- Это мертвецы, – сказал Главкий. – И в этом, не может быть никаких сомнений.  Я не знаю, как поначалу все началось. Ночью в конце второй стражи ко мне прибежал мой помощник Левк и сказал, что рабы ведут себя очень странно и беспокойно. При этом, Левк был сильно напуган. Я немедля отправился выяснить, что случилось.  Рабы скопились возле входной решетки и кричали, умоляли,  чтобы их выпустили. Из их воплей и спутанных объяснений я понял только, что  Амакис, это мой человек среди рабов, - уточнил Главкий, - сошел с ума и всех убивает.  Кричали они и  то, что он  оживший мертвец. Я приказал  открыть решетку  и вошел туда с Левком и ещё одним помощником. Рабы, естественно разбежались кто куда.  Солдаты помогли задержать пару сотен, тут же у здания, но остальные рассеялись и попрятались. Меня это не сильно заботило, поскольку с острова им никуда не деться, и я рассчитывал переловить их всех с наступлением утра. Меня в тот момент больше тревожило, что случилось там – внутри. Амакиса мы нашли  сидящим  в углу. Он  жрал труп одного из рабов. Один галл и нумидиец были ранены и было ещё двое убитых…  загрызенных…  Амакис  пошел на нас. Словно одержимый! Его, никак не удавалось  остановить. Потом,  со спины напали еще двое, те,  что были трупами и нумидиец,  который умер пару минут назад. Они все  были такие же, как Амакис! – Главкий,  под впечатлением от ужасных воспоминаний, тяжело задышал. Потом, немного успокоившись, продолжил: -  Остановить их было нельзя, невозможно.  Вскоре, погиб один из моих помощников: нумидиец вцепился ему в горло. Мы с Левком  выскочили. Перед этим я увидел, как ожил мертвец, которого жрал Амакис. Решётку закрыть мы не успели. Пока пытались это сделать, меня укусили в плечо, а Левку из руки выдрали здоровенный кусок. Мертвые вырвались и напали на рабов и солдат. Дальше началась…  Мало того, с побережья пришли ещё мертвецы. Трое стражников. Одного из них,  я даже,  хорошо знаю – Марк Випсаний. Половина его лица была съедена…

 - Корабли! – выдохнул Севериан.

 - С ними все в порядке, я уже послал проверить, – сказал Леонат Лаг.

 - Все трупы… Останки сжечь, - приказал Севериан. – Скоро рассвет. Нужно проверить наш лагерь у водопада, возможно Марку Сабину понадобится помощь.

 - Может, сейчас выступим? -  предложил Эмилий Фронтин.

 - Еще темно, - покачал головой  Севериан. - Если Сабин не дурак, он сможет защититься в лагере. А идти сейчас - опасно.

 - Но, кто на нас может напасть? – не понял Цессий Фаст. – Мы ведь  всех прикончили.

 - Может и так.  Но рисковать я не хочу. Мы еще не выяснили, отчего все это произошло.

 Тут,  подошел лекарь Алквидий и сообщил,  что все  раненые очень плохи и состояние их, даже легкораненых,  ухудшается с каждой минутой. – До рассвета,  шестеро из десяти скорее всего умрут..

 - Все их раны – это  укусы,  – сказал Леонат Лаг задумчиво. – Из этого следует, что болезнь мертвых передается именно так.

 - Ты полагаешь, все наши раненные станут такими? – выдохнул Валерий Тибурион.

 - Скорее всего, да,  когда умрут.

 - А если останутся живы?

 Алквидий пожал плечами.

 - Посмотрим. Но, как я сказал, даже состояние легкораненых ухудшается.

 - И откуда эта зараза взялась? – вскричал Росций Крисп. – Какие боги нас покарали? И за что?

 - Все началось там, - кивнул Леонат Лаг в сторону  здания,   где содержались рабы. – У кого-то из них была эта болезнь. Может, как раз у соглядатая Главкия. Но вот почему, она раньше не проявилась?

 - Вероятно потому,  что он был жив, – сказал лекарь. – Когда умер, болезнь воскресила его, сделав слугой жестокого Аида.

 - Итак, болезнь проявляет себя, когда человек умирает от ран, нанесенных зубами мертвецов, - произнёс Тит Севериан задумчиво. – И сама болезнь, скорее всего, тоже убивает. Вывод только один – не позволяйте себя укусить.

 - Нужно понаблюдать за ранеными,  – сказал лекарь. – Но при мне должны быть несколько солдат, на случай, если умершие воскреснут.

 - Десять бойцов и опцион Суллаций  должны быть постоянно при госпитале, - распорядился Тит Севериан.

 - Я знаю, откуда взялась болезнь, -  вдруг тихо сказал  Росций Крисп,  глядя в сторону скал и  древнего храма. – Это проклятое место. Все эти скелеты там…  Мы разгневали какого-то бога. И много лет назад островитяне, тоже были здесь и также,  как мы были наказаны. Вот почему  местные больше не появляются в этой части острова.

 - Может быть, - кивнул Севериан, находя предположения Криспа вполне заслуживающими внимания. - Вот что,  утром все перемещайтесь на пляж. Устроим лагерь на берегу. Продолжайте чинить корабли.  Отыщите всех сбежавших  рабов и присматривайте за ними,  как следует. Я же,  возьму половину когорты и направлюсь к лагерю Сабина.

     Ночь закончилась и наступил день. Обманчиво райский день в раю, тоже оказавшийся обманом. Римляне,  после кошмаров минувшей ночи,  уже по-иному смотрели на золотистые пляжи и бирюзовое море. Теперь, отсюда хотелось убраться и как можно скорее. Пышная растительность джунглей,  ещё вчера так радовавшая глаза своим разнообразием, разноцветьем цветов и сочной зеленью, теперь, казалось, источала лишь угрозу. Щебет птиц, жужжание насекомых, мерный плеск волн, накатывающихся на песчаные берега, всё это - теперь навевало тревогу. Этот солнечный день,  спокойствие и идиллия  вокруг, казались,  лишь предвестниками скорого апокалипсиса, наступлением чего-то страшного и неотвратимого, как судьба.

     Все, получившие раны накануне были пока живы, хотя двое либурнариев выглядели крайне паршиво, да и чувствовали себя также. Места укусов воспалились и начали гноиться. Лекарь Алквидий отметил странную особенность: в гное была значительная доля какого-то зеленого вещества. Такое,  он видел впервые. Рядом с госпиталем для раненых солдат разместили и раненых рабов. Их было восемнадцать  человек. Четверо из них - на грани смерти. Они лежали, покрытые липким холодным потом, стонали и бредили. Время от времени, то одного, то другого скрючивали страшные боли в животе и несчастных начинало рвать той же зеленой дрянью, что выделялась и из их ран. Несколько рабов помогали Алквидию: клали на головы умирающих холодные компрессы, подавали воду, меняли повязки и промывали раны. Но все их усилия были напрасны. Плоть раненых разлагалась буквально на глазах. Алквидий готовил разные лекарства, смешивая порошки, накладывал мази, но он знал, что все эти усилия напрасны. Раненые были обречены. Просто, что-то нужно было делать. Не стоять и же смотреть, как раненые умирают. Вокруг шалашей патрулировали вооруженные в полной экипировке либурнарии. Никто не хотел повторения прошлой ночи.

    Тит Севериан в сопровождении 250 тяжеловооруженных либурнариев и трех десятков стрелков, вооруженных луками, пращами и дротиками выступил в путь с рассветом. Отряд  быстро миновал каньон и вышел к пологим холмам, за которыми уже начинались болота. Разведчики, опережающие основные силы шагов на сто, вдруг быстро побежали обратно. Их командир германец Тават доложил трибуну:

 - Двое дикарей впереди. Похоже, мертвецы. Идут медленно  нам на встречу.

 - Их точно, только двое?

 - Да, трибун. Других мы не заметили.

 - Вперед, - приказал Тит Севериан своим людям.

 Дикари были  заляпаны кровью с ног до головы. В груди одного из них торчало две стрелы, у второго был распорот живот и вывалившиеся внутренности волочились следом.

 - Что я говорил,  нужно быть настороже. – сказал  Севериан. – Теперь ясно - болезнь или там  проклятие,  не разбирает людей. Заражаются все.

 Отряд вышел к холмам и в полном молчании взял в кольцо двоих медленно бредущих мертвецов.  Как и следовало ожидать на них это не произвело никакого впечатления. Они не испытывали страха за собственную «жизнь», если их состояние можно было бы назвать жизнью. Единственной их реакцией на появление римлян, был чуть ускоренный шаг и оскаленные рты, желающие добраться до плоти живых.