К л а в д и я. О, как хорошо! Я бы хотела Его видеть.

Е в н и к а. Завтра у них праздник, Его ждут. За восемь дней Он хоть раз да будет проповедовать.

К л а в д и я. Я узнаю. Как Его зовут?

Е в н и к а. Иисус из Назарета.

4. Самария.

Е в а н г е л и с т. Когда пришла пора идти в Иерусалим, Иисус послал вперёд учеников, и они вошли в самарянское селение, чтобы всё приготовить. А иудеи враждовали тогда с самарянами.

И а к о в. Хорошо бы дойти до ночлега!

И о а н н. Потерпи, Иаков. До селенья — полмили. Смотри! Вон Матфей и Филипп. Значит, всё для нас готово.

Фо м а. Бегут, руками машут. Что‑то случилось.

И а к о в. Ты всегда ждёшь худшего, Фома.

Фо м а. А чего ждать от самарян?

М а т ф е й, Ф и л и п п. Учитель! Учитель!

И и с у с. Что там у вас, дети?

М а т ф е й. Не принимают…

Ф и л и п п. Раз мы идём в Иерусалим…

М а т ф е й. Жиды, говорят, поганые…

Ф и л и п п. А Ты, страшно сказать, — мерзкий еретик. Собак спустили!

И о а н н. К–к-какие з–з-злые! Д–д-да как они с–с-смеют?!:.

И а к о в. Дикари! —

Фо м а (мрачно). Я так и знал.

И и с у с. Ничего, пойдём в другое селенье.

И а к о в. Надо их наказать.

И о а н н. Об Учителе! Такое!

И а к о в. Давай сведём огонь с неба.

И о а н н. Да, да, да. Сожжём эту м–м-мерзкую д–д-деревню…

И и с у с. Иаков! Иоанн! Мне стыдно за вас.

И о а н н. Учитель, но…

И и с у с. Вы сами не знаете, какого вы духа. Сын Человеческий пришёл не губить людей, а спасать.

И о а н н. Прости. Я не подумал.

И а к о в. Сорвался… Ты уж прости!

И и с у с (очень серьёзно). А вы их простили? Прощение вам не поможет, если вы не прощаете. Царство Небесное -как царь, которому один слуга задолжал тысячу талантов. Он приказал посадить его в тюрьму, но тот так молил, что правитель простил ему долг. Тут слуга вспомнил, что другой слуга должен уже ему, намного меньше, и пошёл к нему, и взял за горло, и кричал:"Отдай деньги!"Тот взмолился:"Помилуй, дай мне время! Я всё заплачу", — но заимодавец посадил его в тюрьму. Тогда царь послал за первым слугой и сказал:"Ты — плохой человек. Я пожалел тебя и простил. Неужели и ты не мог пожалеть должника?"Сказав это, он вернул его в тюрьму, чтобы сидел там, пока всё не отдаст. Так будет и с вами, если не простите братьям.

М а т ф е й. Учитель, а царь — это Бог?

И и с у с. Да, Матфей.

М а т ф е й. Какой ужас! Мы никогда не сможем Ему всё уплатить.

Симон Пётр. Так не брал бы со второго, тогда бы ему простили.

И и с у с (рад, что Пётр Его понял). Правильно, Пётр. Видите, что надо делать!

Симон Пётр. Видим, Учитель. А вот представь, что кто‑то мне вредит. Сколько раз ему прощать? Семь?

И и с у с. Семь? Ну что ты! Семьдесят раз по семь. Столько раз, сколько тебе нужно Божье прощенье. Иаков, Иоанн, дети грома, что вы на это скажете?

И о а н н. Я думаю, мы хуже самарян, они ведь не знают, что делают. А мы… Ты нас учишь, и всё равно… Скажи нам, как молиться, чтобы и к нам пришло Царство.

И и с у с. Когда вы молитесь о Царстве, говорите так: Небесный Отец! Да святится Имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя здесь, на земле, как на небе. Дай нам сегодня сегодняшний хлеб и прости долги наши, как мы прощаем должникам нашим. И не введи нас в искушение, но избавь от зла… (Голос Его затихает).

5. Иерусалим.

Е в а н г е л и с т. А иудеи искали Его на празднике и говорили:"Где Он?.."

К а й я ф а. Ну, капитан, арестовал ты Иисуса бар–Иосифа? Капитан. Нет, господин мой.

К а й я ф а. Почему?

К а п и т а н. Он не пришёл. Мы спрашивали Его родных. Говорят, отказался.

К а й я ф а. Что ж, шуму меньше.

К а п и т а н. Стеречь дорогу?

К а й я ф а. Нет, праздник начался, теперь — не придёт.

К а п и т а н. Очень хорошо.

6. Селенье при дороге.

Е в а н г е л и с т. Он взял Петра, Иоанна, Иакова и пошёл помолиться на гору…

Дальше — очень тихо, почти шёпотом.

Симон Пётр. Иаков! Иоанн! Вы не спите?

И а к о в. Это ты, Пётр?.. Нет, не сплю, думаю.

П ё т р. И я. Надо с кем‑то потолковать. Но они были с нами весь вечер, а Он велел не говорить им.

И а к о в. Тише, а то их разбудишь.

П ё т р. Может, выйдем на минутку?

И а к о в. Боюсь, Иоанн проснётся. Он спит у меня на плече.

И о а н н. Спал, пока Пётр мне на ногу не наступил.

П ё т р. Спал?

И о а н н. Да, а что? Иди, Пётр. Мы сейчас.

П ё т р. Где лестница?

И а к о в. Справа, шагах в трёх… Переступи через Фому.

Пауза, шорохи.

Фома, вздохнув и всхрапнув, перевернулся на другой бок.

П ё т р (громче). Вот здесь и потолкуем… А прохладно!

И а к о в. Я взял плащи. Гляди, какие звёзды!.. Небо — как покров славы.

П ё т р. Что оно перед славой, которую мы сегодня видели!

И а к о в. И то правда. Скажи, Пётр, что ты видел? То же, что я?

П ё т р. Когда мы взошли на гору, я устал. Он стоял, молчал, молился, повернувшись лицом к Иерусалиму, и так странно, словно Ему что‑то явилось… Попытался молиться и я, но слова не шли… Всё куда‑то делось…

И о а н н. Словно остановилось время.

П ё т р. Наверное, я забылся ненадолго… Такая тишина… И вдруг — испугался, как будто тону. Посмотрел на Его лицо, а оно… нет, не смею и помыслить…

И а к о в. Мы тоже видели, Пётр.

П ё т р. Одежда — прямо как свет, белилыцик так не выбелит… А с Ним — двое… О чём‑то говорят… Вокруг них — сияние, и я решил, что это — Моисей, который беседовал с Богом на Синае, и Илия, который взошёл на небо в огне и славе… Мне казалось, что это — явь, а всё остальное — сон… но солнце светило, и я ощущал между пальцами жёсткий вереск.

И а к о в. А я ничего не помнил… только держал Иоанна за руку.

И о а н н. Иаков, мой дорогой! Как будто мы снова дети… Помнишь? Ударил гром, я испугался…

И а к о в. Иоанн, брат! Теперь я держался за тебя…

И о а н н. Мне тоже было страшно. Самый смелый -Пётр, он заговорил.

П ё т р. Да, но как! Я испугался, что всё исчезнет, и закричал:"Господин мой, нам тут хорошо! Давай сложим три кущи — Тебе, Илие и Моисею. Пусть так останется навсегда". Вот уж чушь так чушь. Сам не знал, что говорю… Всё перепуталось: и праздник, и Святой город, и Слава в огненном столпе, и ковчег в пустыне… А потом… потом… мы оказались в огне и свете… и голос… внутри?., снаружи?..

И о а н н. Везде. Он заполнил всё и сказал:"Это — Мой возлюбленный Сын, Его слушайте".

И а к о в. А потом — ничего не осталось. Горы, небо, Учитель стоит…

П ё т р. Он протянул руку, и я боялся её тронуть. Но Он был всё Тот же… Словно и не менялся.

И о а н н. Наверное, не Он изменился, а мы. Мы видели Его таким, какой Он есть.

И а к о в. Почему — мы? Мы с тобой, Иоанн, столько Его сердили!

И о а н н. Может, это — знак прощенья… Он как‑то сказал — помнишь? — что на небе больше радости об одном раскаявшемся грешнике, чем о девяносто девяти таких, которые не грешили и не каялись.

И а к о в. Может быть… А почему Он велел молчать, пока Сын Человеческий не воскреснет из мёртвых?

И о а н н. Ох, Иаков, это я знаю! Это — страшнее всего. Сын Человеческий — это Он Сам, Он часто Себя так называл."Воскреснет…"Последнее время Он говорит так, словно скоро умрёт. Какой ужас! Как же мы?

П ё т р. Его грозились убить.

И а к о в. Он решился. Я не смею спросить, что Он задумал. Симон Пётр, ты смело говорил, когда мы оба испугались, не спросишь ли?

П ё т р. Нет, не смогу. Как‑то Он вёл такой разговор, я стал Его отговаривать, а Он сказал мне слова, которых я никогда не забуду.

И а к о в. Заметьте, не"когда Я умру", а"когда Сын Человеческий воскреснет". Саддукеи не верят в воскресение, но нас учили, что оно будет. Когда же? В конце времён? Неужели нам молчать, пока Бог не откроет всех тайн?