— Но... почему у тебя рука быть теперь, как у меня? — спросила она.

— Мы лишь берем на себя боль и последствия болезни, но не саму болезнь и не само увечье. Мы только передаем целительную силу другим людям. — Он снова опустил рукав камзола. — Яд скрина пересилил мои возможности целителя.

— Тогда мы оба должны лишиться рук, — с горечью сказала Эди.

— Нет, боюсь, это не поможет. — Зедд покачал головой. — Прежде чем браться за исцеление, надо точно выяснить источник болезни. — Он снова встал и повернулся к ней спиной. — Но теперь колдовской яд скрина, поразивший тебя, проник и в мое тело, — закончил он, понизив голос.

Снизу, из столовой, доносился приглушенный смех и веселая музыка. Какой-то менестрель пел о принцессе, которая переоделась служанкой. Отец-король хотел выдать ее за принца, но она этого принца терпеть не могла. И хотя на новой работе ее частенько кто-нибудь пытался ущипнуть, принцесса решила, что уж лучше быть служанкой. Публика бурно выражала одобрение, стуча кружками по столу в такт пению.

— Мы с тобой попадать в большую беду, старик, — услышал Зедд голос Эди.

— Это верно, — рассеянно кивнул он.

— Прости меня, Зедд, за то, что это все быть из-за меня. Это моя вина, продолжала она.

Он только рукой махнул.

— Что сделано, то сделано. И это — не твоя вина, дорогая. Скорее уж это моя вина, так как я применил силу магии, не подумав. Вот расплата за то, что я действовал по велению сердца, не послушав голоса разума. — Про себя он добавил:

«И за то, что нарушил Второе Правило Волшебника».

— Подумай хорошенько, Эди! — продолжал Зедд, повернувшись к ней. — Должны быть люди, которые знают больше о скринах, о природе этих злых чар. Не было ли таких людей среди тех, к кому ты обращалась прежде, когда интересовалась Подземным миром? Вспомни хоть что-нибудь, пусть немного, но это поможет мне понять, как избавиться от такого проклятия.

Некоторое время она сосредоточенно молчала, потом заговорила:

— Я быть молодой, когда ходить учиться к ведуньям. А они все быть старыми. Теперь, должно быть, их уже нет в живых.

— А дочери с таким же даром у них были? — спросил Зедд.

Эди радостно улыбнулась:

— Да! У одной, как раз у той, что меня многому научила и от которой я узнала о скринах, быть три дочери. — Эди приподнялась, опираясь на локоть. Да, их быть трое, и у каждой быть дар. Хотя тогда они быть еще маленькими... Они, наверное, еще не такие старые, как я. Мать-то, наверное, успела научить их ведовству.

Несмотря на боль, вызванную магией Подземного мира, Зедд радостно оживился.

— Тогда мы должны отправиться к ним! А где они жили?

Эди снова улеглась и укрылась одеялом.

— В Никобарисе, — ответила она. — В дальней части Никобариса.

— Проклятие! Но это далеко отсюда, и нам туда не по пути, — пробормотал волшебник. — А может, ты вспомнишь кого-то еще?

Эди тихонько забормотала, загибая пальцы:

— У этой — только сыновья... Эта ничего не знала про скринов... А у этой не было детей. Прости, Зедд, но те три сестры, которые живут в Никобарисе, только и могут помочь нам.

— А не помнишь, у кого училась их мать? — спросил он. — Может быть, нам отправиться к ее наставнице?

— Это знает только Свет, — прошептала старая колдунья. — Я никого не знаю, кроме тех, кто живет в Никобарисе.

— Ну, так поедем туда!.

Эди посмотрела на него с беспокойством:

— Зедд, там Защитники Паствы. Там сохранилась память обо мне. Не слишком-то добрая память.

— Это было страшно давно, Эди, два царствования назад.

— Ну и что?

Волшебник задумался.

— Ну что ж, никто ведь не знает, кто мы такие на самом деле. Мы скрываемся от Владетеля и можем по-прежнему выдавать себя за двух богатых путешественников. Знаешь, если уж мы напялили на себя эти наряды, почему бы нам не разъезжать в экипаже?

Эди пожала плечами:

— Видно, нам ничего другого не остается. Надо — значит надо. — Она снова попыталась подняться. — Ну, раз так, пора собираться.

Зедд замахал руками.

— Ты слишком слаба, тебе требуется отдых. Я займусь поисками экипажа.

Эди увидела, что он смотрит на себя в зеркало. На нем был красивый багряный камзол с черными рукавами, отделанный серебристой парчой, с золотым шитьем на воротнике и на груди. Пояс красный, атласный, с золотой пряжкой. Это одеяние казалось Зедду настолько нелепым, что он едва не застонал. — Ну, как я выгляжу? — спросил он. Эди взяла с подноса кусок черного хлеба.

— Вид на редкость дурацкий.

Зедд погрозил ей пальцем:

— Надеюсь, ты не забыла, что сама выбирала этот наряд?

Она пожала плечами:

— Это я тебе так отомстила. Ты ведь выбирать одежду для меня.

Зедд в ответ пробормотал, что ей-то грех жаловаться.

— Ладно, ты отдохни немного, а я пойду поищу экипаж, — сказал он наконец.

— Шляпу не забудь, — напомнила Эди, продолжая жевать.

Зедд остановился:

— Проклятие, я что, еще и шляпу должен носить?

Прожевав наконец хлеб, Эди пояснила:

— Тот человек, что продавать нам эти наряды, сказал, что вся знать умрет от зависти.

Волшебник тяжело вздохнул, взял со столика у двери мягкую красную шляпу и натянул на голову.

— Так лучше?

— Перо поправь, — посоветовала Эди. Зедд сжал кулаки. Поправив павлинье перо на шляпе, он раздраженно посмотрел на нее:

— Теперь ты довольна?

Она улыбнулась, но тут же успокоила его:

— Я сказала, Зедд, что у тебя дурацкий вид, только потому, что ты так хорош собой, что любая одежда будет выглядеть не так хорошо, как ты сам.

— Весьма признателен, сударыня. — Он усмехнулся и отвесил поклон.

— И вот что, Зедд, будь осторожен. — Он вопросительно посмотрел на нее. В этом наряде, — пояснила она, — многие захотят пощипать тебя, совсем как ту принцессу из песенки.

Зедд игриво подмигнул:

— Я не позволю всяким бабенкам посягать на мое достояние.

Сдвинув шляпу набекрень, напевая веселую песенку, Зедд вышел из комнаты.

«Надо бы еще обзавестись тростью покрасивее», — подумал он. Знатному щеголю, кажется, полагается иметь трость.

Аппетитный аромат жареного мяса из столовой смешивался с запахом табака.

Спускаясь по лестнице, Зедд пожалел, что не успел перекусить.

На площадке стоял высокий ящик, из него торчали три трости. Он выбрал самую красивую — черную с посеребренной ручкой. Немного тяжеловата, но вполне приличная.

Хозяин гостиницы Хилмэн, толстяк в белой рубашке с засученными рукавами и белоснежном переднике, сразу заметил Зедда и бросился ему навстречу с неизменной улыбкой. От этой улыбки его круглые щеки казались еще круглее.

— Господин Рыбник! Как я рад тебя видеть! Зедд чуть было не спросил, к кому тот обращается, но вовремя спохватился — ведь он сам представился хозяину именно так. Себя он назвал Рубеном Рыбником, а Эди — своей женой, Эльдой. Зедду всегда нравилось имя Рубен. — Прошу тебя, хозяин, называй меня просто Рубен, сказал волшебник.

— Конечно, конечно, господин Рыбник.

Зедд показал ему трость:

— Я решил, что мне нужна трость, ты не возражал бы, если я выберу эту?

— Для такого почетного гостя все, что угодно! — Хозяин расплылся в улыбке. — Эти трости делает мой племянник, и я разрешаю ему продавать их самым достойным из наших постояльцев. Но это — особенная, а потому особенно дорогая.

Заметив недоверчивый взгляд Зедда, хозяин наклонился к нему и доверительно зашептал на ухо:

— Позволь кое-что показать тебе, почтенный гость. Этого я еще никому не показывал. Вот, погляди, что будет, если повернуть рукоятку.

Повернув ручку, Хилмэн отделил ее от трости и продемонстрировал Зедду блестящий клинок, скрытый внутри.

— Кельтонская сталь. Около двух футов длиной. Оружие, достойное знатного человека. Хотя вряд ли, если тебе просто нужна трость, ты согласишься потратить столько...

Зедд снова соединил ручку с тростью, и обе ее части, щелкнув, слились воедино.