Ну, что ж. Посмотрел я вдумчиво на фотографию…

У монголов хорошая память на окружающую местность, а у меня на лица. Стоит один раз увидеть и все, база данных сама схватывает и держит изображение до конца. Разумеется моего.

На фотографии были изображены смеющиеся, довольные, молодые лица. Смотрел и плакал. Не оттого, что видел счастливую Чичи, а больше от лица молодого человека, который, как видно и был избранником судьбы. Съемка велась цифровым фотоаппаратом и на большом, плоском мониторе картинка смотрелась великолепно.

Чичи была во сто крат красивее себя повседневной, а молодой человек таящий от счастья прямо в объектив, был сыном графа Пелье, безвинно погибшего от рук хладнокровного и безжалостного убийцы. (В этом месте, грамуля излишней экзальтации не повредит.) Слезы были вызваны той же причиной. Я его видел по телевизору во время траурных мероприятий по погибшему.

Пришла пора идти в церковь или срочно отправляться паломником в Иерусалим, колотиться лбом у христианских святынь, замаливать грехи.

Демоны одолевают, а сопротивляться им сил нет. Со всех сторон обложили, гады.

Такие совпадения бывают лишь в элегантных по форме и очаровательных по наполнению, так называемых женских романах. А здесь, во Франции, у черта на рогах, вдали от цивилизации и культурных центров Самары, Тамбова и Рязани. Мое же прошлое, меня же и настигло. Заставило вздрагивать не от дел, а от мыслей, глубоко таящихся образов и воспоминаний.

На следующее утро, я просыпался тяжело и скверно. Как попал в свою комнату не помню. Но с кем-то разговаривал, должно быть делился горем. После завтрака общее построение. Где и сообщили, новость. Нашей роте, через два дня, надлежит всей своей массой нависнуть и раскинуться над районом, населенном мирными арабскими террористами-смертниками.

Там в песках пустыни и жаркого, сухого климата. Нам всем, включая и меня, легионера-первогодка надлежало выполнить свой долг, предусмотренный суммой прописью и записью в контракте.

Может там судьба будет более милостивой ко мне и хотя бы улыбнется мне одними губами. А уже с меня станется «одним махом, двоих побивахом». И хотя это, «побивахом», касается только одного, но придется и Бага валить за компанию.

Пойду готовить списки для получения необходимых медикаментов и инструментов для оказания первичной и самой необходимой помощи.

Да, совсем забыл сказать. Служу я санитаром, с обязанностями военврача. А зовут меня здесь, строго и официально, по документам и выпискам из них — Николай Иванович Пирогов. Довольно скромное имя, но со вкусом. А то есть у нас здесь Кузьма Шостакович и Юзик Эйнштейн. Сюр и китч в одном лице. Чтоб им всем, включая и меня провалиться сквозь землю.

Французская Гвиана расположена там, где по представлению умных людей, типа Коли Рысака, или сейчас уже Стаса Терминатора, находиться край земли и, соответственно, край света…

На самом деле, это не так.

Конечно — край земли. Конечно — от Франции далековато. Зато к Бразилии, рукой подать. Да и от Суринама, еще одной загадочной страны с городом Парамарибо, совсем недалечко. Только-то, через речку Марони перебрался, и, ты уже гордый и независимый от Нидерландов суринамец.

В это созданное неизвестно кем «райское» место, раньше ссылали главную нечисть и мерзость французского уголовного мира. Когда, даже на тулонской каторге, считавшейся предпоследним гиблым местом, перевоспитание трудом не приносило ожидаемого результата и мало того, от специальных мер воздействия, уголовный сброд оставался жив. Ведь чем они занимались выйдя на свободу?

Они не порывали со своим антисоциальным прошлым, как пережитком монархического режима, а совсем некстати, продолжали убивать и грабить, ни в чем неповинных рантье и буржуа.

Их опять, уже в последний раз ловили, специально натасканные на это полицейские (из бывших уголовников) и отправляли сюда, во Французскую Гвиану.

В 1810 создал и возглавил эту гоп-компанию по искоренению социальных язв французского общества, с названием «Сюртэ» («Безопасность»), известный беглый французский каторжник Эжен Франсуа Видок.

Свой коллектив непримиримых борцов с преступностью он подбирал по нестандартному принципу, заключающемуся в емкой и короткой фразе: «Только преступник победит преступника». Из приведенной цитаты ясно видно, кто именно успешно боролся с уголовным миром во Франции, начала 19 века. Именно эта организация, собранная из «романтиков и идеалистов», в последствии переросшая во французскую криминальную полицию и занималась отправкой на золотые прииски сырых джунглей, попавшейся в руки полиции французской «братвы».

Смена климатических и часовых поясов, огромное количество летающей, ползающей и бегающей фауны, хорошо организованный, ненормированный, тяжелый и изматывающий труд. Сумма всех этих факторов создавала особый фон пребывания в тех местах и не давала долго наслаждаться видом промозглых туманов на фоне золотодобывающих шахт.

Полгода, от силы год и не раскаявшийся уголовник умирал. Но на место умершего, вставали десятки живых, правда, с тем же безразмерно-трагическим финалом.

Говорят побеги отсюда были, даже не побеги, так как через джунгли далеко не убежишь, а так, пустяки… Для сегодняшнего мира вполне обычное дело, а тогда полное романтики и опасности, авантюрное и рискованное предприятие. Подкуп стражи и отплытие по синему океану, подальше от этих мест…

В Легионе это место службы считалось престижным. Конечно, разнеженные матерью-Европой граждане, туда отправлялись только по большой нужде или за большими деньгами. А вот легионеру отправка в Гвиану, была просто за счастье.

Двойной оклад, новые впечатления, чтобы им ноги из задницы повырывало, за такие впечатления. Что еще… За честь здесь служить, идет непримиримая борьба добра со злом, черного и белого, сладкого и горького… Надо и тесты лучше других выполнять, и физически быть серьезно подготовленным. Старались и попадали сюда лучшие.

Похоже, что кроме оклада и дальнейшей возможности выбирать себе более престижные места службы, других калачей и сладких пряников, здесь не было. Зато в больших количествах были неприятности.

Как и двести, и пятьсот, и еще черт его знает сколько лет назад, климат здесь оставался тем же самым. Перенасыщенным ядовитыми испарениями и влагой…

«Русских», а так называли всех легионеров, выходцев из бывшего СССР, спасало то, что они приноровились «тырить» спирт, которым протирают и смазывают технику, летательные аппараты и другие приспособления. Этим, самым верным и неоднократно проверенным способом, «туркменские сибиряки» и спасались от всевозможной малярии, жары и поносов. Как говориться в братском сообществе: и лекарство, и настроение поднимает.