Когда полковник вновь вошел в комнату, Аллен вглядывался в контуры далекой базилики. С первого же взгляда он понял, что полковник решил полностью сменить тактику.

— Ну, — начал он, — дело в том, что Крисси продолжает настаивать, что должна привести себя в порядок. И спустится попозже. Говорит, что чувствует себя так же неважно, как выглядит. Полагаю, мы спокойно можем выпить по рюмочке. Что вам налить?

— Это очень любезно с вашей стороны, — вежливо поблагодарил Аллен, — но я не буду. Вы же наливайте себе.

— Ага, на службе вы не пьете, да? Жаль. Я же выпью, чтобы вы видели, что я на вас не в обиде, — неловко пошутил полковник.

Открыв двери в противоположном конце комнаты, он вошел в соседнюю, судя по всему, свой кабинет. Аллен заметил коллекцию оружия: на стене висели сабля, пистолет и массивное охотничье ружье. Вернулся полковник с сифоном в одной руке и бокалом с изрядной порцией джина в другой.

— За ваше здоровье, — сказал он и залпом выпил половину джина из бокала.

Подкрепившись и, казалось, освежившись, он заговорил про убийство. Полковник считал очевидным или, по крайней мере, делал такой вид, что человек с копьем убил посла по ошибке вместо президента. Заявил, что никогда не знаешь, чего ждать от чернокожих, хотя у него-то с ними богатый опыт.

— Они неплохие солдаты, но верить им стоит только в определенных пределах. Можно побиться об заклад, что когда президент со свитой вернутся в Нгомбвану, они все уладят своими методами, и в Англии никто ничего не услышит. На службу поступит новый млинзи, и меня не удивит, если никто ни о чем йе спросит. Но, с другой стороны, вполне возможно, что президент решит вынести все на публику.

— Вы имеете ввиду публичную казнь?

— Не ловите меня на слове, старина, — отмахнулся полковник, который тем временем допил очередную двойную порцию джина. — Так далеко они еще не зашли. И президент — не тот бедолага, которого сейчас оплакивают.

— Вы имеете в виду посла?

— Верно. Ведь у него было, между нами говоря, довольно темное прошлое.

— В самом деле?

— В молодости он командовал каким-то партизанским отрядом. Когда там еще правили мы. Это никогда не попадало на страницы газет, но я-то знаю. Лишь в последние годы он стал уважаемым человеком.

Вошла жена полковника, аккуратно одетая, причесанная и до невозможности размалеванная.

— Ты предложил выпить? — спросила она. — Отлично. Налей и мне стаканчик, милый; это поможет.

«Да она уже пропустила парочку, — подумал Аллен. — Это просто неприлично».

— Сию секунду, — заверил муж. — Садись, Крисси.

Жена повиновалась и неуверенно попыталась состроить веселую гримасу.

— О чем сплетничали?

— Простите, — извинился Аллен, — что я обременяю вас в столь неудачное время, тем более когда вы неважно себя чувствуете, но я хотел бы вас кое о чем спросить, миссис Кобурн-Монфор.

— Меня? В самом деле? А почему?

— Зачем вы вчера выстрелили из «люгера» и потом бросили его в бассейн?

Она раскрыла рот и странно застонала. Почти как миссис Чабб. Но прежде чем успела что-нибудь сказать, вмешался муж.

— Молчи, Крисси. Я все устрою. Ни слова.

Полковник повернулся к Аллену. Рука, державшая бокал, дрожала, но в целом он вполне прилично владел собой. Это был один из тех горьких пьяниц, которые редко напиваются в стельку. Пережив изрядное потрясение, он вполне прилично с ним справился.

— Моя жена не будет отвечать ни на какие вопросы, — sail вил он. — Ваши слова совершенно необоснованны, просто смешны и даже оскорбительны. Мы это так не оставим, Аллен.

— Боюсь, вы правы, — ответил Аллен. — И я тоже. Счастливо оставаться. Не нужно меня провожать, я не заблужусь.

— Самое удивительное во всем этом эпизоде, дорогой Фокс, что в телефонном разговоре между Кобурн-Монфором и мисс Санскрит, где речь шла обо мне, милая Ксении совершенно очевидно лгала. Галантный полковник сказал: «Он может и к тебе заявиться». А она, вместо того чтобы сказать: «Он уже был», вдруг бормочет: «Почему?» Нечестно по отношению к друзьям, вам не кажется?

— Если эта теплая компания, — осторожно заметил Фокс, — я имею в виду полковника и его жену, семейку Санскритов, мистера Шеридана и Чабба, — объединилась в какой-то клуб ненавистников чернокожих, и если они замешаны в этом деле, что вполне возможно, судя по тому, что большинство из них были на приеме, и по тому, как вела себя миссис Кобурн-Монфор… — ему пришлось перевести дух.

— Я не могу ждать, пока вы разовьете свою сложную мысль, — перебил его Аллен.

— Я хотел сказать, что учитывая все обстоятельства, не будет ничего странного, если они сразу начнут друг от друга шарахаться. — Он тяжело вздохнул, но продолжал: — С другой стороны, это может быть простым совпадением. Человек с копьем воспользовался своим оружием, а все остальное, происшедшее в темноте, не имеет с убийством ничего или почти ничего общего.

— А как насчет миссис Монфор с «люгером» в дамском туалете?

— А, черт! — фыркнул Фокс.

— Все чертовски запутано, — пробурчал Аллен.

— Что, если мы коротко пробежимся по всем фактам? — предложил Фокс.

— Попробуем. Начинайте.

— Во-первых, — Фокс поднял палец, — во-первых, само происшествие. Посла закололи копьем. Носитель копья стоял у него за спиной в удобной позиции. Он утверждает, что его ударили и вырвали копье из рук. Что он невиновен. Во-вторых, Чабб. Бывший десантник. Тоже стоит позади. Состоит в тайном союзе и не скрывает того, что ненавидит чернокожих. Утверждает, что на него напал официант-негр. В-третьих, миссис Кобурн-Монфор. Стреляет из пистолета в окно дамского туалета, вероятно, холостым патроном. Для чего? Чтобы отвлечь внимание? Чтобы президент встал и чтобы его при этом могли проткнуть копьем? Но кто? Вот самый крепкий орешек, — признал Фокс. — Но если их союз, или секта, в самом деле направлен против чернокожих, стали бы они сотрудничать с чернокожим стражником или тем же чернокожим официантом? Ответ: едва ли. Это крайне неправдоподобно. Так к чему мы пришли?

— Продолжайте.

— К Чаббу, — продолжал Фокс. — Все однозначно нас приводит к Чаббу. Чабб, которого приняли в союз, нападает на носителя копья, протыкает посла и потом делает вид, что официант на него напал и задержал.

— Тот утверждает, что в темноте потерял равновесие и случайно налетел на Чабба. Если Чабб действительно овладел копьем, как быть с его показаниями?

— А что, если это правда? Может, он и самом деле потерял равновесие и на миг оперся на Чабба?

— Перед тем, как Чабб сбил с ног стражника и вырвал у него копье, или только потом?

Фокс казался растерянным.

— Мне это очень не нравится, — признал он, — но, по крайней мере, тут есть какой-то смысл.

— Смелая мысль, Фокс, и она делает вам честь. Продолжайте.

— Боюсь, осталось уже немного. Перейдем теперь к Санскритам. Полагаю, вы слышали о мошенничестве с предсказаниями и о наркотиках. Пока нынешние власти их не изгнали, брат был крупным поставщиком в Нгомбвану. Если мистер Уиплстоун не ошибается, утверждая, что видел у них тот медальон, значит, и они — члены загадочного союза.

— Не только, — заметил Аллен, открыл ящик своего стола и извлек оттуда глиняную кошку. — Взгляните на это, — он показал Фоксу ее нижнюю сторону. Там стояло клеймо изготовителя, волнистое «X». — То же, что и на обороте медальонов, — заметил он. — «X» как «Ксеноклея», я ручаюсь. Ксенни не только носит медальон, эта толстая ведьма сама их производит.

— Вижу, вы уже делаете выводы, мистер Аллен. Но кого вы подозреваете и почему?

— Пока еще не знаю. Если ничего не выйдет с посольством, придется обойти всю Каприкорн с расспросами про Санскритов. Разговоры насчет того, что нам в этом случае нечего делать, — глупости. Нам всегда есть, что делать, разве что научимся делать вид, что это не так.

— Ну что вы! С вами такого еще не случалось, мистер Аллен!