У нас та же фигня, но с точностью до наоборот.
Мы предельно нерациональны с точки зрения европейца. Ну, то есть, желание жить в таком же достатке, как и вы, присутствует, конечно. Но класть на это дело жизнь - впадлу. Жизнь в обмен на постепенное накопление материальных благ, постоянная калькуляция и существование в клетке соразмерной эффективности - жуть жуткая с точки зрения нормального русака. Каждый из нас, глядя на родные бескрайние просторы и ощущая галактическую ширь державных границ, с молоком матери впитал одну простую истину - всей работы не переделаешь.
Чего тогда дергаться?
Во-первых, это изначально бессмысленная затея. Во-вторых - а жить-то когда? Поэтому рациональность как процесс понимания и затем освоения какой-то своей ниши у нас развита существенно слабее, чем у европейцев. Потому что с нишами напряженка.
У вас все гораздо проще. Европа, по сути - это домик с множеством комнат. Можно измерить периметр, высоту потолка, прикинуть объемы и масштаб работ и начать чего-то делать, ставя перед собой простые, понятные цели. Ремонт, к примеру, или надстройка этажа.
А у нас вместо потолка - небо. Вместо стен - берега океанов. Как их мерить? И главное - зачем? Что можно надстроить над небесным сводом?
И мы пошли другим путем. Не понимания и оцифровки, а чувствования и импровизации. Отсюда много чего вытекает. Та же разница в отношении к законам.
Даже в средние века в немецких княжествах доведение решения до исполнителей и контроль исполнения занимал у властных структур часы, максимум день-два. А из Петербурга до, к примеру, Иркутска, гонец мог шлепать полгода. Это только в одну сторону. За это время и приказ мог устареть, да и сам царь-батюшка гикнуться. То есть решали сами люди на местах. Как решали? А как бог на душу положит. И сколько у кого совести было. Я опять же утрирую сурово, но это для простоты. Но одно было несомненно: слепое выполнение требований закона, к примеру, царских указов, в условиях крайне обширной территории и фатально нерегулярной связи противоречило банальной логике выживания. Поэтому слоган "Мне на месте виднее!" стал определяющим. А для отдельной личности тот же слоган стал звучать как "Сами с усами".
На взгляд европейца - прямая дорога к хаосу.
На наш взгляд - а как иначе-то?
У вас в голове не укладывается, как это такая огромная страна с бесконечными ресурсами, населенная вроде бы умными, смелыми и сильными людьми, довольствуется столь малым от возможного.
И делается ошибочный вывод - этот народ незаслуженно владеет такими богатствами. Это надо поправить. В идеале - тупо отнять. Если не получается - присосаться самим, хоть бочком.
Че-то меня опять понесло не в ту степь, - спохватился я и как за спасательный круг ухватился за очередную шпротину.
Дитер, вежливо дождавшись, пока она повторит путь предшественницы, недоумевая, резюмировал:
- То есть ваше отношение к законам - это продукт эволюции?
- Не претендую на истину, но мне думается, именно так, - охотно согласился я. - Да и, справедливости ради, наши прошлые и нынешние законотворцы немало поспособствовали этой самой эволюции. Ты пойми главное. То, что кажется неправильным вам, совершенно не обязательно является неправильным в принципе. И те ваши жизненные ценности, сомнение в которых тебе кажется верхом бессмыслицы, отнюдь не однозначно являются единственно верными общечеловеческими ценностями. Лично я, например, их таковыми не считаю.
- Я тоже, - мгновенно влился в ряды свежеформирующейся оппозиции Димыч. И предложил давно назревший тост за толерантность.
Хлопнули по маленькой. Хеля выразила желание испить чайку. Отнеслись с пониманием и включили чайник. А Дитеру все не угомониться было.
- Ребята, без обид. Но ведь последствия этого вашего пренебрежения к порядку видны на каждом шагу. Вот мы сейчас вернулись из поездки по Вологодской области. Но это же апофеоз упадка. Когда-то трудолюбиво возделанная земля умирает. На полях не просто сорная трава - кустарник стеной стоит. У меня сердце кровью обливалось, когда я смотрел на этот кошмар.
Димыч заворочался, угрюмо сопя.
- Не сыпь мне соль на сало. Понял? А вообще, я тебе так скажу. Вот умный ты мужик, а дурак. Эта земля не может умереть! Над ней столько всякого лиха пронеслось - мама не горюй. И не умерла. Нет над ней власти смерти. Нет! Спит она, понял. И в этом ее мудрость великая. Ну не тянем мы пока, сыны ее неразумные. И сил нет, и воля не та... Вот она и заснула. Ждет, пока мы возродимся и разбудим ее. И дождется. Обязательно. Так было и так будет. И объяснить я это тебе не смогу. Я так чувствую. И знаю, что прав, - он схватился было за бутылку, но, словно обжегшись, отставил в сторону. Закурил отрешенно...
И тут зазвонил телефон чекиста.
Все, сразу настороженно затихнув, уставились на тренькающий аппарат. Я медленно поднял его со стола и с опаской, как оскалившуюся гадюку, поднес к уху.
- Виктор! Очень быстро уходите. Немедленно! К вам идут от семи до десяти человек с автоматическим оружием. Вас не будут брать живыми. Это зачистка! Ты слышишь меня?! - короткими резкими фразами рубил эфир голос Олега.
- Слышу, - как-то сразу охрипнув, тоскливым эхом отозвался я.
Димыч, взглянув на мое вытянувшееся лицо, хлопнул по плечу Дитера и молнией метнулся с ним в дальнюю комнату.
- Они от вас в семистах метрах. Мой человек постарается их задержать. Но это в лучшем случае пять-семь минут. Гасите свет в доме, и немедленно в лес. Россыпью. Я уже подъезжаю. Буду через двадцать минут. Витя, дай мне эти двадцать минут, пожалуйста. Не вздумайте оставаться в доме или прятаться на участке. И без самодеятельности, мужики. Вас будут гасить сразу как увидят. В лес, быстро! - голос в трубке давил и излучал крайнюю тревогу.
Я, в легком оцепенении, выдавил из себя "Да", положил мобилу на стол и крикнул Димыча.
Тот, в лихорадочном возбуждении, перешагнул порог веранды и уставился на меня.
- Ну что? - отрывисто произнес друг.
Я, ощущая смертную маету в груди, криво ухмыльнулся и деревянным голосом выдавил из себя:
- Через пять минут нас будут убивать. Их около десяти человек с автоматами. Чекист приказал валить в лес россыпью. Нам надо не дать себя угробить за двадцать минут. Потом здесь будет вся контора.
Димыч знакомо ощерился.
- Как чувствовал. С-сука. Пусть бабушке своей приказывает. А россыпью - это чтобы не всех штоль сразу грохнули? Заботливый, твою мать. Пошли, - рванул он меня за рукав вглубь дома.
Зайдя в дальнюю комнату, я обомлел. Дитер в полной прострации стоял у стола, на котором во всем своем великолепии, грозно лоснясь дырчатым кожухом и уверенно оперевшись на сошки, стоял легендарный "МашиненГевер-42". Рядом пристроилось нечто, крайне напоминающее ППШ, полуприкрытое тусклыми змеями пулеметных лент. Димыч выдернул автомат из-под груды патронов и рявкнул:
- Ну, чего замер? Иди сюда. Смотри. Это - "Суоми". В принципе тот же ППШ. Только ствол съемный. Магазин на семьдесят один патрон, я зарядил шестьдесят. У них пружина проблемная в диске. Может задержки давать. Так, это предохранитель. Щелкаешь сюда, передергиваешь затвор, и вперед. Прицел я выставил двести, целься в ноги. Имей в виду, что в темноте вспышки выстрелов тебя должны слепить, по идее. Поэтому про прицельность стрельбы забудь. Да и хрен с ней. Твоя задача: берешь Хелю и ныряешь за штабель бруса во дворе.
С улицы, в существенном отдалении, послышались три одиночных выстрела, сразу забитых множественными автоматными очередями.
Димыч, закаменев рожей, процедил:
- Так, началось. Слушай дальше. Ныряешь за штабель и смотришь на дорогу. Если они не дураки, то пойдут очень быстро, ближе к обочинам и гуськом. Как только увидишь больше трех человек у четвертого фонаря от нашего дома, на повороте - долбишь по ним. Очередь не больше секунды. После первой не вздумай маячить башкой над штабелем. Автомат тупо высовываешь наверх и периодически стреляешь. У тебя патронов на шесть секунд непрерывного боя. Примерно через минуту, если я не дам вводных, валишь с Хелей к Капельке. Там у озера встречаемся. Всю заваруху чтобы девка была у тебя под коленкой. Куртки камуфляжные обязательно оденьте. Все понял? - он сунул мне в руки автомат и впился в лицо нетерпеливым взглядом.
