Победитель оттолкнул щит, которым поверженный пытался защититься, и безжалостным движением вонзил противнику лезвие в грудь по рукоять.

Колизей в очередной раз содрогнулся от беззвучного рева, а на арену уже выбежали рабы, чтобы убрать убитого. Один осторожно нес раскаленную полосу железа, она светилась во влажной полутьме арены, озаряемой факелами. Он приложил полосу к щеке поверженного, проверяя, не притворяется ли тот убитым, чтобы спастись. Но лежащий был недвижим. Закудрявился легкий белый дымок, и Рабиделю даже почудился запах горелого мяса…

— Нервы… — пробормотал он. — Этот победитель — вылитый я.

Рабы уволокли убитого с арены, а марсианин внимательно посмотрел на бумаги, исписанные знакомым почерком Завары.

Когда марсианин возвратился в гостиную, его шатало, как пьяного.

— Ты, часом, не хлопнул там коньяку? — спросил Завара.

— Твой будатор, Арни, действует похлеще коньяка… — пробормотал Рабидель. Он присел к столу, закрыв руками лицо. Немного придя в себя, марсианин убрал ладони и произнес: — Арни, меня беспокоит голубое свечение.

— Ты можешь определить его природу?

— Нет, но…

— И я не могу. И что с того? Будатор работает, это главное. Рутиной займемся после праздника.

Рабидель рассказал Заваре не обо всем, виденном в кабинете. В частности, умолчал о призрачной фигуре шефа, которая померещилась в углу. Быть может потому, что в доме Арнольда, он знал, рассказы о привидениях не в чести. А может, была и другая причина.

Следующим отправился в отцовский кабинет Мишель. Он отсутствовал долго, вернулся ошеломленным и, в отличие от своих предшественников, не стал рассказывать ни о чем. На все расспросы твердил:

— H…невероятно! H…непостижимо. Ничего не скажу, я должен сначала сам во всем разобраться.

После этого в кабинет по очереди ходили все. Последней оставалась Даниель.

— Боишься? — спросил Завара. Она смущенно кивнула. — В моем кабинете волки не водятся.

— Мне страшно. Не знаю, почему.

— Дело твое, — пожал плечами Завара. — Но будатор будет демонстрироваться только нынешней ночью. Потом его возвратят в Ядерный центр, и доступ к аппарату будет закрыт, пока работа над ним не будет доведена до конца.

Даниель подошла к двери и оглянулась в поисках спутника.

Завара приподнялся но, наткнувшись на колючий взгляд супруги, снова опустился на стул.

— Я тоже, когда шла в кабинет, боялась, — произнесла Мартина, когда за Даниель закрылась дверь.

— Расскажи, что ты видела, — попросил Эребро.

— Вы все рассказывали, что видели картины прошлого. А мне ужасно захотелось заглянуть в будущее. Ну, хотя бы одним глазком! И долго выбирала датчик, пока выбрала циферблат, стрелка на котором начала вращаться вперед, хотя и очень медленно… Я сосредоточилась на мысли о том, что очень хочу посмотреть в грядущее. И стрелка начала двигаться быстрее.

— Это интересно, — сказал Завара. — Я не думал, что аппарат подвержен воздействию мысленного приказа. А какая именно стрелка двигалась, ты не обратила внимания?

— Самая легкая, которая показывает малые доли времени… Так что я заглянула, по моим прикидкам, на несколько десятков минут вперед.

— Все равно интересно, и что дальше?

— Это все, отец.

— Что ты увидела?

— Не заставляй меня. Мне трудно говорить об этом.

Остальные гости начали прислушиваться к рассказу Мартины. Музыка зазвучала приглушенней.

— Я требую, — сказал Завара. — Для меня важна любая информация о новом приборе.

— Я увидела… труп. — Мартина произнесла эти слова еле слышно, но ее услышали все. Музыка мгновенно смолкла, оборвавшись на высокой ноте.

— Чей труп ты видела, Мартина? — тихим, подрагивающий голосом спросила мать.

— Не спрашивай.

— Ты, наверно, не узнала, кто это? — пришел Мартине на помощь жених. — Это был неизвестный?

— Нет, я узнала его.

— Да кто же это был, черт возьми! — хлопнул Завара кулаком по столу, теряя терпение.

— Не требуй, отец. Не скажу. Потому что боюсь накликать беду, — тихо, но твердо произнесла Мартина.

— Может, померещилось? — высказал догадку Рабидель.

— Может, — согласилась Мартина. — Я думала об этом. И готова пойти туда, чтобы еще раз посмотреть будатор.

— В таком случае поспеши, ты догонишь Даниель, — предложил Делион.

— Нет, я пойду в кабинет одна. Такое, кроме меня, никто не должен видеть…

— Что ж, продолжим ночь открытых дверей, — произнес Завара и погладил бородку.

— Ты-то когда туда пойдешь, Арни? — не выдержала Сильвина.

— Я ставлю эксперимент. И пойду к будатору, когда все вы с ним пообщаетесь, посмотрите аппарат в действии. А утром подведу итоги и выясню, в какой доработке нуждается будатор.

Теперь все с нетерпением ждали возвращения Даниель. Но она разочаровала гостей, сообщив, что ничего особо интересного для себя не увидела.

— Так-таки, Дани, ничего интересного? — удивился Делион.

— Ну, картинки подвижные, — пожала плечами девушка. — Любопытно, конечно. Но я такие каждый день на видеостенке вижу.

Когда Мартина отправилась в кабинет отца, Делион произнес:

— Арнольд, у меня к тебе вопрос. Я могу еще понять, что будатор пробуждает память частиц… Грандиозно, но можно осмыслить. Но как аппарат заглядывает в будущее? Он что — пророк?

— Попытаюсь ответить, хотя мне и самому не все ясно. Видите ли, — Завара теперь обращался ко всем, — если с прошлым все ясно, оно, так сказать, состоялось, то в будущем, как говорится, возможны варианты. Мне чужда точка зрения Пьера Симона Лапласа, который был чистой воды детерминистом. Он полагая, что все в природе расписано на тысячелетия вперед, и в принципе можно определить сколь угодно отдаленное будущее. Архимед говорил: дайте мне точку опоры, и я переверну землю. А Лаплас утверждал: дайте мне начальные координаты и импульс каждой частицы, входящей в некую систему, и я берусь описать вам состояние этой системы через любой отрезок времени. Это и есть полная определенность будущего… Но с тех пор много воды утекло, стали известны такие вещи, как принцип неопределенности, свобода воли электрона и так далее. Я считаю, что то или иное событие в грядущем можно предсказать только с той или иной долей вероятности. На таком принципе — пользуясь теорией вероятностей — думаю, и действует будатор. Но все это мы выясним в Ядерном, во время дальнейшей работы над аппаратом.

Возвратилась Мартина, и все бросились к ней с расспросами.

— Я попала в мои школьные годы, — сообщила Мартина. — Потом снова пережила знакомство с Эребро, а городке развлечений…

— А труп? — перебил Завара. — Труп ты видела?

Взгляд Мартини потух.

— В будущее попасть не удалось, как я ни старалась. Время вперед не смещалось.

Гости разбрелись по вилле. Кто в оранжерею, кто в тир, кто в залы спортивных развлечений, а кто и просто отдохнуть в укромном уголке часок-другой. И, конечно, не уставали ходить в кабинет Завары, к будатору, и наблюдать подвижные картины в его глубинах, казавшихся бездонными.

Арнольд сел в кресло, стоящее в углу гостиной, и мрачно поглядывал на гостей. Терпение. Сегодня он наконец-то разрубит узел. Кто же? Кто из них?

Когда дело пошло к утру, Завара, устав от ожидания, решил прогуляться. В оранжерее его охватил душный, влажный воздух, насыщенный пряными ароматами.

Вдали маячили две одинокие фигуры — это были Рабидель и Делион. Увлеченные разговором, они его не замечали.

Чувствуя себя последним негодяем, Арнольд медленно двинулся к ним, прячась за стволами и стараясь не хрустнуть веткой. Он пристроился за пальмой — дальше идти было опасно — и весь превратился в слух.

— Материальный перевес еще не все решает, — утверждал голос марсианина.

— Но у тебя король открытый! — горячился Делион. — Объявлю шах — и ему капут.

Шахматы, черт бы их побрал! Завара едва не сплюнул от досады. Стараясь не хрустнуть веткой, он удалился так же тихо, как подошел. А может, это камуфляж? Может, они говорят о шахматах, чтобы скрыть свои истинные намерения? Да нет, чепуха. Он сходит с ума. Нельзя же подозревать всех подряд.