На напарника больно было смотреть. Смеяться он уже не мог, его шатало.

- Ой-ей-ей... Яхонты вы мои изумрудные. Откуда же вас таких берут-то... Штурма, надеюсь, не будет. А вообще, х/з. Раз на раз не приходится. Ой, помру ведь сейчас! Ой, божечки...

Он кое-как перевел дух.

- А вообще, привыкайте. Это вам не Европа. Тут вам не здесь, понимаете ли... Страна чудес, епть. У нас и бурундуки огромные, и гранаты махонькие. Вот... - он раскрыл ладонь, демонстрируя извлеченную из глубин камуфляжа петарду в облике невеликой гранатки-лимонки.

По ребятам было видно, что они окончательно потеряли смысл разговора и отчаялись что-либо понять.

- Медведь это, мед-ведь! А Хозяин - уважительное прозвище. И не без оснований, - закончил я прения и предложил Димычу раздать боезапас. Тот внял.

- Короче, так. Мишка - товарищ серьезный. Если выскочим на него, не дергаться и не бежать ни в коем случае. Срываем колечко и бросаем петарду. Лучше не одну. Еще можно орать. Очень громко. Ну и лопаты конечно, хотя толку от них... Возьмите, попробуйте кинуть... боеприпас. Задержка у него секунд десять. Но делали китайцы, так что сами понимаете... Гоу-гоу! - он вручил ребятам по гранатке и замер, скрестив руки на груди.

Те дисциплинированно дернули колечки и кинули в сторону дымящееся чудо пиротехники. Раздалось два громких хлопка.

- Все. Курс молодого бойца окончен, - отрапортовал Димыч и, выдав всем по паре лимонок, завершил напутствие. - Медведь, по идее, должен испугаться и убежать. Будем надеяться, что его не забыли об этом предупредить. Под роспись с уведомлением. Пойдем, посмотрим, где он там шатался.

И мы, выстроившись гуськом, направились за мои другом.

Вскоре у очередного скопления яблонь обнаружились следы жизнедеятельности нашего мохнатого соседа. Заломанные ветки с редкими оставшимися яблоками, ободранные когтями стволы рябин и несколько впечатляющих куч медвежьего гуано с вкраплениями непереварившихся остатков плодов.

- Да уж, порезвился... бурундук, - выразил я общее мнение. - Зато нет худа без добра. Смотрите, какие он коридоры в траве протоптал? По ним и искать веселее, - и снова привел прибор в рабочее состояние.

Мы разбрелись по сторонам. Шло время... Потихоньку пошли находки. Три монетки и лепесток у меня, нечастый старообрядческий крестик, пара монет и чудный литой образок-бесогончик у Димыча, симпатичная серебряшка-чешуйка Грозного у Хели. Дитер пока таскал к нам на атрибуцию кусочки медной проволоки и прочий разный мусор.

Но ребята прониклись, чего уж там. Стоило видеть, как наша кладоискательница, после того как мы все ее дружно поздравили, трепетно рассматривала и отмывала свою действительно приятную находочку, а потом бережно упаковывала ее в прозрачный пакетик и укладывала в специальную коробочку. И попутно вытягивала из нас все, что мы знаем об Иване Грозном. Вообще, их трогательное отношение к старине впечатляло и не могло не внушать уважения.

Дитер в очередной раз подбежал к Димычу, тыкая в него протянутой рукой с лежащим на ладони очередным раритетом. Через секунду возбужденный эксперт по находкам дико заорал, подзывая нас. Мы с Хелей поспешили на зов.

- Чего там? - уставился я на Димычеву лапу, на которой сплющенным блином гордо красовалась банальная бескозырка - пробка от водки советского периода.

- Ты посмотри! Беска, а? И ведь не просто беска, а удел! - с придыханием произнес он, аккуратнейшим образом стряхивая ее мне на перчатку.

Я начинал понимать. Ну что ж. Шоу так шоу. Когда я был против?

- А ведь точно, удел. Похоже - Василий Темный. Конкретная пятнашка. Ну, Дитер, ты даешь... - обалдело воззрился я на виновника торжества.

Тот завороженно внимал. Хеля искренне взмолилась:

- Ребята, вы хоть как-то комментируйте свой сленг. Это же невозможно переводить. Я смогла только донести до Дитера, что он нашел нечто необычайное. Мы жаждем подробностей.

- Сейчас, погоди, - отмахнулся Димыч, вновь отнимая у меня пробку и любовно ее разглядывая в извлеченную из очередного своего кармана пластиковую портативную лупу.

Пришлось напрягать фантазию и мне.

- Ну, в общем... В так называемый "безмонетный" период у удельных князей на Руси, 13 - 15 век, отсутствовала возможность увековечивать свое княжение на деньгах. А хотелось. И нашли выход - запечатывать бутылки с водкой для княжеского двора не просто сургучом, а крышечкой из мягкого сплава на основе серебра. Пробки же эти, соответственно, чеканились с определенным рисунком и датами, идентифицирующими своего хозяина благородных кровей.

Водка, понятно, использовалась как для сугубо собственных нужд, так и в качестве презентов другим князьям. Ну или послам, к примеру. За попытку ее приобретения простолюдином, пусть даже купцом, полагалась смертная казнь. Имеется широчайшее разнообразие этих артефактов, что представляет несомненный интерес для коллекционеров.

Есть два основных разновида. Белый металл и желтый. Изделия из желтого металла встречаются несколько чаще. То есть дитеровский экземпляр, несомненно - крайне ценная находка и предмет черной зависти любого серьезного собирателя. Уф-ф-ф... - перевел я дух и с надеждой взглянул на заварившего эту кашу эксперта.

Тот понял.

- А вот фиг тебе, а не Темный, - торжествующе воскликнул эксперт, царапая зрачком лупу. - Посмотри на шрифт, на единичку. Гадом буду, это Димон Донской! - он в экстазе захлебывался слюной. - Ну, блин, сколько копаю, а ни разу вживую не видел. Только фотки на форумах. А это что за полоска на юбке? Витек, посмотри! Перечекан, чтоб я сдох! - Димыч взвыл в восторге, его конкретно понесло.

Я отобрал лупу.

- Точно. Перечекан с-с-с... новгородской медовухи, - озарило меня наконец.

- А тогда что у нас получается, если новгородка? А тогда получается, что это не просто белый металл, а-а-а... - глаза моего друга умоляли выручить.

- А мекленбуржский снежный кобальт, - торжествующе закончил я.

- Но это же пипец! Беска Дмитрия Донского, из мекленбуржского сплава, перечекан с новгородки... Их же всего девять штук. На всю планету! - Димыч с жалостью посмотрел на близкого к обмороку Дитера. - Как ты ее вывозить собираешься, чудовище? Это уже не те жалкие шесть лет за незаконный коп. Тут червончик корячится как минимум.

Дитер заговорил, с трудом подбирая слова:

- Я, я имею каналы. Если присутствующие не будут возражать, конечно. Кроме того, я готов считать эту находку кладом и после соответствующей оценки передать присутствующим их законную долю в денежном эквиваленте.

- Ну, смотри. Твое решение - твой риск. А мы не возражаем. И своих не сдаем, - подвел итог Димыч. - И вообще. Теперь можешь смело ломать клюшку об колено. Больше ничего равноценного ты не найдешь никогда.

Мы помолчали, остывая и оценивая достигнутый эффект. Вроде бы достойно.

На меня вдруг навалилась усталость. Все-таки ночь за баранкой "Нивы" - это вам не лапшу на уши вешать доверчивому интуристу. Дождавшись, когда Дитер закончит упаковывать свою бесценную находку, я вопросил народ:

- Други мои! А не озаботиться ли нам местом для ночлега? Часа через два стемнеет, а у нас, в смысле лагеря, еще конь не валялся. У костра посидеть опять же... Отметить удачный день. А?

Возражений не последовало. Поисковый азарт уступил место голоду и усталости. Захотелось походного уюта и душевных бесед за вечерним столом. Честно говоря, это еще одна причина, гонящая меня в поля. После копа, конечно.

Мы не торопясь потянулись к машине.

- Ну, че, один-один, а? - торжествующе шепнул мне Димыч. - Дрожи, Германия!

Через полчаса в километре от места поиска обнаружилась вполне приличная полянка в лесу с ручейком в низинке. А еще через час мы уже готовились поедать шашлыки, заботливо и со знанием дела приготовленные Димычем не на пошлых шампурах, а на вполне авантажных веточках с близлежащих кустов. Такая вот дань романтике. Не мамонтятина, конечно, на вертеле, но все же...