Солдаты начали снимать шлемы, смывали кровь с рук, потом набирали в ладони воду и жадно пили. По ходу, завязались разговоры, началось эмоциональное обсуждение произошедшего.
- Я ранен. Покусали. Цапнули ублюдки.
Эти возгласы долетали до Севериана, наполняя его сердце болью и отчаянием. Ни один из отступивших с ним солдат не был серьезно ранен. Но это не имело теперь значения. Все равно всех их ждала смерть. К реке вместе с трибуном вышло сто восемнадцать либурнариев, шестеро стрелков и в их числе египтянин Самхет. Раненых оказалось двадцать шесть человек. Двадцать шесть обреченных. Все понимали это. Мало-помалу солдаты, избежавшие ран, начали отодвигаться от своих товарищей, пока возле речки не образовалось две отдельные группы. Тем кому не повезло, смотрели на друзей, кто с отчаянием, кто отрешенно, уже приняв в душе неизбежное, а кто-то со злобой и ненавистью. Один такой солдат по имени Аррий Кальв вскочил и закричал:
- Я не прокаженный! Я жив! Что вы смотрите так… Что вы, теперь сделаете с нами? Прикончите? А я, не дам себя, просто так прикончить!
Он выставил перед собой меч, демонстрируя полную решимость драться до конца. Центурион Флавий Левк схватил свой меч и тоже вскочил.
- Что ж, солдат, твои мучения не будут долгими, я быстро отправлю тебя к твоим предкам.
Севериан поднялся и положил руку на плечо центуриону, давая понять, чтобы тот успокоился. Затем, обведя группу раненых долгим тяжелым взглядом, трибун сказал:
- Все кто получил рану продолжат идти с нами. Но знайте, что болезнь, скорее всего свалит вас уже через пару часов, а потом… Потом, вы сами знаете, что произойдет. Предлагаю вам сейчас уйти достойно. Ваши товарищи вам помогут.
После слов Севериана наступила гнетущая тишина. Но вот, шестеро раненых начали снимать доспехи. Когда на них остались лишь туники, солдат по имени Ватий взял свой меч, повернул его остриём к себе и, не колеблясь, вонзил его себе под диафрагму. Издав приглушенный стон, воин повалился на траву и вскоре затих. Двое последовали его примеру, троим оставшимся помогли товарищи.
Наблюдая за всем происходящим, Аррий Кальв мрачно сказал:
- Я, ещё поживу. Кто знает, что будет?
Он посмотрел на небольшую царапину на ребре своей левой ладони. Даже не укус, а просто ссадина, полученная от легкого касания о зубы одного их оживших. Неужели от этого можно умереть? Да, вокруг ранки имелась едва заметная зеленоватая припухлость, но Аррий Кальв тщательно промыл царапину и она, давно уже не кровоточила, Так что же, из-за такого пустяка бросаться на меч? Пусть этим занимаются глупцы.
Отряд продолжил путь. Едва последний из замыкающих солдат скрылся среди деревьев, на другом берегу речки показались первые из мертвецов, бредущие со стороны болот. Они медленно вошли в воду. Вниз по течению понеслись сгустки отслаивающегося от их тел зеленоватого гноя. В это же время шестеро римлян, покончивших с собой начали подавать признаки жизни. Вот, один из них поднялся, вот второй, третий… Белые, искажённые агонией смерти лица, пустой взгляд навеки застывших глаз. И неутолимая жажда живой, теплой плоти, сочной и трепетной. Покачиваясь и неуверенно ступая, ожившие римляне двинулись вслед за своими ушедшими товарищами, отмечая свой путь каплями крови на траве.
Вот, наконец, показался лагерь. Отряд вышел к южным воротам. Те были распахнуты настежь и это ни о чём хорошем не говорило.
- Всё-таки, досталось Сабину, – покачал головой Севериан. – Одно из двух, либо все наши погибли, либо они покинули лагерь. Если ворота распахнуты, вряд ли во дворе есть живые люди.
Сначала, показалось, что трибун прав. Ни на стенах, ни на башнях людей видно не было. Хотя нет! На одой из вышек, расположенной в центре лагеря - были. Двое лучников. Поджав под себя ноги, они сидели на верхней площадке и угрюмо взирали вниз. Скорее всего, там собрались ожившие. Сколько их, отсюда, с двухсот шагов от стены лагеря видно не было. Зато возле южных ворот бродил три мертвеца.
- Что ж, хоть кто-то жив, - пробормотал Севериан, наблюдая за лучниками на вышке.
- Да кто знает, не покусаны ли они? – покачал головой Флавий Левк.
Может, они и были ранены, но Сабин и помыслить не мог оставить этих двоих на башне, не попытавшись вытащить их оттуда. Но до этого, неплохо было бы выяснить, что ждет спасателей во дворе лагеря. Вот бы посмотреть откуда-нибудь сверху. Например, со скалы, с которой вниз низвергался водопад. Впрочем, подняться туда было едва ли возможно. Это могли сделать лишь опытные скалолазы. Можно конечно поискать обходной путь. Но сколько это займёт времени? Ждать долго было нельзя. Не следовало забывать о толпах мертвецов оставшихся позади. Они наверняка следуют за римлянами и скоро могут пожаловать сюда. Быстро прикинув все «за» и «против», Сабин решил рискнуть.
- Разведчиков посылать не будем, - сказал Севериан. – Итак понятно, что лагерь занят ожившими. Вот, только, сколько их там?
Он вышел на открытое место и крикнул:
- Эй, на вышке!
Лучники встрепенулись, вскочили. До Севериана донеслись их удивленные и радостные возгласы. Трое оживших возле южных ворот, также среагировали. Повернувшись, они побрели в сторону трибуна. Из ворот вышли ещё двое и направились следом.
- Сколько этих ублюдков в лагере? – заорал Севериан, приложив ладони ко рту рупором.
Через минуту до него донеслось
- Около полусотни!
- Вперёд! – приказал Севериан. – Пока не подтянулись другие, нужно занять лагерь!
Солдаты бегом направились к южным воротам. Возле первых троицы мертвецов приостановились и снесли им головы, затем обезглавили ещё двоих, ковыляющих следом. Когда до ворот лагеря оставалось с десяток шагов, слева, внезапно раздался ужасающий рык, переходящий в хриплое бульканье. Из небольшой пальмовой рощицы выбежало нечто крупное, красно-бурого цвета. Оно двигалось весьма быстро, и разглядеть это существо в высокой траве было крайне сложно. Хриплое рычание твари было преисполнено первобытной яростью и кровожадным голодом.
Римляне остановились, как вкопанные. Кровь застыла в жилах, даже самых отчаянных и опытных солдат, много чего повидавших в своей жизни.
Один из либурнариев дико заорал, когда неизвестное существо с разгона врезалось в него и опрокинуло на спину. В траве началась возня. Римлянин продолжал кричать и исступленно наносил удары мечом своему противнику. Двое либурнариев, стоявших ближе бросились на помощь. Но они, все равно не успели. Вопль их товарища потонул в хриплом, булькающем кашле. Севериан рванул в ту сторону. И через мгновение увидел с кем теперь, они имеют дело. В горло солдата вцепился крупный хряк. Животное, было сплошь покрыто корками засохшей крови, отчего и казалось издали сплошным красно-бурым пятном. Ужасающие раны на его теле, оставленные и зубами и оружием перемежались, с гнойниками, нарывами и целыми кусками содранной кожи. Левый бок хряка, был, вообще разодран в клочья, отчего обнажились несколько ребёр. Голову дикой свиньи кто-то пробил точным ударом, но клинок при этом сломался и обломок так и остался торчать в черепе. Но все это не мешало животному оставаться «живым».
«Выходит, болезнь мертвых поражает не только людей!» - мелькнула в голове трибуна тревожная мысль.
Его меч обрушился на загривок хряку сверху. Но отрубить голову дикой свинье было не таким простым делом. Утробно рыча, зверь рванулся к Севериану. Он едва успел увернуться, при этом чуть было не потерял свой меч. Кто-то из солдат бросился на хряка с боку, но тот проворно повернувшись, атаковал сам. Его челюсти с крупными окровавленными клыками нырнули между ног либурнария. Чудовище впилось несчастному в пах. Тот упал, а хряк, рыча и хрипло воя принялся жадно рвать либурнария. Солдаты набежали со всех сторон. Они рубили и кромсали зверя, работая мечами, как одержимые. Все забыли про только что убитого им солдата. А тот поднялся и постояв немного направился к живым. Его жертвой стал пращник Деций, которому оживший впился зубами в незащищенную шею. Мощной струёй брызнула кровь. Душераздирающий вопль пращника заставил развернуться двух его ближайших товарищей. Они вцепились в мертвеца, пытаясь оторвать его от Деция. На помощь подбежал центурион Флавий Левк. Он отсек голову мертвецу и ударом ноги опрокинул навзничь обезглавленное тело с нелепо размахивающими руками. Деций судорожно хватал ртом воздух и харкал кровью. Пальцы его левой руки, которыми он зажимал рваную рану на шее, были сплошь в крови. Флавий Левк поднял меч. Их глаза на мгновение встретились и пращник подал знак, едва заметно кивнув. Через мгновение его отсеченная голова покатилась вниз и затерялась где-то в высокой траве.
