– Буду хранить, как саму себя, – торжественно пообещала Яра.

– Королевское ложе готово, – сообщил Ром, – приятного времяпрепровождения.

– Стойте, я тоже кое-что хочу оставить на хранение, – мрачно произнес Жигу и принялся извлекать из-под пышный перьев бесчисленные кошельки и кошелечки, бог знает каким образом там крепившиеся. – Здесь вам это все потратить будет не на что, так что я спокоен.

Избавившись от части сокровищ, он значительно уменьшился в объеме.

– Все сохраню, – она устроилась на подушках, пряча под них камни. – Легкого вам пути, поскорее возвращайтесь.

– Спасибо. Ну, друзья мои, вперед?

– Я вам не друзья! Обманщики! – заявил Жигу и плюхнулся в озеро, поднимая тучу брызг. Следом прыгнули и Мира с Ромом.

У двери с надписью З-о-т-т-о-н Ром на мгновение замер, будто собирался с силами перед свиданием с новым миром… и толкнул дверь. Она подалась вперед, и троицу понес тугой поток воды. Яркая вспышка, и в лица ударил резкий порыв холодного ветра. Мира задохнулась от такой резкой перемены, отерла воду с лица и огляделась. Их вынесло к подножью отвесной скалы. Кое-где на голых камнях трепетали чахлые кустики, выше лежали сероватые куски снега, где-то рядом шумел морской прибой. В мокрой одежде Мира с Ромом мгновенно промерзли до костей. Жигу распушил перья и нахохлился, недовольно посматривая по сторонам. Чтобы отметить место высадки, Ром подобрал камень и начертил на скале рядом с едва различимыми контурами двери большой белый крест. Жигу мрачно наблюдал за его действиями, затем, видимо, на ум птицы пришла какая-то свежая мысль, и взгляд его посветлел.

– Значит, отсюда вы вернетесь обратно в Зарабию? – уточнил Жигу.

– Да.

Закончив с наскальной живописью, Ром отшвырнул камень.

– Выходит, нам надо держаться друг за друга, и тогда мы скоро все вместе вернемся в Зарабию?

Ром с подозрением уставился на дофу, не понимая, к чему он клонит.

– Конечно, – ответила Мира, стуча зубами от холода. – Идемте уже куда-нибудь, я сейчас околею!

– Идем, идем.

Буквально через пару шагов, они оказались на берегу серебряно-серого моря. Небо бурлило низкими тучами, ветер подгонял тяжелые неуклюжие волны, их гладкие спины поблескивали в тусклых лучах, кое-где пробивающихся сквозь тучи. У берега сонно рокотали гладкие камни, поблескивали белые ракушки.

– Интересно, – поежилась Мира, – какое здесь время года?

– Весна, – уверенно ответил ковылявший позади Жигу.

– Почему?

– Потому!

– Послушай, Жигу, – Мира приплясывала, пытаясь согреться, – до меня только сейчас дошло, что ты разговариваешь на зарабийском. Откуда ты знаешь этот язык? Или во всех мирах он известен?

– Нет, не во всех, я просто знаю много языков, – Жигу взял лапой большую розоватую раковину, внимательно осмотрел со всех сторон и бросил обратно.

– А как ты понял, что мы зарабийцы?

– По флоину.

– Да? – удивился Ром. – Но я же…

– Да, ты не прозрачный, но только молодой, отпущенный на свободу флоин обретает такое красивое гармоничное лицо и тело, такая красота не свойственна обычным людям.

И Мира подумала, что Жигу действительно очень умный.

По берегу шли довольно долго, никаких жилых построек не наблюдалось.

– А этот мир вообще обитаем? – Мира растрепала кудряшки, чтобы быстрее подсыхали.

– Все миры обитаемы, – кашлянул Жигу.

– Смотрите, что это там впереди? – сделав ладонь козырьком, Ром прикрыл глаза. – Похоже на старый лодочный причал.

– И там кто-то сидит, – добавил Жигу. – Кто-то маленький.

– Может, это столбик, на который наматывают веревки?

– Навряд ли столбик стал бы удить рыбу, – хмыкнул Жигу. – У него удочка, видите?

– Предлагаю спросить у рыбака, где тут ближайший город, – сказал Ром.

Возражений не последовало. Подойдя поближе, они с удивлением увидали, что на мостике рыбачит очень важный зверек, по виду напоминающий большущего щекастого хомяка темно-палевого цвета. Зверек не спускал глаз-бусинок с кончика самодельной удочки и так был поглощен своим занятием, что больше ни на что не обращал внимания, даже не заметил, как к мостику подошли.

– Извиняюсь! – крикнул Жигу и помахал крылом.

Повернув голову и увидав в непосредственной близости от своей персоны неизвестно откуда взявшуюся птицу масштабных размеров, и еще двоих неизвестных, зверек вскрикнул, выронил удочку и кувыркнулся с мостика в воду.

– Утонет, – заметил Жигу, склоняя набок голову, – непременно утонет.

– Как мне все надоело, – Ром сбросил с ног пестрошитые туфли, закатал только что высохшие штаны и полез в воду. – А она не такая уж и холодная! Хотя долго не продержусь… Эй, щекастенький, ты где?

На мгновение мордочка зверька показалась над волнами, и Ром тут же подхватил его. Толстенькое тельце безвольно повисло в руках.

– Тяжелый какой, – флоин вынес его на берег и положил на песок подальше от воды. – И смешной. Как его в чувство приводить?

– Искусственным дыханием, наверное, – сказала Мира.

– Я никогда в жизни не делал хомякам искусственного дыхания, – растерялся Ром. – Не то чтобы я брезгую, нет, просто…

– Это не хомяк, – хмыкнул Жигу, – это шапа.

– Да мне все равно, кто это, – начал возмущаться Ром. – Я не ветеринар, в конце концов! И не обязан!..

– Отойди, дай я попробую, – Мира присела рядом с не подающим признаков жизни шапой. – Надо, чтобы из него вышла вода.

– Распори ему брюхо, – посоветовал Жигу.

– Да ну вас! – отмахнулась девочка, становясь на колени. – Так, как же это делается?

Вспоминая, что когда-либо видела по телевизору, Мира взяла его за передние лапки и принялась скрещивать на груди и разводить. Затем, неуверенно ощупав мягкое брюшко, покрытое густой короткой шерстью, стала слегка надавливать ладошкой. Ром с Джигу молча наблюдали за спасением шапы.

– А что это вообще за зверьки такие? – спросил Ром птицу.

– Шапы? Довольно ловкие создания, умудрившиеся расселиться на все миры вокруг, разве что до Зарабии не добрались. Частенько их держат при королевских домах, бытует мнение, что они приносят удачу во всех делах, особенно в государственных.

– Это правда? – Ром недоверчиво покосился на хомяка-переростка, над которым усердно колдовала Мира.

– Кто его знает, – зевнул Жигу, – мне кажется, что эти слухи распустили сами шапы, чтобы получше устроиться.

– Оборотистые ребята.

– Еще какие.

– А это мальчик или девочка?

– Мальчик.

– Почему?

– Потому что рыбу ловил, девочка искала бы съедобные травки.

Наконец, изо рта шапы потекла вода, он задышал и приоткрыл глаза.

– Привет, – улыбнулась Мира, – как самочувствие? Жигу, он меня понимает?

– Должен, зарабийский один из самых распространенных языков междумирья.

– Здорово, шапчонка, – Ром присел на корточки рядом с Мирой, – чего ж ты так напугался-то? Не дорожишь здоровьем ни своим, ни нашим. Как тебя зовут, дружище?

– Хамон… – прошептал зверек и попытался приподняться. Мира заботливо ему помогла.

– А приставка «Тутен» случайно к имени не добавляется? – белозубо улыбнулся Ром.

– Не-е-ет… – отчего-то испугался зверёк.

– Не обращай внимания, – сказала Мира, – он шутит.

– А вы кто такие? Чего тут делаете?

– Путешествуем, – ответил Ром, выпрямляясь. – Не подскажешь ли нам, друг наш Хамон, где у вас тут ближайший населенный пункт?

– А зачем вам? – шапа откашлялся, отфыркался и поднялся.

– Мы разыскиваем одну очень важную для нас вещь. Ты ничего не слышал о солнечном камне?

– Об огненном глазе слыхал, а о солнечном камне нет.

Ром с Жигу переглянулись. Ром поднял с песка веточку и протянул Хамону.

– Нарисовать сможешь?

– Да.

Он старательно начертил на влажном песке очертания глаза и каплевидный зрачок.

– Похоже, что именно это мы и ищем, – сказал Ром. – И где же находится этот глаз?