож вонзился в дверь и, дрожа, глубоко застрял в дубовой доске.

– Он мой.

– Твой? – Это было бессмысленно. Петир не приезжал в Винтерфелл.

– Он был моим до турнира в честь именин принца Джоффри, – сказал он, пересекая комнату, чтобы извлечь кинжал из дерева. – В тот день вместе с половиной двора я ставил на сира Джейме. – Застенчивая улыбка вновь сделала из Петира мальчишку. – Когда Лорас Тирелл выбил его из седла, многие из нас чуточку обеднели. Сир Джейме потерял сотню золотых драконов, королева – изумрудный кулон, а я – свой нож. Ее светлость получила свой изумруд назад, но победитель сохранил остальное.

– Кто? – спросила она, во рту пересохло от страха. Пальцы ее заныли, незабытая боль вновь пронзила их.

– Бес, – сказал Мизинец, пока лорд Варис следил за ее лицом. – Тирион Ланнистер.

Во дворе раздавался звон мечей. По груди наступавшего Джона под черной шерстью, вареной кожей и кольчугой ледяными струйками сочился пот. Гренн споткнулся, шагнул назад и неловко отразил удар. Когда он замахнулся мечом, Джон ударил под ним сбоку, угодив сзади в ногу юноши, отчего тот пошатнулся. Отбив ответный выпад Гренна, он угодил в шлем. Когда тот попытался ударить сбоку, Джон отбросил его клинок и ударил его в грудь закованным в броню плечом. Гренн пошатнулся и уселся в снег. Джон выбил его меч ударом по запястью, заставившим сидящего взвыть.

– Довольно! – Голос сира Аллисера Торна звенел валирийской сталью.

Гренн держался за руку.

– Бастард разбил мне кисть.

– Бастард подсек твои сухожилия, раскроил пустой череп и отрезал руку. Отрезал бы, будь у этих клинков лезвие. Впрочем, тебе повезло. Дозору, кроме разведчиков, нужны и конюхи. – Сир Аллисер махнул Джерену и Жабе. – Поставьте Зубра на ноги, он должен позаботиться о своих похоронах.

Джон снял шлем, пока другие юноши поднимали Гренна на ноги. Морозный утренний воздух прикоснулся к его лицу. Он оперся на меч, глубоко вздохнул и позволил себе короткое мгновение наслаждения победой.

– Это длинный меч, а не посох старца, – резко бросил сир Аллисер. – Или у вас ноги болят, лорд Сноу?

Джон ненавидел эту насмешливую кличку, которой сир Аллисер наградил его в первый же день упражнений. Мальчики подхватили ее, и теперь она раздавалась повсюду.

Опустив длинный меч в ножны, Джон ответил:

– Нет.

Торн шагнул к нему, скрипучая черная кожа сухо пришепетывала при ходьбе. Невысокий мужчина пятидесяти лет, жесткий и сухощавый, седина в черных волосах, и глаза словно кусочки оникса.

– А теперь говори правду, – приказал он.

– Я устал, – признался Джон. Натруженная длинным мечом рука его ныла, он уже начинал ощущать оставленные схваткой синяки.

– Это потому, что ты слабак.

– Я победил.

– Нет. Это Зубр проиграл.

Один из мальчишек фыркнул. Джон знал, что лучше не отвечать. Он побил всех, кого мог выставить против него сир Аллисер, но ничего не добился. Мастер над оружием лишь высмеивал его. Торн ненавидит его, решил Джон, впрочем, других мальчишек он ненавидит еще сильнее.

– Ну, на сегодня все, – сказал им Торн. – Новую порцию бестолковости нынче я уже не смогу переварить. Если за нами придут Иные, мне останется только молиться, чтобы у них нашлись и стрелки, поскольку вы годитесь только на мишени для стрел.

Следом за прочими Джон в одиночестве направился в арсенал. Он часто ходил здесь один. Группа, в которой он учился, состояла без малого из двадцати юношей, но ни одного из них он не смог бы назвать другом. В основном они были на два-три года старше его, однако таких, кто умел бы владеть оружием хотя бы вполовину хуже Робба в его четырнадцать, среди них не было. Быстрый Дареон опасался ударов. Пип пользовался мечом, как кинжалом. Джерен был слаб, как девица. Гренн нетороплив и неуклюж. Халдер рубил жестко, но постоянно открывался. И каждый новый день, проведенный среди них, заставлял Джона презирать этот сброд все больше и больше.