— Я не сказала, что ты должен был бездействовать! Я сказала, что действовать следует правильно.
— Я пустил в ход меч — единственное, что у меня было!
Паста догорела и погасла, сестра Верна бросила нож на землю.
— Творить магию, не зная последствий, очень опасно.
— Но ведь все, что делала ты, не принесло никаких результатов.
Сестра Верна повернулась к нему, молча посмотрела ему в глаза и снова отвернулась, занявшись флакончиками в зеленой сумочке.
— Прости меня, сестра, — сказал Ричард. — Я не то имел в виду. Я только хотел сказать, что ты не чувствовала дорогу, а я знал: если мы там останемся, то погибнем.
Флакончики звякали в сумочке. Видимо, сестре никак не удавалось правильно уложить их.
— Ричард, — мягко сказала она, — ты думаешь, что мы должны научить тебя управлять своим даром. Но это — самая легкая часть работы. Самое трудное знать, какую именно магию применить, в какое время, как рассчитать свои силы и научиться предвидеть последствия. Это и есть самое важное: знать, как, сколько, когда и что будет потом. Так я сегодня поступила, когда лечила тебя. — Она испытующе посмотрела на него. — Без такого знания ты подобен слепому, который в толпе детишек размахивает топором. Мы же пытаемся сделать так, чтобы ты сначала прозрел, а уж потом брался за топор.
Ричард задумчиво сорвал травинку.
— Мне это как-то в голову не приходило.
— Возможно, — тихо сказала сестра Верна, — больше всего я злюсь на себя за свою глупость. Я не думала, что найдется сила, способная заманить меня в ловушку. Я была не права. Спасибо, Ричард, за то, что ты вызволил меня.
— Я был так рад, когда тебя нашел... — Ричард вертел в руке травинку. — Я думал, что ты погибла. Я счастлив, что это оказалось не так.
Она достала из сумочки все флакончики и поставила их на землю.
— Я бы и погибла, зачарованная темными силами, — проговорила она. — Я не могла не погибнуть.
— Почему?
Ричарду показалось, что флакончиков явно больше, чем может поместиться в сумке, но ведь сестра вынимала их у него на глазах.
— Мы уже пытались спасти сестер Света, — ответила она. — Бывало, что сестры вместе с учениками поддавались наваждениям и не могли выйти из Долины Заблудших. Я сама однажды видела одну, когда шла через долину в первый раз. Так вот, никому еще не удавалось их вызволить. Были случаи, когда сестры погибали, пытаясь помочь другим. Ты же призвал магию.
— Но ты ведь знаешь, что мой меч — волшебный.
Нет, это была не магия меча. Ты неосознанно призвал на помощь свой Хань. Но призывать Хань, не обладая достаточными познаниями, опасно. Слишком опасно.
— А по-моему, сестра, я всего-навсего обратился к магии меча, — возразил Ричард.
— Когда ты меня позвал, — сказала она, — я тебя услышала. Мы звали сестер, блуждавших в долине под действием чар, но ни одна из них не слышала нас.
— Наверное, вы просто не знали, что надо делать. Ты ведь тоже не сразу меня услышала, а потом я прошел сквозь какую-то невидимую стену, которая разделяла нас, и тогда-то ты откликнулась.
Сестра Верна снова принялась укладывать флакончики в сумку.
— Я знаю, Ричард. Мы перепробовали все виды магии, все известные нам заклинания, чтобы пройти сквозь эту стену или хотя бы привлечь внимание околдованных путников. Но все было бесполезно. — Уложив в сумку последний флакончик, она подняла глаза на Ричарда. — Спасибо.
Он пожал плечами:
— Я сделал все, что мог, чтобы исправить то, что я натворил.
— Ты о чем? — удивилась сестра.
— Ну, видишь ли, перед тем как тебя освободить, я, как бы это сказать... убил тебя.
— Что?! — изумленно переспросила она.
— Ну, ты причинила мне с помощью этого ошейника сильную боль...
— Извини, Ричард, — перебила сестра Верна. — Я тогда была околдована и не понимала, что делаю.
Он покачал головой.
— Нет, не тогда, раньше. В белой башне.
— Как?! Ты заходил в башню? Ты что, с ума сошел? Я же тебя предупреждала!
— Сестра, у меня не было выбора, — ответил Ричард.
— О выборе мы уже говорили. Я тебя предупреждала, что от башен надо держаться подальше!
— Но ты помнишь, была гроза, повсюду сверкали эти молнии, а потом еще огненные шары появились, и я... я просто не знал, где укрыться. Вот я и вошел под арку.
— Ты что, простых вещей не понимаешь? Почему ты все время ведешь себя, как дитя? — возмутилась сестра Верна.
Ричард удивленно поглядел на нее.
— Вот-вот, именно это ты мне тогда и сказала. Ты вошла в башню... То есть я был уверен, что это ты. Ты разозлилась на меня, совсем как сейчас, и сказала то же самое. — Он коснулся пальцем ошейника. — С помощью этой штуки ты отбросила меня к стене, и я словно прилип к ней. Скажи, сестра, это действительно можно проделать?
Она ответила уже более спокойно:
— Да. У нас нет мужского Хань, но ошейник увеличивает нашу силу, дает нам власть над теми, кто его носит. Так мы получаем возможность обучать их.
Ричарда охватил гнев.
— Потом, сестра, ты причинила мне сильную боль, совсем такую, как после, когда ты была околдована, но только гораздо сильнее. Можно ли с помощью ошейника вызвать мучительную боль?
Сестра Верна, не глядя на Ричарда, тщательно вытирала руки о траву.
— Да. Но в действительности я не причиняла тебе такой боли. В башне это было наваждение.
— Я потребовал, чтобы ты прекратила меня мучить, иначе я положу этому конец, — продолжал он. — Ты отказалась, тогда я призвал магию меча и освободился от той силы, что приковала меня к стене. Ты пришла в ярость и сказала, что это была моя последняя ошибка. Ты сказала, что убьешь меня, и действительно хотела меня убить.
— Мне очень жаль, Ричард, что тебе пришлось все это пережить. Но... что же ты сделал со мной... То есть с тем видением?
— Я отрубил тебе голову. — Сестра побледнела и застыла на месте. — Я не хотел, но у меня не было выбора. Я был уверен, что ты меня убьешь.
К ней вернулось самообладание.
— Конечно, ты был уверен, Ричард. Но все это — только наваждение. В действительности ты никогда не смог бы меня убить.
— Кого ты хочешь убедить в этом? Меня или себя?
— Все, что ты видел в башне, было наваждением, — настойчиво повторила она. — В действительности все совсем не так.
Ричард не стал возражать. Он повернул вертел и снял с огня чугунную сковородку, на которой пеклась большая лепешка.
— Как бы там ни было, — сказал он, — но когда я снова увидел тебя, я не знал, что это — наваждение или явь, но очень надеялся, что не наваждение. Я ведь вовсе не хотел тебя убивать. — Он улыбнулся. — И потом, я же обещал, что ты выйдешь из Долины Заблудших.
— Да, — кивнула сестра. — Твои эмоции и желания сильнее твоего разума.
— Сестра, я просто хотел спастись сам и спасти тебя.
Она вздохнула:
— Ричард, я не сомневаюсь, ты хотел, как лучше, но ты должен понять: ты не всегда знаешь, как лучше. Ты прибегаешь к своему Хань бессознательно, не понимая, что делаешь. Ты можешь навлечь на себя беду.
— А как я прибегаю к своему Хань?
— Иногда волшебники дают клятвы, которые их Хань стремится выполнить. Пообещав, что выведешь меня из долины, ты призвал дар провидения.
— Какого еще провидения? — нахмурился Ричард.
— Ты интуитивно прибег к помощи волшебной силы, которой ты наделен, а эта сила включает в себя и дар провидения. Сам того не зная, ты совершил в прошлом поступок, который помог тебе в будущем.
— О чем это ты?
— Ты уничтожил конские удила.
— Я же объяснял, почему. Применять такие удила — жестоко.
Сестра Верна покачала головой:
— Вот об этом я и говорю. Ты был уверен, что избавился от удил именно поэтому. Но на самом-то деле все было совсем иначе. В твоем сознании действие твоего Хань отражается искаженно. Помнишь, во время скачки я не верила, что ты прав, и пыталась направить лошадь в другую сторону, но не смогла, потому что удил не было?
— Ну и что? — спросил Ричард.