Он сбежал вниз по лестнице. В дверях салона появился мистер Уиплстоун.

— Вот так-то, Сэм, — заметил Аллен, — не по своей воле ваш Чабб не совершил убийства. Правда, я не хочу сказать….

Зазвонил телефон. Мистер Уиплстоун обеспокоено заворчал и снял трубку.

— О! — протянул он. — Да, он здесь. Разумеется. Да.

— Это вас, — сообщил он. — Миссис Аллен.

Едва услышав голос Аллена, Трой воскликнула:

— Рори, это очень важно! Только что сюда звонил кто-то явно измененным голосом и сообщил, что в президентской машине бомба.

— А, чтоб его… — не выдержал Аллен, но Трой не дала договорить.

— Нет, слушай. Дело в том, что он уже уехал. Минут пять назад. В той самой машине.

— Куда?

— В посольство.

— Хорошо. Оставайся на месте.

— Срочное дело, — сообщил Аллен мистеру Уиплстоуну. — Скоро увидимся.

Из дому он вышел в ту же минуту, когда Фокс выскочил из машины, стоявшей под деревьями, и кинулся навстречу.

— Анонимный звонок, — сообщил Фокс. — Бомба в его машине.

— Знаю. Поехали в посольство.

Они вскочили в машину. По дороге в посольство, оказавшейся куда сложнее, чем через проход в стене, Фокс объяснил Аллену, что кто-то измененным голосом позвонил в Ярд. Оттуда сообщили Трой и подняли на ноги Гибсона и всех, кто был в этом районе.

— Президент уже на обратном пути, — сказал Аллен. — Аноним позвонил и Трой тоже.

— В автомобиль сопровождения уже сообщили?

— Надеюсь.

— Как вы думаете, розыгрыш?

— Трудно сказать. Все это в целом выглядит довольно странно. Разумеется, нам придется отнестись к сообщению всерьез. Но у меня недоброе предчувствие, Фокс, что если это розыгрыш, то кроется за ним нечто большее. Иными словами, некто хочет отвлечь наше внимание. Заглянем к Фреду, а потом вернемся к нашим баранам. Наш пейзажист на Мьюс должен быть начеку. Так, мы уже на месте.

Выключив сирену, они свернули на Плейс Парк Гардене, где перед посольством из полицейского автомобиля сопровождения выходил Бумер, сопровождаемый млинзи и афганской борзой. Аллен с Фоксом тоже вышли из машины и приблизились к Бумеру, который бурно их приветствовал.

— Привет, привет! — воскликнул он. — Ну, повороты, как в романе! Думаю, вы уже слышали последнюю новость!

— Слышали, — кивнул Аллен. — Где посольская машина?

— Где? На полпути сюда. Ваш добряк Гибсон и его топтуны роются под сиденьями в поисках бомбы. Твоей жене я уже не был нужен и уехал чуть раньше. Зайдешь?

Аллен извинился и остался на месте, с облегчением следя, как Бумер входит в посольство. Человек за рулем полицейской машины говорил в микрофон:

— Мистер Аллен только что прибыл, сэр. Да, сэр.

— Все в порядке, — Аллен опустился на сиденье рядом с ним.

На связи был Гибсон.

— Вы уже в курсе? — спросил он. — Мы пока ничего не нашли, но еще не закончили.

— Вы слышали голос?

— Нет. Он звонил в Ярд. Вероятно, говорил через платок.

— Мужчина или женщина?

— Очень странный голос. Какой-то пискливый шепот. Утверждают, что звучал он перепуганно или возбужденно. Вот что передали — в дословной записи: «Это Скотланд-Ярд? В машине нгомбванского посольства бомба. Ждать осталось недолго». Откуда звонили, выяснить не удалось. Полагали, что машина еще стоит перед вашим домом и потеряли несколько минут, пока выяснили, где она на самом деле. Все мои ребята по тревоге моментально собрались на месте. Да, вот еще: аноним немного шепелявил.

— Черт возьми, но это совершенно естественно! Как еще он мог бы говорить через платок? Кто сейчас в Каприкорн?

— Парень с этюдником и красками.

— Я его знаю. Больше никого?

— Нет, — ответил Гибсон, — остальных я отозвал сюда. — И хмуро добавил: — Моя задача — охранять этого проклятого черного жеребца, от которого у меня уже голова болит. Работенка — не позавидуешь.

— Знаю, Фред. Чертовски противная работа. Я вернусь на Каприкорн. А вы?

— Пойду снова к этой чертовой машине. Признаюсь, — пожаловался Гибсон, — я бы предпочел, чтобы на него совершили настоящее покушение. Ей-богу.

Аллен был уже готов сказать что-нибудь в утешение, когда его позвали к рации в его машине. Докладывал одаренный сержант Джейкс.

— Сэр, — возбужденным голосом начал он, — должен вам кое-что сообщить.

— Что?

— Перед тем как возникла паника вокруг бомбы, сюда пришел тот полковник, простите, не помню фамилии, и начал жать звонок на двери. Тут началась вся эта паника. Парень, который караулил в машине возле входа в пассаж, проезжал мимо и так, мимоходом, через окно машины мне сказал, что объявлена общая тревога. Пока я с ним говорил, из гаража выехал большой грязный грузовик и закрыл мне вид на керамическую мастерскую. Поскольку я получил от вас указание ни при каких обстоятельствах не трогаться с места, пришлось остаться там. Коллега в машине уехал. Между тем перед грузовиком образовалась пробка. Я все еще не видел мастерскую, но слышал, как полковник ругается. Он выкрикивал что-то вроде; «Черт возьми, откройте эти проклятые двери и впустите меня!» Шофера принялись жать на клаксоны, и все это продолжалось минут пять, не меньше, сэр.

— Мог ли кто-то… могли за это время выйти из мастерской две весьма тучные особы?

— Полагаю, нет, сэр, ибо когда улица очистилась, полковник все еще стоял у дверей мастерской и продолжать жать на звонок. Он занят этим до сих пор. И все еще кричит, но уже не так громко. Полагаю, он изрядно набрался. Что мне делать, сэр?

— Где вы?

— Торчу за своим мольбертом. Подумал, что могу рискнуть и доложить. Останетесь на приеме, сэр?

Из наушника донесся уличный шум. Потом снова раздался голос сержанта.

— Я в пассаже перед гаражом, сэр. Пришлось спрятаться. Человек из подвала по Уол, дом один, миновал Каприкорн Плейс и направляется к мастерской.

— Возвращайтесь к этюднику и продолжайте наблюдение.

— Слушаюсь, сэр.

— Я скоро буду. Конец связи. — Аллен повернулся к шоферу. — На Каприкорн Сквер. Так быстро, как сможете, только без сирены.

— Что все это значит? — спросил Фокс. Аллен объяснил, и Фокс заметил, что художник — сообразительный парень, хоть и одет на манер бродяги. Фокс страдал предрассудками в отношении «карикатурно разодетых полицейских». Его собственный вкус, если речь шла о маскировке, ограничивался старым рединготом из донейгельского твида и старомодной матерчатой шляпой. Этот реквизит с удивительной эффективностью скрывал его внешность.

На Каприкорн Сквер Аллен сказал:

— Будет лучше, если мы разделимся. Шеридан-Гомес — единственный член банды, который нас не знает. Остальные могли запомнить по допросу после приема. У вас с собой ваша ночная рубашка?

— Если вы имеете в виду мой редингот — да. Сзади в машине.

— А головной убор?

— Свернут в кармане.

— Когда переоденетесь, пройдитесь через сквер и Каприкорн Плейс к мастерской. Я пойду по Уол и Мьюс. Перед керамической мастерской встретимся.

Фокс оделся и ушел; выглядел он, как северо-ирландский бакалейщик на каникулах. Аллен, свернувший на Каприкорн Уол, походил на себя самого.

Люси Локкет, которая грелась на солнышке перед домом номер один, заметила его и выгнула спину.

«Люди Гибсона скоро вернутся на свои места», — подумал Аллен. Пока их видно не было.

На Каприкорн это были самые оживленные часы. В обе стороны непрерывными потоками тянулись автомобили. Аллен воспользовался этим, чтобы незаметно приблизиться к магазинчику с товарами для дома на углу Мьюс. Оттуда открывался вид на всю Мьюс до самой керамической мастерской на противоположном конце. Время от времени в поле зрения появлялся и талантливый сержант Джейкс у мольберта, но чаще его закрывали машины, выезжавшие или въезжавшие в гараж. Керамическая мастерская тоже появлялась и исчезала, как заставка телевизионной рекламы. Там все еще торчал полковник Кобурн-Монфор, прислонившийся к входной двери, а рядом с ним — Гомес. И тут, как по мановению волшебной палочки, рядом появился Чабб, и они о чем-то заспорили. По Мьюс проехал грузовик, остановился перед «Наполи», и грузчик принялся снимать коробки и ящики, совершенно закрыв обзор.