В целом правильно сориентировался и внес посильное предложение польский патриот.

— Да, я то же самое говорил, — тут же начал горячиться и ябедничать Алексей. — А вот Сергей или по местному Баг Арт, решил в игры поиграть, и как пацифист отказывается от насилия. Ждет наверное, что он сам себя тяжело ранит… А потом, не выдержит мучений от тяжелой раны и руки на себя наложит… Так, что ли получается? А?

Серега в ответ, только демонстративно пожал плечами, показывая, что в эти беспредметные дискуссии он ввязываться не намерен.

— А в чем, проше пана, хуинка-проблема? — не поняв горячности Сергея, поинтересовался Кшиштоф. — По какому поводу, столько нежных нервов, наматывается на грубые вилы? В чём, проше пана, смысл-то?

Ему в двух словах, не называя Колю Рысака, как главного источника полученных сведений, объяснили. В запальчивости Сергей даже назвал Пирогова «грязным убийцей». Себя же они таковыми не считали, хотя и числились по ведомству наемников, которых, брали на службу, именно для убийств и разрушений.

Вот она политика двойных стандартов, именно отсюда и растут ее кривые ноги.

Услышав про «грязного убийцу», Кшиштоф хмыкнул и к удивлению Алексея, полностью стал на позицию пацифиста Бага.

— Просто его грохнуть, проше пана, это чересчур банально и скучно, а вот побегать с ним в «жмурки», в «догонялки», это, проше пана, гораздо более интересно…

Под таким напором аргументов и скрытой критики от друзей, Алексею пришлось капитулировать и твердо стать на их позицию.

Вроде все предусмотрели, все Кшиштофу сказали… Ну, с богом… И с ближайшим бортом отправили его, по-товарищески шутить с «грязным убийцей»…

Сами на базу прилетели, аккурат на следующий день. Хорошенько, в настоящей горячей воде, помылись. Вычесали из волос, у кого на груди, у кого на голове, а у кого и в другом месте, затесавшихся насекомых и паразитов. С наслаждением побрились. И в столовку.

Для разогрева и лечения душевных ран, перед едой выпили аперитив. Поели много разной, позабытой пищи. Подай им в тот момент, вместо ароматной мясной тушенки с бобами, свежую ящерицу или аппетитного шакала. Отвергнут с негодованием.

Сейчас спроси: «Что ели, хлопцы?». Так они и не вспомнят. Но зато в памяти осталось искреннее удивление от вкуса горчицы и кетчупа.

Вечером, за счастливое возвращение, выпили специально для них украденного спирта, а за ужином красного вина. Вот это жизнь. Сладкая и сытная.

На следующий день, на общем построении, симпатяги узнали, что они настоящие герои. О чем им при всем честном легионерском народе, сообщил командир боевой части.

В своей выспренной, пламенной и пафосной речи, он особенно напирал на то, что они не только снимали людей с деревьев. При чем, не пулей снимали, а добрым словом. Но и заботились о кратковременно сошедших с ума. Не глядя на происки и коварство природы, приняли самостоятельное решение и вывели из джунглей всех легионеров живыми и физически здоровыми. За все за это, представлены к ордену и присвоению внеочередного звания «капрал».

После возвращении во Францию, в этом месте командир не сумел удержать слезу, возможно одному из героев, будет представлено почетное право пронести на параде, главную святыню легиона, деревянную руку капитана Данжу.

Короче говоря, на обоих везунчиков обрушился дождь почета и ураган почитания, поклонения и уважения. Оба ускоренными темпами проходили проверку «медными трубами». Так как здравицам, почитаниям и славословиям в их адрес, казалось не будет числа.

О погибших в Сентачо, что вполне в русле современного излишне прагматичного времени, не то, чтобы забыли, а просто пытались не вспоминать, дабы не портить разными пустяками праздник. Легиону вполне хватало одного погибшего, которого выбрали для оплакиваний и траурных церемоний уже давно. Этим погибшим был — капитан Данжу. И достаточно.

Кстати, по представлению Алексея, умеющего писать такие бумаги. Не остались без внимания и не ушли в забытье остальные участники пятерки. Алексей скромно просил у верховного командования, представить четверых его товарищей к званию Бесстрашного героя Франции или на худой конец к Ордену Почетного Легиона, а также, установить на родине героев «бронзовый бюст в полный рост» (пожизненно).

Пока же придет решение, определяющее их дальнейшую военную судьбу. Отдыхать и еще раз отдыхать. Приходить в себя от пережитого. Набираться жизненных сил для новых подвигов и свершений во славу… Нет, не любви… Во славу французского оружия и наемнического ордена.

Коле Рысаку, не глядя на его уголовный статус «законника» который он на время, как бы утратил. Было позволено крепко запить и разгонять по вечерам тучи, дабы ночи была ясными и безоблачными.

С приходом тьмы, с ее наступлением, начинались глубоко семейные разговоры о самом важном в жизни. Появлялись нужные и бесконечно необходимые слова, характеризующие состояние любви. Любви ко всему окружающему миру и, что не характерно, к людям.

Но бить Пирогову морду, за просто так, не доказано, Колю удерживали и вилки, после половины девятого, когда линия налива перехлестывала уровень мозгов, от него прятали. Как не пустили его в первую ночь, после счастливого возвращения, ночевать по месту его прописки и жительства.

Как не крути, а Пирогова берегли и лелеяли. Убьет его Рысак в гневе, и, что? Конец интересной забаве. Кого дурить и кого воспитывать? То-то же. Какое ни какое, а развлечение для тела и отдых для мыслей.

Смотреть на Пирогова пошли через три дня.

Сам он хоть и был соседом по комнатам, но на праздник «восставших из ада» по случаю успешного возвращения из джунглей, его не звали, берегли. От этого или от чего другого, но было видно, как сильно человек переживал, по одному ему, известному поводу.

«Медбрат» осунулся, потерял соответствующий его должности, медицинский лоск. Стал выглядеть, как обычный, малопочитаемый и оттого малооплачиваемый врач, которого буквально только что, выдернули из необъятных просторов бывшего СССР. Так скверно смотрелся, что Сергей не смог этого вынести и ушел.

Так прямо и сказал: «Не могу на такое смотреть, пойду лучше партию в гольф сгоняю.»

Сергей ушел, а Гусаров остался смотреть на Пирогова, про себя думая, где это Баг найдет поле для гольфа и какими клюшками он собирается ударять по мячу? Или…

Алексея прямо-таки холодный пот прошиб. Ё-мое… Друган подал ему тайный сигнал, а он его не понял…

В конце концов он напрягся, смог совладать с нервами и взять себя в руки. Решил, что потом все выяснит, а пока следовало все окончательно разведать. Нащупать у вероятного противника, слабые места в обороне.