— Э!.. Ты произнес слово «навигация», — прервал Жюльена Жак.
— Мой дорогой, термин не имеет ничего общего с тем, о чем ты подумал, и мне кажется, что от одного только этого слова ты не заболеешь морской болезнью.
Жак невольно рассмеялся.
— Как нетрудно предположить, — сказал господин Андерсон, — аэростат мне совсем без надобности. Он достался мне от английского капитана Роджерса, когда тот на паровом судне «Город Глазго» отправился на поиски нового пути к Северному полюсу. Этот отважный человек решил осуществить мечту вашего соотечественника Гюстава Ламбера, чья жизнь, к величайшему сожалению, уже оборвалась. Следуя вдоль берега острова Врангеля, Роджерс надеялся найти незамерзающий морской проход. Обнаружив его, он бы вернулся на следующее лето за своим монгольфьером[171] и здесь, на месте, наполнил бы его водородом. Исследователь собирался с помощью шара изучить режим верхних слоев атмосферы и одновременно, используя особо сильные увеличительные стекла, — простершееся за горизонт ледовое пространство, чтобы убедиться de visu[172], где лучше прокладывать путь кораблям или нартам. Увы, как и многие другие, капитан Роджерс пропал безвестно, и его детище вот уже три года является моей собственностью. Именно моей, поскольку сумма, которую я смогу выручить от его продажи, едва компенсирует стоимость провизии, одежды, собачьих и оленьих упряжек, которые я в свое время предоставил членам экспедиции.
— И где же теперь шар?
— В одном из бастионов по углам частокола. Я приказал разрушить верхние перекрытия укрепления и установить на высоте кровли крепкий блок, через который пропущен перлинь[173] с четырьмя крюками на конце. Затем шар перевезли в бастион и подняли, подцепив крюками за ячейки сетки. Там-то на него и можно взглянуть.
— Прямо сейчас?
— А почему бы и нет?
Действительно, хозяин очень точно описал местонахождение монгольфьера. В центре фортеции[174], словно огромный светильник, висел великолепный аэростат без такелажа[175]. Легкая корзина свободно вмещала четырех человек, а шелковая сетка, казалось, была так прочна, что выдержала бы любые нагрузки. Да и сама оболочка летательного аппарата, по-видимому, находилась в отличном состоянии, ибо хранилась в совершенно сухом и прекрасно проветриваемом помещении.
Жюльен пощупал складки, провисшие под сеткой, и не без удивления констатировал, что оболочка сделана не из прорезиненной ткани, а из кусочков бодрюша[176], наклеенных один на другой.
— Кишечная пленка, — пояснил капитан, — иногда предпочтительнее прорезиненной ткани. Особенно в полярных областях, где под воздействием холода каучук становится ломким. А с этим материалом вам никакой мороз не страшен, да и ремонт значительно облегчается — достаточно только иметь несколько лоскутов и немного клея для заделывания прорех. Разрыв же тканевой оболочки практически невозможно починить.
— Ну и отлично, дорогой капитан, значит, договорились, и я становлюсь владельцем вашего аэростата, — заключил Жюльен. — С наступлением первых погожих дней мы приступим к его наполнению… У вас ведь найдется, из чего получить водород, а именно: цинк и серная кислота?
— О Господи!.. — шумно вздохнул хозяин и звучно, словно в гонг, ударил себя в грудь.
— Что такое?
— Капитан Роджерс не оставил мне ни цинка… ни кислоты!..
Разочарованный вопль вырвался из груди троих друзей.
— Ни газа! — воскликнул огорченно Жюльен.
— Ни газа! — словно эхо, повторил Жак, глубоко огорченный новым препятствием.
— Мой бедный друг, — обратился к нему со вздохом Жюльен, — согласно истине, открытой когда-то господином де ла Палиссом, не следует самому ухудшать свое и без того плачевное положение. Я бы просто сказал, что нам снова предстоит решить очередную неразрешимую задачу.
— Опять ты веселишься, злодей! Не лучше ли изречь что-нибудь дельное?
— Ну что ж, слушай: воздушному шару подъемную силу придать без водорода так же невозможно, как выстрелить из ружья без пороха или приготовить заячье рагу без зайца.
— Неужели нет другого способа получения водорода без этой варварской смеси из цинка и безводной серной кислоты?.. Подумайте, Алексей, что еще можно сделать: вы же ученый! — взмолился Жак.
— Есть неплохой способ получения водорода при разложении воды электричеством…
— Ах да, электролиз воды… Мы изучали его на занятиях по физике.
— Но для этого потребуются сложные механизмы, — продолжал Алексей. — Или, по крайней мере, электрические батареи значительной мощности… Конечно, можно было бы использовать энергию падающей воды… Течение Юкона… как мне кажется…
— «Как мне кажется»!.. Хорошенький ответ для ученого, даже если и прозвучал за стенами его лаборатории! — искренне возмутился Жак. — Значит, я, как пень, по-прежнему должен торчать перед рекой, не в состоянии перебраться на другой берег, — да еще на сей раз и с пустым шаром в придачу! Что ж, видно, остается смириться и положиться на милость природы.
Но пассивное ожидание счастливого случая никак не соответствовало нынешнему душевному настрою бывшего помощника префекта, ибо с той поры, как Жак покинул префектуру департамента Сена, его характер сильно изменился. Поэтому, что бы там ни говорили, он не собирался безропотно сдаваться. Вспомнив, что все изобретения в промышленности были вызваны необходимостью, упрямец принялся энергично размышлять и, проведя ночь без сна, наутро вышел к друзьям, радостно потирая руки:
— Держу пари, что ни один из вас — ни вы, юное академическое дарование, взращенное в московских университетах, ни ты, наш запасливый путешественник, — не додумался, как поднять шар в воздух!
— Если ты предлагаешь пари, значит, уверен, что выиграешь, — заметил Жюльен. — Так с чего это ты так развеселился?
— Это уж мое дело!
— Ах, вот как!
— Именно так.
— А все-таки, что ты там придумал?
— Узнаете, но не сейчас. Чем сильнее вы удивитесь, тем полнее будет мой триумф. Я собираюсь подняться в воздух с помощью устройства, о котором вы даже представления не имеете. И даю вам хороший совет: готовьтесь-ка в путь-дорогу! Я тоже буду собираться, но самостоятельно. А затем мы отбудем отсюда при первой же возможности. Как только прекратится дождь и стихнет ветер — вперед, навигаторы, по воде и по воздуху! Жюльен, можешь покупать шар. А что до вас, дорогой капитан, то я буду вам весьма признателен, если вместе с ключами от бастиона получу пару ножниц, несколько мотков железной или латунной проволоки, кусок печной трубы из черной жести[177], глиняный кувшин из тех, где вы держите свои соленья, двадцать пять литров китового жира и четыре метра тюленьих кишок. Думаю, что раздобыть для меня все эти предметы не составит особого труда.
— Конечно, проще простого, — ответил удивленный хозяин.
— Ах!.. Совсем забыл про обруч из железа или дерева. Материал не имеет значения, лишь бы его диаметр был равен сорока сантиметрам… А теперь, господа, за работу! Займемся-ка каждый своим делом. И главное, чтобы никто не входил ко мне в мастерскую в течение двадцати четырех часов.
Окончательно сбив с толку своих спутников, пораженных не столько его хвастливым тоном, сколько беспорядочным набором предметов, которые обязательный капитан собирался для него разыскать, Жак, важный, как павлин, направился, насвистывая, к бастиону.
Когда же вечером он вошел в гостиную, где собрались за трапезой обитатели большого дома фактории, то можно было смело сказать, что он с пользой употребил время, ибо лицо его буквально излучало сияние. Впрочем, энтузиаст-самоучка ни словом не обмолвился о том, в каком же состоянии находится то, что он отвлеченно называл «моим делом», и, как человек, уверенный в успехе своего начинания, лишь кратко отвечал на многочисленные вопросы:
