– Скорее, скорее ложись на спину и покажи мне лапы!

– А что такое? – помогавшая собирать цветы Мира подняла голову и с удивлением посмотрела на встревоженного флоина.

– Он же топтался прямо по ядовитому шипу! Надо немедленно высосать из раны яд, иначе он отдаст швартовы! Ложись же, дурень!

Хихикая, Жигу лепетал что-то веселенькое и ложиться не собрался. Пришлось Рому уложить его аккуратной подсечкой.

– Мира, помоги мне, пожалуйста, придержи его, чтобы не дергался, можешь сесть сверху.

Ром принялся тщательно осматривать лапы дофы.

– Странно, не вижу никаких следов укола, а кожа-то, кожа, как подметка у ботинок, ничем не прошибешь.

Флоин почесал ему подошву, на что Жигу никак не отреагировал, он приоткрыл клюв и захрапел.

– Ядовитые шипы нашему Жигу не помеха, – Ром оставил в покое его лапы и продолжил прерванное занятие. – Непотопляем наш «Титаник».

– Слушай, – Мира сгребла оставшиеся цветы и понесла на выход, – ты что, и впрямь стал бы ему из раны яд высасывать?

– Конечно, а то помрет, дурак, возись потом с похоронами. Ты посиди тут на воздухе, а я покараулю Дирижабля, а то очухается и уползет.

– Дерепану его зовут, – улыбнулась девочка. – Как очнется, ты его допроси.

– Обязательно, – серьезно кивнул флоин, хотя в его синих глазах мелькали смешливые искры.

Не найдя, чем заняться, Мира присела на солнышке и принялась плести венок из лазутьи. Ее стебли были чуть влажными и гибкими. Стараясь держать зеленые цветы со шмелем-серединкой подальше от лица, Мира стала вспоминать, каким же образом плетутся венки. Послышалось тихое шуршание, листва лопухов заколебалась и показались сестренки Зиру и Абита.

– Привет, – улыбнулась девочка.

– Здравствуй, здравствуй, – наперебой застрекотали они, кивая изящными головками с серебряными шапочками. – Ходят слухи, вы захватили Дерепану?

– Да, – скромно опустила пушистые ресницы Мира, – провернули антитеррористическую операцию.

– Молодцы, – зашептала Абита, – его тут все ненавидят и боятся.

– А как вы это сделали? – глаза Зиру светились жадным любопытством. – Как?

– Вы не поверите, – развела Мира руками, – это произошло совершенно случайно, на него наступил Жигу.

Змеи захихикали.

– Объясните мне, – девочка отложила начатый венок, – почему его собратья не пришли ему на помощь?

– Он не дал им команды.

– Только и всего? – удивилась девочка. – Хотя, ладно, у вас тут свои порядки. Вы расскажите своей царице, что одного злодея мы уже поймали.

– Конечно, конечно, – закивали змейки. – Обязательно.

– Здравствуйте, дамы, – из шатра вышел Ром. – Мирочка, дай-ка мне парочку цветочков, помашу перед носом у задержанного, а то он отказывается сотрудничать.

– Он уже очнулся?

– Ага.

Прихватив пару стебельков, Ром скрылся в шатре, минутой позже оттуда вывалился Жигу, голова его трещала, в глазах двоилось, крылья и лапы не слушались. Сестрички приветствовали его, как героя. Дофа с непониманием уставился на них, пытаясь сообразить, в чем дело. Как выяснилось чуть позже, доблестный победитель крылатого змея ничего не помнил о своем славном подвиге, а узнав, что он сделал, Жигу завопил не своим голосом и стал требовать, чтобы его срочно осмотрели на предмет смертельных укусов, немедленно госпитализировали и ввели противоядие.

С помощью цветов Ром благополучно сломил сопротивление пленника, и Дерепану взахлеб принялся выбалтывать все о своем повелителе, из чего флоин сделал вывод, что, в принципе, змеи с удовольствием предают друг друга, хотя это могло быть особенностью лишь асфальтово-серых гадов. Жигу остался караулить Дерепану, а Ром вышел к Мире. Сестрички уже ушли, один венок был готов, девочка заканчивала второй.

– В общем, все ясно, – Ром присел на корточки рядом, – Оух такой же страшный и глупый, только размерами больше. Когда солнце равняется с кронами деревьев он ложится ненадолго поспать, а все остальное время активно бодрствует, опасаясь нападения. Нам надо поспеть на пустошь аккурат к этому сроку. Ты останешься здесь, мы вполне справимся вдвоем с Жигу.

– Правда?

– Да.

– А Дерепану?

– Прихватим с собой. О, а венки – это ты здорово придумала. Один я надену на голову, а второй сплети подлиннее, на шею повешу.

– Хорошо, – Мира с удвоенным рвением взялась за работу.

Когда последний стебель скрепил венок, Ром надел его, водрузил второй на голову, скрылся в шатре и вышел из него голым по пояс, в рубашке он тащил великого и ужасного Дерепану. Следом выкатился зевающий Жигу. Шатер из-за него все-таки пострадал – обе птичьи лапы были тщательно забинтованы лоскутами, во избежание повторения героического подвига.

– Ну, мы пошли на битву, – улыбнулся Ром, – не скучай.

– И далеко не уходи, – добавил Жигу.

– Возвращайтесь поскорее, – помахала им девочка.

Когда флоин и дофа скрылись в зарослях, она собрала ворох сухих веток и пошла в шатер, вознамерившись постичь науку разведения огня в очаге.

– Далеко еще? – поинтересовался Ром.

– Почти пришли, – ответил Дерепану, высовывая плоскую голову из импровизированного мешка. – Вон там, видите песчаную гряду? Он всегда спит у подножья.

Постепенно пышная растительность сменилась мелколистными кустарниками и коричневыми сухими папоротниками. Вскоре и они исчезли, уступив место крупному желтому песку. Черный змей, свернувшийся клубком, был виден издалека. Чтобы Дерепану не вздумал закричать и предупредить своего главаря, Ром потуже завязал рубашку. Присмотрев большой камень, он положил узел с пленником на песок и придавил камнем, дабы Дерепану не додумался бежать.

– Значит так, – Ром всматривался вдаль, разглядывая змея, – ты взлетаешь…

– Ты ж говорил, я не умею летать!

– Я пошутил, – смиренно вздохнул Ром, опасаясь, что птица примется ни к месту и невовремя демонстрировать свой скверный характер. – Итак, ты подлетаешь, обрушиваешься на него всей массой, обезвреживаешь хвост, а я запихиваю ему в пасть цветы. Все понял?

– Какой-то глупый план, – засомневался Жигу.

– Придумай что-нибудь умнее, только поторопись, а то он скоро проснется.

– Ладно, я согласен. Взлетаю.

– Только умоляю тебя, взлетай молча! Без этого твоего «и-ех, и-ех»!

– Я все понимаю, – важно ответил Жигу, разогнался и, оглушительно громко хлопая крыльями, взлетел.

– Уу-у-у! – взвыл с досады Ром и помчался к мгновенно проснувшемуся змею.

К счастью, дофа летел на удивление быстро, видать, со страху. Пока Оух соображал, что к чему, Жигу обрушился на него карой небесной и вдавил в песок.

– Живее! Я его держу! Я его топчу!

Ром подбежал к ополоумевшему от неожиданности змею и попытался открыть ему рот. Поднатужившись, флоин раздвинул судорожно стиснутые челюсти и стал засовывать оборванные с венков цветы в рот с тонкой ленточкой языка.

– Ешь давай, ешь, – приговаривал Ром, – быстренько лопай, некогда нам тут с тобою возиться!

Лютые красные глаза Оуха заволокла белесая пелена, и он обмяк, прекратив сопротивляться.

– Фух, – облегченно вздохнул Жигу, – силен, гад, еле удержал его! Ты уверен, что он мертв?

– Не знаю, отнесем их обоих царице, пусть сама решает, что делать с врагами государства.

Не без труда удалось впихнуть достаточно крупного змея в узел к его товарищу по партии, благо, оранжевая рубаха, позаимствованная у кого-то из зарабийских близнецов, оказалась достаточно вместительной и прочной. Обливаясь потом, Ром поволок тяжелую ношу. Не снимая с лап тряпичные обмотки, следом заторопился Жигу, издалека казалось, что птица щеголяет в модных ярких тапках.

Когда они добрались до колокола царевны Шерисавы, Ром так взмок, что с него лило в три ручья, а на руках проступили синие вены.

– Тяжелые? – сочувствовал Жигу.

– Довольно таки.