А вот загнать Варшаву в угол в ситуации с «восточным пактом» («восточным Локарно»), несмотря на все старания Москвы и Парижа, к сожалению, не удалось. Тут поляки стойко выдержали советско-французский дипломатический натиск, направленный на предотвращение агрессии, и не позволили связать Гитлеру руки системой коллективной безопасности.

Идея «восточного пакта» возникла осенью 1933-го сразу после демонстративного выхода Германии из Лиги Наций и ее отказа участвовать в конференции по разоружению. Инициатором проекта выступил глава французской дипломатии Поль-Бонкур, который сначала через серию бесед с советским полпредом в Париже Довгалевским, а затем и в личной встрече с советским наркомом индел 31 октября 1933-го предложил заключить пакт о региональной взаимопомощи на востоке. Параллельно предлагалось подписание советско-французского договора о взаимопомощи и вступление СССР в Лигу Наций.

Москва поддержала французскую идею, и 28 декабря 1933-го Довгалевский передал Поль-Бонкуру ответные предложения СССР о заключении регионального пакта о взаимной помощи на случай агрессии[321].

В феврале 1934-го во Франции к власти пришло новое правительство, в котором пост министра иностранных дел получил Луи Барту. 20 апреля он поставил в известность советскую сторону, что Париж продолжит с Москвой переговоры по вопросу о пакте на базе предложений Поль-Бонкура. В мае 1934-го, выступая в парламенте Франции, Барту заявил, что «французская политика стремится к сближению с СССР»[322].

Для Москвы сближение с Францией, предложение о заключении «восточного пакта» (сопряженное с приглашением в Лигу Наций) означало прорыв внешнеполитической изоляции и выход в Европу в качестве равноправного игрока на континенте. Крайне важным было и то, что «восточный пакт», отказ от стратегии сдерживания Советской России посредством системы «санитарного кордона» (что, заметим, далеко не всем было по душе; естественно, русофобы и антикоммунисты организовывали пропагандистские кампании, направленные на «недопущение в Европу варваров с Востока»). Наконец, надежный тыл на Западе был важен Москве с точки зрения угроз на Дальнем Востоке.

Что до Франции, то «восточный пакт» должен был предстать в качестве еще одного элемента системы французских военных союзов. «Восточный пакт, который неизбежно должен был бы сцементировать все французские связи на Востоке и в сильнейшей степени гарантировать безопасность самой Франции, способствовал бы чрезвычайному росту французского международного могущества», — сформулирует впоследствии советский полпред в Великобритании Майский в письме на имя Литвинова[323].

При этом отметим, что идея «восточного пакта» Барту предполагала участие в нем и Германии. Иными словами, в отличие от Клемансо — Пуанкаре — Фоша, которые пытались сдерживать Германию через ее окружение, Барту намеревался интегрировать Берлин внутрь международной коллективной системы, находившейся под эгидой Франции.

Эту формулу тогдашний глава МИД третьего рейха фон Нейрат расшифрует следующим образом: «Политические цели нового предложения о пакте легко различимы, — отмечалось в циркулярном письме министра иностранных дел Нейрата от 8 июня 1934 г. — Германия будет вовлечена в систему, где господствующее положение займут Франция и Советский Союз… В силу своего центрального положения Германия окажется во власти русско-французской политики»[324]. Условно говоря, на одной руке у Германии «повисла» бы Франция, на другой — СССР (оставалось только договориться, чтобы Польша позволила Советской России дотянуться до «восточной» германской руки).

27 июня 1934-го проект «восточного пакта» был передан французами англичанам. С оговорками — насчет возможности довооружения Германии — Лондон одобрил проект.

Хотя в целом надо заметить, что особенности внешнеполитической линии Великобритании негативно отразились как на «восточном пакте», так и вообще на создании механизмов по противодействию политике Гитлера. Традиционно Лондон пытался выстраивать в Европе систему баланса сил, поддерживая менее сильное государство (коалицию государств) против наиболее мощного. До Первой мировой войны наиболее сильным была Германия — Англия поддерживала Францию. После Первой мировой войны Франция стала доминировать на континенте, Лондон начал поддерживать Италию и Германию.

Кроме того, Франция, имеющая более слабые позиции в Европе, была бы более удобным объектом для манипулирования в интересах британской политики. Англичане, писал советский полпред в Лондоне по поводу британского отношения к «восточному пакту», предпочли бы видеть Францию «изолированной от всех или большей части своих восточных друзей, в особенности от СССР, ибо тогда, ввиду все усиливающейся Германии, Франция стала бы совсем ручной и пошла бы на поводу у британской политики»[325].

Тем не менее, после того как Москва 16 июля 1934-го сообщила Лондону, что СССР не против включения в гарантийное франкосоветское соглашение Германии, равно как согласен и с тем, чтобы на последнюю распространялись гарантии как Франции, так и Советского Союза[326], Великобритания официально поддержала проект «восточного пакта».

Таким образом, участниками пакта должны были стать следующие страны Центральной и Восточной Европы: Польша, Чехословакия, Германия, СССР, Литва, Латвия, Эстония и Финляндия. Они бы обязывались взаимно гарантировать нерушимость границ и оказывать помощь государству — участнику пакта, которое подверглось нападению, и, соответственно, не оказывать никакой помощи государству-агрессору. Кроме этого договора, планировалось заключение отдельного пакта о взаимной помощи между СССР и Францией. Т. е. Франция стала бы гарантом «восточного пакта», а СССР вместе с Англией и Италией — гарантом Локарнского пакта 1925 г. (серия договоров, ключевым из которых был Рейнский пакт — о признании западных границ Германии, установленных Версальским договором; в случае нарушения условий договора державы-гаранты — Франция, Бельгия, Великобритания и Италия получали право на решительные ответные действия).

Т. е. Гитлер оказывался бы связанным по рукам и ногам. По сути уже в 1934 г. можно было раз и навсегда обуздать третий рейх, поставив крест на всех его агрессивных планах. По сути речь шла о предотвращении большой войны в Европе, которая в итоге выльется во Вторую мировую.

Как отметит германский дипломат Герберт фон Дирксен, бывший на тот момент послом Германии в Японии, «восточный пакт запирал дверь перед пересмотром восточных границ»[327]. И не только восточных, но и западных, т. к. «восточный пакт» был прямо увязан с Локарнским пактом.

Но ни гитлеровской Германии, ни Польше подобное «запирание дверей» не подходило. Ибо «восточный пакт» запирал двери и перед пересмотром тех границ, которые Варшава очень жаждала пересмотреть — с Чехословакией, Литвой, наконец с СССР.

Польша нанесла первый мощный удар по «восточному пакту» уже в самом начале обсуждения этого проекта — в январе 1934-го, — пойдя на заключение польско-германского пакта о ненападении, выведя гитлеровскую Германию из внешнеполитической изоляции и создав прецедент двусторонних соглашений с третьим рейхом. Впоследствии Гитлер в полную силу задействует этого «троянского коня» германской дипломатии — билатеральные соглашения — против коллективной системы противодействия агрессии.

С учетом географического положения, ключ от «восточного пакта» — от дверей, запирающих Гитлеру пересмотр границ в Европе, — оказался у поляков. Без Польши вся идея «восточного пакта» обессмысливалась.