— И я говорил тебе, что это дело — очень важное? — переспросил Рубен.

Аэрн мрачно кивнул.

— Тогда нам надо отправляться в дорогу поскорее.

Кэлен весь вечер улыбалась разным людям. Теперь перед ней стояла женщина в красивом синем платье. Она с пафосом говорила о том, как всех беспокоило долгое отсутствие Матери-Исповедницы. Ее лицемерие, как и лицемерие остальных гостей, было очевидно для Кэлен. Она всю жизнь слушала подобные басни, и ей было очень противно. Ей бы хотелось, чтобы хоть один из всех этих людей, с которыми ей постоянно приходилось иметь дело, честно признался, что ненавидят ее, ведь она им всем мешает, не дает чинить произвол в Срединных Землях. Кэлен старалась убедить себя, что все же не все такие.

Она попробовала представить, что бы сказала эта дама, жена посла, если бы увидела Мать-Исповедницу не в роскошном белом платье с бесценным бриллиантовым колье на шее, а верхом на лошади, голую, забрызганную кровью, с мечом в руке, отбивавшуюся от врагов. Кэлеи решила, что эта дама упала бы в обморок.

Когда жена посла наконец замолчала, Кэлен поблагодарила ее за беспокойство и направилась к выходу. Было уже очень поздно, а завтра с утра состоится заседание Совета. Бросив взгляд на собственное отражение в зеркале, Кэлен вдруг почувствовала себя так, будто она пробудилась после долгого сна и снова оказалась Матерью-Исповедницей во дворце Исповедниц, в Эйдиндриле. И все же она уже не та, что прежде. Она словно постарела на много лет и даже забыла о том, что такое — быть чистой. Кэлен улыбнулась. Очень здорово, что она успела сегодня вымыться.

Уже у двери к ней подошла еще одна нарядная дама.

Кэлен нахмурилась. Волосы незнакомки были слишком короткими — не как у других женщин здесь, но черное нарядное платье явно дорогое, а на шее изумрудное ожерелье.

Женщина сделала реверанс:

— Мать-Исповедница, мне необходимо поговорить с тобой.

— Мне очень жаль, но боюсь, что я не помню тебя,. — сказала Кэлен.

Женщина почему-то все время оглядывалась, словно кого-то искала глазами.

— Ты и не знаешь меня. У нас есть общий друг. — Тут она заметила, что за ней следит одна пожилая женщина со злым лицом, и повернулась к ней спиной.

— Мать-Исповедница, пришла ли ты в Эйдиндрнл одна или вместе с кем-то? — спросила незнакомка.

— Вместе со мной был мой друг, Чандален, но он остался ночевать в лесу. А что?

— Я надеялась услышать другое имя. Ты должна была...

Вдруг незнакомка умолкла. Она словно оцепенела.

— Что случилось? — спросила Кэлен. Женщина словно увидела призрак.

— Ты... т... — Она никак не могла договорить. Она вдруг смертельно побледнела, лицо ее исказил ужас. Она зашаталась. Кэлен слишком поздно попыталась поддержать несчастную. Незнакомка лишилась чувств и упала на пол.

Гости заохали. Кэлен склонилась над ней. Пожилая женщина с неприятным лицом пробилась сквозь толпу гостей и подошла к Кэлен.

— Джебра! — воскликнула она. — Я ее узнала.

— Ты знаешь эту женщину? А сама ты кто? — спросила Кэлен.

Женщина вдруг поняла, с кем разговаривает. Она сразу заулыбалась и сделала неуклюжий реверанс.

— Я — госпожа Ордит Кондатит де Дакидвич, Мать Исповедница. Я так рада вас видеть...

— Кто эта женщина? — перебила Кэлен.

— Это моя горничная, Джебра Бевинье. Я выбью дурь из этой ленивой девки!

— Девки? — переспросил один из мужчин. — Не думаю. Я ужинал с госпожой Джеброй и смею заверить, что она — благородного происхождения.

— Самозванка! — фыркнула леди Ордит.

— В таком случае ты, должно быть, необыкновенно хорошо платишь ей, — насмешливо заметил тот же господин. — Она останавливается в лучших гостиницах и расплачивается золотом.

Госпожа Ордит, не удостоив его ответом, схватила за руку стражника.

— Эй, оттащи-ка эту девку в мои покои, в Кельтонский дворец. Я уж с ней разберусь.

— Нет! Не собираешься же ты указывать Матери-Исповеднице, что ей надлежит делать в ее дворце? — сказала Кэлен.

Госпожа Ордит забормотала извинения. Кэлен щелкнула пальцами, и к ней подбежали несколько стражников.

— Отнесите госпожу Джебру в комнату для гостей, — приказала Кэлен. — Пусть служанка принесет ей чай с пряностями, полотенце, смоченное холодной водой, и все, что понадобится. Пусть никто не беспокоит госпожу Джебру — это относится и к госпоже Ордит. Я ухожу к себе отдохнуть, и пусть меня никто не беспокоит! Завтра с утра, сразу после заседания Совета, я прошу доставить госпожу Джебру ко мне.

Стражники отдали честь и склонились над Джеброй, лежавшей без сознания.

Когда Кэлен дошла до своих покоев, она была изумлена, увидев у дверей охранника из Кельтонского дворца. Когда она приблизилась, один из них спокойно постучал в дверь рукоятью копья. Кто-то был внутри! Кэлен бросила гневный взгляд на охранников и, отворив дверь, вошла в первую комнату.

Там никого не было. Она вбежала в спальню и застыла на месте. Принц Фирен стоял на ее постели, спиной к двери.

Он оглянулся и с усмешкой помочился на ее постель. Затем принц повернулся к ней лицом и стал как ни в чем не бывало застегивать штаны.

— Во имя духов, ты понимаешь, что делаешь? — прошептала она.

— Показываю Матери-Исповеднице, как мы все счастливы, что она вернулась домой, — ответил принц спокойно и прошествовал к двери, пожелав ей спокойной ночи.

Кэлен шесть раз дернула шнур звонка. Когда она выходила в коридор, явились шесть служанок.

— Что угодно Матери-Исповеднице?

Кэлен стиснула зубы.

— Вытащите мой матрас, все простыни и покрывала во двор и сожгите их!

Девушка изумленно воззрилась на нее.

— Как, Мать-Исповедница?

— Я сказала: вытащите мой матрас, простыни, покрывала во двор и сожгите их все, — повторила Кэлен, сжав кулаки. — Что вам непонятно?

Все шесть девушек смотрели на нее, широко открыв глаза.

— Да, Мать-Исповедница. Именно сейчас, Мать-Исповедница?

— Если бы мне надо было это сделать завтра, я бы позвала вас завтра, — ответила Кэлен.

Она спустилась вниз, в переднюю перед входом, как раз когда принц Фирен присоединился к человеку в балахоне, который ждал его там. Незнакомец в балахоне снова посмотрел Кэлен в глаза.

— Стража! — кивнула Кэлен, и несколько человек в дворцовых мундирах бросились к ней. — Я объявляю, что неприкосновенность официальных представителей дружественных держав временно отменяется. Если я замечу в моем дворце эту кельтонскую свинью или кого-то из его личной охраны, в любое время, кроме завтрашнего заседания Совета, я сама спущу с вас шкуры, после того, как убью его!

Кэлен заметила госпожу Ордит, которая слышала ее слова.

— Госпожа Ордит! — сказала Мать-Исповедница. — Кажется, ты говорила, что ты — гостья в Кельтонском дворце? В таком случае ты должна немедленно покинуть мой.

Та наскоро попрощалась, а Кэлен повернулась к ней спиной и пошла в свои покои, взяв с собой несколько стражников. Она велела им выстроиться в шеренгу у ее дверей и сказала:

— Если этой ночью кто-то попытается попасть в мои комнаты, то пусть он пройдет, только перешагнув через ваши трупы. Вы поняли?

Они молча отдали честь.

Войдя к себе, Кэлен набросила на плечи белую накидку и вышла на балкон.

Она стояла и смотрела вниз, на то, что происходило во внутреннем дворе.

Ей хотелось бежать отсюда, но нельзя. Она Мать-Исповедница, и ей следует делать то же, что делали все Матери-Исповедницы до нее: защищать Срединные Земли. Она осталась одна, и никто сейчас не поможет ей исполнить долг.

Слезы катились по ее щекам: она смотрела, как внизу жгли ее постельное белье, еще недавно украшавшее то ложе, которое она когда-то обещала Ричарду.

Белый силуэт отражался в черном мраморе колонн галереи — личной галереи Матери-Исповедницы, ведущей в Зал Советов. Кэлен направилась туда на час раньше срока. Она собиралась встретить советников, сидя на своем месте, в кресле Исповедницы. Ей вовсе не улыбалось позволить советникам переговорить между собой в ее отсутствие.