Распахнув двери, она застыла на пороге. Зал был набит битком. Места советников все заняты, на галереях толпился народ — не только чиновники, администраторы, служащие и дворяне, но и простолюдины: крестьяне, лавочники, торговцы, повара, извозчики. Мужчины и женщины. И глаза всех присутствующих устремлены были на нее, остановившуюся в дверях.

В противоположном конце огромного зала в полном составе сидели советники.

На кресле Исповедницы тоже кто-то сидел. На таком расстоянии Кэлен не могла разглядеть лицо человека, но она и так знала, кто это.

Коснувшись пальцами висевшего на шее костяного ожерелья, Кэлен мысленно попросила добрых духов о помощи и защите и двинулась вперед. Каблуки ее сапожек звонко застучали по гулкому мрамору. На полу перед помостом что-то лежало. Но она не могла понять что.

Дойдя до стола, Кэлен обнаружила, что на кресле Исповедницы сидит совсем не тот, кого она ожидала увидеть. А принц Фирен лежит перед помостом на маленьких носилках. Лицо его было мертвенно-бледным, руки сложены на залитой кровью груди. Рядом лежал его меч. На горле принца Фирена зияла глубокая рана.

Кэлен взглянула в устремленные на нее суровые темные глаза. Сидящий в кресле Исповедницы мужчина наклонился вперед и сложил руки на столе. Быстро оглядевшись, Кэлен обнаружила то, чего не заметила прежде: весь зал был окружен стражей.

Мать-Исповедница гневно поглядела на темноволосого, чернобородого мужчину.

— Прочь с моего места, или я сама убью тебя!

По залу прокатился звон извлекаемых клинков. Не сводя с нее темных глаз, мужчина чуть шевельнул рукой, и мечи немедленно вернулись в ножны.

— Ты больше никого не убьешь, Мать-Исповедница, — спокойно произнес он. Принц Фирен — твоя последняя жертва.

— Кто ты такой? — нахмурилась Кэлен.

— Невилл Рэнсон. — По-прежнему не сводя с нее глаз, он повернул руку ладонью вверх. На ладони загорелся огненный шар. — Волшебник Невилл Рэнсон.

Не отрывая взора от Кэлен, он пустил огненный шар вверх. Тот послушно взлетел к потолку, раздался хлопок, и шар взорвался фейерверком искр. Зал изумленно ахнул.

Волшебник Рэнсон наклонился и развернул какой-то свиток.

— Против тебя выдвинуто множество обвинений, Мать-Исповедница. С какого бы ты желала начать?

Не поворачивая головы, Кэлен краем глаза оглядела зал.

Никаких шансов на побег. Ни единого. Даже если сидящий перед ней человек и не волшебник вовсе.

— Поскольку все обвинения ложные, полагаю, не важно, с чего начинать. Почему бы нам сразу не покончить с этой пародией на правосудие и не перейти к казни?

В зале повисла мертвая тишина. Волшебник Рэнсон даже не улыбнулся, но лишь чуть приподнял брови.

— О, никакой пародии, Мать-Исповедница. Только очень серьезные обвинения. И мы собрались здесь, чтобы во всем разобраться. Я не Исповедница, я не желаю обрекать на смерть невиновного. Прежде чем мы завершим сегодня рассмотрение дела, все присутствующие узнают о твоей измене. Я хочу, чтобы народ знал все о твоей жестокой тирании.

Кэлен, гордо выпрямившись, сложила руки на груди. Она сохраняла бесстрастность Исповедницы. Присутствующие подались вперед.

— Поскольку список очень длинный, — продолжил Рэнсон, — думаю, мы начнем с наиболее серьезного обвинения. — Он заглянул в свиток. — Измена.

— С каких это пор защита жителей Срединных Земель является изменой?

Вскочив на ноги, Рэнсон грохнул кулаком по столу.

— Защита жителей Срединных Земель?! В жизни не слышал такой гнусной лжи из уст женщины! — Он расправил балахон и сел. — Твоя «защита» сводилась к тому, чтобы ввергнуть народ Срединных Земель в пучину войн. Ты собиралась обречь тысячи людей на смерть лишь из опасения, что вместо тебя станет править кто-то другой. Причем, смею заметить, править с единодушного одобрения Совета.

— Вряд ли это одобрение единодушно, если Мать-Исповедница возражает.

— Возражает из собственных корыстных побуждений.

— И кто же будет править Срединными Землями? Кельтонцы? Ты сам?

— Спасители народов. Имперский Орден. У Кэлен подкосились колени. Ей показалось, что на нее валится потолок. В голове зашумело. Она испугалась, что ее вывернет прямо на глазах у всех присутствующих. Усилием воли Кэлен взяла себя в руки.

— Имперский Орден! Имперский Орден вырезал Эбиниссию! Уничтожил всю оппозицию, чтобы править самому!

— Ложь. Имперский Орден посвятил себя правлению во благо народа. Он просто желает положить конец твоим преступным деяниям.

— Во благо! Да они вырезали всех жителей Эбиниссии! Они насиловали женщин!

Рэнсон засмеялся:

— Ну-ну, Мать-Исповедница! Имперский Орден не убил ни одного человека. Он повернулся к незнакомому Кэлен мужчине.

— Советник Торстен, разве в вашем великом городе, резиденции королевы, кто-нибудь пострадал?

Круглощекий мужчина выглядел изумленным:

— Я только два дня назад прибыл из прекрасной Эбиниссии, и там никому не известно ни о какой резне.

В толпе послышался хохот. Рэнсон ехидно улыбнулся.

— Неужели ты полагала, Мать-Исповедница, что у нас не найдется свидетелей, способных опровергнуть твои инсинуации? Ведь это всего лишь твоя выдумка, чтобы запугать народ и втянуть его в войну.

Рэнсон щелкнул пальцами. Появилась какая-то женщина в лохмотьях и встала возле стола. Рэнсон ласково попросил ее не бояться и рассказать свою историю.

Женщина поведала, что ее дети ложатся спать голодными, потому что у нее нет денег. Сказала, что вынуждена заниматься проституцией, чтобы прокормить детей.

Кэлен знала, что это ложь. В городе было достаточно милосердных людей и благотворительных обществ, которые охотно помогали тем, кто действительно нуждался в помощи.

В течение последующего часа свидетели выступали один за другим, и каждый рассказывал о голоде и нужде, говорил о том, что дворец не предоставил им денег на еду и одежду, что их дети голодают. Толпа на галерке внимательно слушала, некоторые даже всплакнули.

Кое-кого из выступавших Кэлен узнала. Она вспомнила, что госпожа Сандерхолт в свое время предлагала им работу, и все они воротили нос от того, что им предлагали, и в конце концов госпоже Сандерхолт пришлось все делать самой.

Когда умолк последний свидетель, волшебник Рэнсон встал и обратился ко всем присутствующим:

— У Матери-Исповедницы богатая казна, и она собиралась финансировать войну против тех жителей Срединных Земель, которые желают освободиться от ее гнета. Сначала она отнимает у вас еду, у вас и ваших детей, а потом, чтобы заставить вас позабыть о голоде, придумывает врага и начинает войну. Войну — на ваши кровные деньги, украденные ею для своих богатых друзей. Пока вы голодаете, она себе ни в чем не отказывает! Вам нужна одежда, а она покупает оружие! Ваши сыновья истекают кровью в битвах, а она пребывает в роскоши! Когда ваших близких несправедливо обвиняют в преступлениях, она пользуется своей магией, чтобы вынудить их признаться в несовершенных преступлениях, чтобы заглушить их протесты против ее тирании!

Люди плакали. При последних словах Рэнсона некоторые даже зарыдали в голос. Однако большинство яростно требовало справедливости. Кэлен начала сомневаться, что ей просто отрубят голову. Скорее эта толпа разорвет ее на части, прежде чем она дойдет до эшафота.

Рэнсон поднял руки.

— Как представитель Имперского Ордена Повелеваю, чтобы народ получил то, в чем нуждается. Повелеваю выдавать каждой семье ежемесячно по золотому на еду и одежду для детей. Под властью Имперского Ордена никто не будет голодать.

По залу пронеслись восторженные крики. Овации не смолкали минут пять.

Рэнсон сел и, сцепив пальцы, слушал. Все это время он не сводил глаз с Кэлен, а она неотрывно смотрела на него.

Кэлен прекрасно понимала, что ничто не дается даром, Она знала, что кажущаяся доброта может обернуться неимоверной жестокостью. Она подсчитала, что подобные выплаты опустошат казну самое большее через полгода. И что потом?