– Может, нужно что-нибудь произнести? – забеспокоилась Мира.

– Давайте возьмемся за руки, – сказала юная флоинка, – откроем наши сердца навстречу свету и попросим Чашу забрать все зло обратно.

– Так она нас и послушалась, – вздохнула Мира. – Неужели никто точно не знает, что нужно сделать? Жигу не может там стоять вечно!

– Значит, мы что-то сделали не так, – сказал Ром, – что-то упустили.

– Что же? – без сил Мира опустилась на землю и оперлась спиной о шершавый ствол дерева. – Что еще? Я больше всего на свете хочу, чтобы в Зарабию снова вернулось солнце, чтобы бабушка Нинга, папа, дедушка, кузены-уроды – все ожили, чтобы в доме и в мире снова закипела жизнь! Да я бы все сердце без остатка отдала за это! Я ведь так люблю свою самую замечательную семью, этот мир, такой разный, такой удивительный! Тебя, Ром, люблю, кота своего, жадного Жигу люблю всей душой! Пусть мне кто-нибудь только намекнет, что нужно делать, я все сделаю, все преодолею!

Ром опустился на землю рядом с нею, обнял девочку, погладил по растрепанным волосам, чувствуя, как на рубашку капают ее слезы. Ром молчал, не зная, как ее утешить.

– А-а-а-ах! – раздался вдруг дружный вздох флоинов.

Ром поднял голову и обернулся. Густая черная мгла возвращалась в Чашу, освобождая небо. Лучи солнечных камней разрезали тьму, как острые лезвия ветхую ткань – Зарабия возвращалась к жизни.

– Я это сде-е-ела-а-а-ал! – Жигу слетел с края и кружил неподалеку от Чаши, сверкая огнями ожерелья. – Я ге-е-еро-о-ой!

Флоины смеялись и обнимали друг друга, поздравляя с освобождением от вечной ночи.

– Смотри, а теперь он похож на кукурузник с бортовыми огнями от Боинга, – Ром осторожно вытер слезы с лица Миры. – Гляди, какой забавный, правда?

– Да, – прошептала она, улыбаясь, – правда.

Лето незаметно подошло к концу. Словно огоньки в кронах деревьев вспыхивали желтые и красные листья. Прогретая за лето земля потихоньку остывала под желтеющей травой. Прогуливаясь в палисаднике, Мира наблюдала, чтобы кот далеко не убегал. Аксельбант охотился за опавшими листьями, они шуршали от легкого ветерка и казались славной добычей.

– Какой сегодня хороший, тихий денек, – Мира присела на скамеечку. – Дедуль, тебе не холодно?

– Нет, – Марит потрогал непривычно короткую бородку клинышком. – Как ты думаешь, Мирочка, очень я старым стал? Узнает ли меня Моди?

Девочка окинула взглядом высокую статную фигуру в щегольском костюме сливочного цвета, и улыбнулась:

– Дедуль, не знаю, каким ты был в молодости, но уверена, ты мало изменился, разве что цвет волос. Но тебе идет быть блондином.

Захрустели сухие прутья под ногами Рома.

– Друзья мои, обед готов.

– Сейчас идем, – Мира спрыгнула со скамейки. – Идем, дедуль, посмотрим, что сегодня вкусненького.

Марит взял на руки кота, и они неспешно пошли к дому.

За столом уже все собрались: Нинга, близнецы, отец, Ми, Жигу.

– О, вот теперь все в сборе, – сказал Велор, – рассаживайтесь, сегодня вкуснейшее мясо с овощами.

– Да, – скупо улыбнулась Нинга, – это коронное блюдо Пии. Жигу, вам положить зерновую смесь?

– Окажите любезность, – чинно кивнул лысиной дофа.

Отчего-то между Нингой и Жигу установились трогательно-церемонные отношения, при встрече они каждый раз расшаркивались, как на балу. Еще дофа завел еженедельный ритуал: вечером он собирал всех домашних, и все вместе шли в хранилище, где в синих бархатных шкатулках сияли солнечные камни. Там Жигу заново пересказывал историю своего великого подвига, каждый раз добавляя новых подробностей.

Умница Яра нашла ко всем и каждому индивидуальный подход, домочадцы обожали зеленоглазую хитрюгу, близнецы же перед ней робели и отводили в сторону глаза. Покидать полюбившуюся Зарабию тирамиса пока не собиралась, хотя, быть может, у нее и были свои планы на будущее, но них Яра предпочитала не распространяться.

Как-то ранним утром Мира с Ромом снова тихонько вышли прогуляться, – они иногда сбегали побродить по колено в осеннем тумане, пока весь дом крепко спал.

– Ты знаешь, – тихо, почти шепотом сказал Ром, не желая нарушать туманной тишины, – о чем я все время думаю?

– О чем? – девочка наклонилась за желто-красным листом.

– Тогда, возле горы Фумии, когда Жигу пытался победить солнечными камнями Чашу Зла, мне кажется… да нет же, я уверен!

– Тише, не кричи.

– Я уверен, – прошептал Ром, – что возвращение солнца в Зарабию произошло не из-за Жигу с камнями, а по другой причине…

– По какой?

Из тумана выплыла арка заросшая лапитуньей. Темно-зеленые листья не пожелтели, лишь поредели немного, да сбросили почти все красные цветы.

– Ну… как тебе объяснить…Когда ты начала говорить о том, как любишь свою семью, как все тебе дороги, я почувствовал, как нечто начало происходить именно в этот момент.

– Какая теперь разница, почему, главное – произошло. Слушай, Ром, иди-ка сюда!

Мира схватила его за рукав и поспешила в арку. В маленьком дворике едва слышно шелестел ручеек, рыжие ветви кутались в туманную шаль, но… только теперь они были не голыми, на ветвях раскрылись тонкие листья и вызрели полупрозрачные, похожие на яблоки плоды.

– Какое необычное дерево, – Ром подошел ближе, Мира уже сидела у его корней и гладила ладонью ствол.

– Я думаю, что это моя мама… да нет, не думаю, я в этом уверена! – девочка прижалась щекой к теплому стволу и прошептала: – Всё хорошо, мамочка, я жива, здорова, папа красив и обаятелен, бабушка Моди в добром здравии, скоро проснется, Ром вырос и возмужал, вон, даже телом обзавелся, дедушку отогрели и оживили… что еще… ну, кузены там есть всякие, но что о них говорить… Друзья у нас появились чудные… Вот только с бабкой Нингой кажется не всё еще гладко, но я стараюсь. По крайней мере, любимым пасьянсам Моди бабуля «номер два» уже научилась. Я ее тренирую в карточных вопросах. Мамочка, я так скучаю по тебе…

– Мира, – смущенно кашлянул Ром, – это же просто дерево… идем домой, прохладно, вдруг простудишься.

– Да как же ты не понимаешь!..

Одна из рыжих веток качнулась, и на колени Миры упал полупрозрачный плод, похожий на яблоко.

– Теперь ты видишь? Это моя мама и она меня слышит!

– Мирочка, – Ром обнял ее за плечи, помогая подняться, – это же осень, осенью всегда падают листья и яблоки. Идем, прошу тебя, а то сейчас все проснутся и бросятся нас искать.

И вот, настал день возвращения домой, к Моди. С самого раннего утра дедушка начал волноваться, переживать и выбирать костюм с рубашкой. Ми пыталась помочь ему хотя бы советом, но Марит желал все сделать самостоятельно.

Уложив вещи в кошачью корзину и освободив рюкзак для Аксельбанта, Мира с грустью обвела взглядом уютный интерьер гостевых покоев, будто прощалась насовсем. Спустившись вниз, она зашла в столовую. Все, кроме дедушки и Жигу, были в сборе.

– Что случилось? – одними уголками губ улыбнулся Велор. – Не выспалась?

– Выспалась, – Мира присела на край стула, – все хорошо, просто сегодня мы идем домой, а я уже скучаю по Зарабии.

Нинга замерла, не донеся до рта ложку супа.

– Как так? – сурово поинтересовалась она. – Почему уходите? Почему сегодня?

– Бабушка должна проснуться.

– Ах, бабушка! А я тебе, значит, не бабушка! Я, может, привыкла к тебе, я, может, не хочу, чтобы ты уходила! Ведь и остальные с тобой уйдут, да? Рома заберешь, Жигу заберешь? Я тут с кем останусь?!

– Ещё и дедушку Марита заберу, – кивнула девочка, пряча улыбку, – и вас с папой тоже заберу. Навестим бабулю все вместе, вы не против?

Нинга положила ложку в тарелку и задумалась. В этот момент двери распахнулись, и явились припоздавшие Марит с Жигу. Волнующийся дедушка облачился в светло-зеленый костюм, голубую рубашку и яркий сиреневый галстук.

– Ну, де-е-е-ед! – протянула Мира. – Ну, ты чего так, а? Что еще за радуга?