Гитлер еще некоторое время колебался, не решаясь отдать приказ уничтожить как изменника человека, бывшего его надежной опорой, которому он был обязан своим приходом к власти. Но давление Гиммлера, Геббельса и Геринга все усиливалось, и фюрер наконец решился. В нескольких словах он отдал необходимые указания. Геринг и Гиммлер должны были позаботиться о ситуации в Берлине. Вызванный из Ганновера обергруппенфюрер СС Виктор Лутце назначался преемником Рема на посту начальника штаба СА. Гауляйтеру Баварии Адольфу Вагнеру было приказано отправиться в Мюнхен, где ему надлежало помочь двум ротам "Лейбштандарта СС Адольф Гитлер", посланным из Берлина под командованием Йозефа (Зеппа) Дитриха.
Сам Гитлер в сопровождении Лутце и Геббельса, доставившего ему из Берлина известие, что глава берлинских СА Карл Эрнст привел в боевую готовность подчиненные ему отряды (что было заведомой ложью, поскольку собиравшийся вот-вот жениться Эрнст находился на пути в Бремен, откуда должен был отплыть на Мадейру, чтобы провести там медовый месяц), также вылетел в Мюнхен.
В 4 часа самолет приземлился в Мюнхене. Гитлер со своей свитой направился к министру внутренних дел Баварии. Здесь были арестованы два руководителя баварского СА, Шейнгубер и Шмидт. Арестованные отдали честь фюреру, но в ответ последовал взрыв истерического гнева. Гитлер сорвал с изумленных офицеров знаки отличия и набросился на них с бранью. Он выхватил револьвер, но его опередил один из телохранителей, Эмиль Морис, расстреляв офицеров в упор. Гитлер пнул ногой один из трупов и сказал: "Эти люди были не так уж и виноваты".
В сопровождении охраны СС Гитлер направился в Бад-Висзее, где Рем и несколько его соратников остановились в частном отеле. Рем лежал в постели и крепко спал. "Кто там?" — сонно спросил Рем. "Это я, Гитлер. Открывайте!" Рем открыл дверь и сказал: "Уже? Я не ожидал вас раньше завтрашнего дня". "Арестуйте его!" — крикнул Гитлер своим подручным. В это время несколько эсэсовцев стучали в соседнюю дверь. Там они обнаружили обергруппенфюрера СА Эдмунда Хайнеса, ближайшего помощника Рема, который лежал в постели со своим молодым шофером. Хайнес и его юный друг были расстреляны на месте. Тут же арестовали еще нескольких руководителей СА, которых вместе с протестующим Ремом и трупами Хайнеса и его любовника затолкали в ожидавший автомобиль.
Прибывший в Мюнхен заместитель фюрера Рудольф Гесс устроил западню для офицеров СА в "Коричневом доме". Явившиеся туда штурмовики были тут же арестованы охраной СС. Одного за другим ничего не понимавших людей отправляли в тюрьму Штадельхейм. Туда же прибыл и Гитлер, потребовав дополнительных казней.
Позвонив в Берлин, Гитлер приказал Герингу и Гиммлеру поторопиться, чтобы закончить кровавую бойню. 150 высших руководителей СА, подозреваемых в измене, были арестованы и посажены в угольный подвал казармы кадетской школы в Лихтерфельде. Многие понятия не имели, за что их схватили. Некоторые шли на смерть с криком "Хайль Гитлер!" К стене во внутреннем дворе выводили разом по четыре человека. Эсэсовцы срывали с них рубашки и углем рисовали черный круг на левой стороне груди. Это была мишень. С расстояния в несколько метров стрелковая команда залпами расстреливала обреченных. Час за часом продолжались казни.
Приходилось часто менять команду, потому что палачи не выдерживали долгого напряжения. Жертвы кричали и корчились на земле. Один офицер добивал их выстрелом в голову. Трупы вывозили в закрытых грузовиках, предназначенных для перевозки скота.
Спустя два дня был убит Рем. Гитлер распорядился оставить в его камере револьвер и дал ему десять минут, чтобы тот сам избрал "способ чести". Рем отказался поверить такому приказу и потребовал, чтобы к нему пришел его друг. Тогда два охранника, действуя по приказу Зеппа Дитриха, вошли в камеру и застрелили Рема.
Никто точно не знает, сколько человек было убито во время этой кровавой бойни. Предположительно погибло 77 нацистских главарей и около 100 рядовых членов. (Имеются сведения, что всего погибло около тысячи человек.) Хотя удар был направлен главным образом по левому крылу партии, но в неразберихе некоторые воспользовались возможностью свести старые счеты. Геринг, из зависти к воинскому званию и влиянию генерала Курта фон Шлейхера, распорядился занести его имя в список смертников. Находившийся в отставке с января 1933 специалист по интригам фон Шлейхер, хотя и относился с презрением к Рему и его штурмовикам, все же разделил их судьбу. В то время как Гитлер летел в Мюнхен, возле виллы фон Шлейхера на окраине Берлина остановилась машина, из которой вышли шесть эсэсовцев, переодетых в гражданскую одежду. Фон Шлейхер завтракал с женой и пятнадцатилетней падчерицей. Эсэсовцы ворвались в дом и открыли стрельбу по Шлейхеру и его жене. Девочку они предупредили, что с ней будет то же самое, если она расскажет о том, что видела.
Грегор Штрассер был застрелен в камере эсэсовцем, похвалявшимся: "Я убил свинью!" Вице-канцлеру Францу фон Папену повезло больше: он несколько дней лишь находился под наблюдением. Но его личный секретарь был застрелен на своем рабочем месте, а его соавтор по марбургскому выступлению (см. Марбургская речь) убит в тюрьме. В Мюнхене 75-летнего Густава фон Кара, который одиннадцатью годами раньше подавил гитлеровский "Пивной путч" 1923, вытащили из дома, забили до смерти и кинули в болото. Не обошлось и без ужасных ошибок. Вилли Шмид, известный музыкальный критик, погиб по случайному совпадению — его перепутали с человеком по имени Вилли Шмидт. Рудольф Гесс навестил вдову и принес ей извинения. Считавшийся организатором "заговора СА" Карл Эрнст был схвачен эсэсовцами неподалеку от Бремена, когда он собирался отплыть в свадебное путешествие, отправлен самолетом в Берлин и там казнен.
1 июля партийная нацистская пресса сообщила о казни 8-и главарей СА. Смерть фон Шлейхера преподнесли как "несчастный случай". 2 июля газеты сообщили, что "изменник Рем, отказавшийся признать результаты расследования", был казнен.
Рано утром 2 июля все службы гестапо, СС и полиции безопасности получили следующую радиограмму, подписанную Герингом и Гиммлером: "Министр-президент Пруссии и шеф тайной государственной полиции всем полицейским властям. По приказу верховных властей все документы, связанные с операциями, проведенными за два последних дня, должны быть сожжены. Отчитаться немедленно по выполнении".
3 июля состоялось заседание кабинета министров. Ни один из присутствующих, включая министра юстиции Гюртнера, личного друга многих погибших, не осмелился выступить с осуждением кровавой резни. Более того, министры поблагодарили Гитлера за спасение Германии от революционного хаоса и единодушно приняли закон, единственная статья которого гласила: "Меры, принятые 30 июня, 1 и 2 июля 1934 года и направленные на подавление попыток совершить предательство и государственную измену, расцениваются как срочные меры национальной обороны".
13 июля 1934 Гитлер выступил в рейхстаге с формальным разъяснением происшедшего. Это была весьма странная речь. После обычного вступления, где он поносил своих политических предшественников и хвастался достоинствами своего режима, фюрер изложил четыре опасных, по его мнению, категории в Третьем рейхе: 1) коммунисты, поддерживаемые евреями; 2) политические лидеры старых партий; 3) банда левых революционеров во главе с Ремом, "которому нужна была революция ради революции"; и 4) самозванные критиканы и паникеры. Никчемные сами по себе, они тем не менее опасны, поскольку являются "подлинными бациллоносителями беспорядка и неопределенности, слухов и притязаний, лжи и подозрений, клеветы и страха". Критики отметили, что Гитлер, очевидно, не осознает того факта, что обрисовал свое собственное движение.
Фюрер продолжал утверждать, что уже несколько месяцев ему известны слухи о заговоре против нового порядка. Сначала он приписывал эти разговоры своим явным противникам, но теперь он воочию увидел руку предателей из СА. Он обвинил их в ведении постыдного образа жизни. Они повинны в "дурном поведении, пьяных выходках, в том, что пристают к порядочным людям". "Это не национал-социалисты, они — в высшей степени отвратительны". Гитлер упрямо утверждал, что его действия при подавлении мятежа не были противозаконными и варварскими, напротив, он действовал "ради высшей справедливости". "Это была вторая революция. Они дали ей жуткое название — "Ночь длинных ножей". Таким образом Гитлер приписал "заговору Рема" то название, которое он присвоил собственной "кровавой чистке". Предложив составить список жертв среди членов СА, он обошел вниманием тех, кто, не будучи связанными с СА или партией, тем не менее лишился жизни во время этой резни.
