Никита выпустил из рук ветки и отпрянул назад. Перед лицом качнулись зеленые лапы.

Что это? Ведь давно кончилась детская игра в сыщиков. И опять он! Поручик Любкин?

Человек на поляне вскинул голову и прислушался. Сквозь еловые иголки Никита видел, как он вскочил на ноги, подхватил кепку и исчез в зарослях по другую сторону поляны.

А может, и не он? Откуда здесь быть саратовскому поручику? Но что это тот же человек, который встречался со скаут-мастером на Зеленой Кошке, – факт. Те же рыжие сапоги, зеленая кепка. Вот только не успел заметить, есть ли повязка на глазу.

Никита присел на поваленный ствол дерева, чтобы собраться с мыслями, и увидел рассыпанные по мху бумажки. Ага! Придумал. Он достал из кармана бумагу и огрызок карандаша. Прижав бумагу к стволу, написал:

«Видел дядьку с Зеленой Кошки. Ленька с Карпой знают. Сообщите Володе. Идите за мной по знакам. Н.».

Положив записку у корня дерева, Никита нацарапал на стволе знак, потом продрался сквозь заросли, перебежал прогалину и бросился вслед за незнакомцем. Теперь, стараясь его настигнуть, он быстрее продвигался вперед. Белые хлопья бумажек отмечали его путь.

Незнакомец, видимо, не торопился, вскоре между стволов мелькнула его спина. Никита убавил шаг и, стараясь не наступать на сухие ветки, пошел за ним.

Неожиданно спина человека исчезла и больше не показывалась. Никита осторожно шагнул вперед. Перед ним виднелся склон оврага, на нем никого не было. Никита испугался. Где же он?

Он отскочил назад и замер, почувствовав на плече тяжелую руку. Рванулся, стараясь освободиться, но рука стиснула плечо еще сильнее и не отпустила.

Он оглянулся. Из-под надвинутой на лоб кепки на него в упор смотрели два незнакомых глаза. Черной повязки не было, а была черная борода.

– Ты что здесь делаешь? – спросил бородатый.

– Грибы собираю, – не подумав, ответил Никита.

– Грибы? – усмехнулся незнакомец. – Ни туеса, ни корзины. Где они, грибы-то? Не вертись! – прикрикнул он. – Тебя кто послал?

«Это не Любкин, – подумал Никита. – Так зачем же я за ним слежу?»

Никита сказал на всякий случай:

– Павлик, наш скаут-мастер.

Бородатый шумно вздохнул, обдав Никиту табачным перегаром. Его рука, сжимавшая плечо, опустилась.

– Почему ты, а не тот длинный, Костя, что ли?

– А я знаю? Павлик послал, вот и все.

«Ага, Костя! Вот за какими грибами он сюда таскался».

Бородатый подтолкнул Никиту вперед:

– Пошли! – Он шел сзади и молчал.

Они перешли овраг и вскоре выбрались на большую поляну, поросшую высокой некошеной травой. На другой стороне поляны виднелась приземистая избушка.

– Зачем же он тебя послал?

«Вот и засыпался», – подумал Никита. Надо было что-то отвечать.

– Ну?

– Просил передать, что скоро сам придет…

Бородатый остановился, потом подтолкнул Никиту:

– Идем поговорим. Шагай.

«Смываться надо, – подумал Никита, тоскливо поглядывая по сторонам. – Что-то не так я ляпнул».

– К избе шагай, – приказал голос сзади.

Никита прикинул расстояние от избушки до леса, и, когда до бревенчатого сруба оставалось несколько шагов, он прыгнул в сторону, думая скрыться за избой. Дядька ударил в спину, и Никита упал лицом в траву.

– Куда же ты? – раздался насмешливый голос. – Павлик послал, а ты убегаешь. А ну, садись!

«Теперь амба, попался», – подумал Никита. Опираясь руками, он медленно поднялся на колени и сел.

Они сидели друг против друга. Никита – на земле, поджав ноги и глядя исподлобья, незнакомец – на чурбаке у двери избушки.

– Что ж ты? Испугался? – сказал он добродушно.

Никита молчал.

Незнакомец не торопясь достал из кармана листок бумаги, быстрым движением загнул краешек, снова сунул руку в карман, насыпал на бумагу махорку и, не спуская колючих глаз с Никиты, свернул цигарку, лизнул, заклеил, подровнял трубочку пальцами и закурил.

– Значит, Павлик… Отсюда следует, что ты бойскаут. Прекрасно! – Он выпустил густую струю дыма над головой Никиты и хрипловато пропел:

Будь готов, разведчик, к делу честному, трудный путь лежит перед тобой…

– А дальше? – Он смотрел на Никиту, чуть прищурив глаз.

Глянь же смело в очи неизвестному, бодрый телом, мыслью и душой, – пробормотал Никита.

– Ну вот! И слова гимна знаешь. Ты, и верно, бойскаут. Чего же ты врешь? Нехорошо, брат. Ты не бойся меня.

«И верно, – подумал Никита, – чего это я испугался? Просто живет человек в лесу…»

– Вы охотник? – спросил он.

– Лесник. Живу в этой избушке, изучаю местную жизнь. Выбираю деревья для сплава. Зимой придут лесорубы, спилят деревья, весной сплавят по реке в город… Люди дома из них построят. Ну а ты?

– У нас тут лагерь недалеко. Возле Глубокого яра, знаете? Я просто ходил по лесу, наблюдал. И вдруг вас увидел.

Про военную игру Никита не сказал.

– Какой лагерь? – удивился бородатый. – Бойскаутов?

– Нет, пионеров. Теперь бойскаутов нет. Пионеры теперь.

– Ага, – сказал бородатый. – А Павлик?

– Да я не знаю, где он. Я его уже месяц не видел.

– Ах, мальчик, – сказал бородатый укоризненно. – Откуда же ты знаешь, что мы знакомы?

– Да я вас на Зеленой Кошке видел, как вы на лодке подъехали и с Павликом беседовали…

– Вот как! – Бородатый вскочил на ноги. Он вытащил из кармана револьвер и моток веревки. – Ты мальчик любопытный. Иногда это хорошо, иногда нет. Иногда очень нехорошо. Ты вот что, ты не бойся. Будешь сидеть смирно, я ничего не сделаю. Я только привяжу тебя. А мне нужно уходить.

Бородатый шагнул к нему. Никита увидел, как дверь избушки медленно открылась и в темном проеме появился человек. Никита узнал Гленарвана.

«Ну все, – подумал Никита. – Прощай, папа. Я погибаю за рабочее дело».

Гленарван вдруг бросился вперед, прыгнул на спину бородатому, и они упали. За ними из избушки появился еще один, в кожаной куртке. Он поднял револьвер, выпавший из руки бородатого, и подошел к лежащим на земле.

Гленарван поднялся. Бородатый остался лежать лицом в траве. Потом он повернулся и посмотрел на них из-под лохматых бровей.

– Встаньте, капитан Зыков, – сказал Кожаный.

– Не имею чести, – прохрипел бородатый и начал медленно подыматься.

Гленарван посмотрел на Никиту.

– Напугался? – спросил он. – Как это тебя сюда занесло. Ты нам чуть всю обедню не испортил.

Никита все еще не мог понять, что случилось. И не знал, отвечать или нет.

– Руки, – сказал Кожаный и показал револьвером, дескать, подними.

Бородатый поднял. Гленарван ощупал его одежду.

– Больше нет, – сказал он. – А меня вы тоже не узнаете, капитан?

– Не имею чести, – глухо пробормотал бородатый, глядя на зубчатый край колеса.

В это время за деревьями пронзительно крикнула чайка. Кусты шевельнулись, на поляну выскочил Володя и подбежал к Никите.

– Цел?

– Цел, – сказал Никита.

Володя повернулся к Гленарвану и удивленно сказал:

– Кузнецов! Каким это образом?

– У меня-то служба такая, а вот как вы сюда забрались?

– Военная игра у нас, – сказал Володя. Он поднял руку и крикнул: – Ко мне, ребята!

С шумом ломая ветки, выскочили на поляну все три звена: «Чайки», «Красные моряки» и «Серп и молот». Они сомкнулись плотным кольцом и смотрели во все глаза. Карпа и Ленька подбежали к Никите. Карпа молча, открыв рот, уставился на Гленарвана. По выражению его лица было видно, что в голове у него полный кавардак. Почему английский шпион мирно разговаривает с Володей? И кто же это стоит с поднятыми руками?