А Жуаез? Теперь она была обстоятельством, которое нужно было учитывать. С самого начала Бастин привязалась к ней с ревнивой страстью. Маргерит смирилась с этим; уверенная в себе и в ребенке, свидетельстве их близкого союза с Пьером. Когда Пьер шагал домой по северному побережью, он обдумывал растущее сходство с собой Жуаез. Он был так одинок в своем самоанализе, что не заметил за изгибом берега сияющие на солнце паруса. В этот момент он смотрел на самого себя отвлеченным и заинтересованным взглядом. Он принимал рождение Жуаез, как принимал пугающие явления природы. Во время кризиса Пьер сильно приблизился к Богу, но это происходило из-за его физической симпатии к Маргерит, а не потому, что рождение ребенка казалось чудом. Сначала он боялся младенца, но потом привык заботиться о нем, и его стала умилять беспомощность девочки. А Маргерит была такой знающей и заботливой.

Пьер улыбнулся и ускорил шаг. Гусь, которого он убил, болтался у него за плечом. Было уже около полудня, и он должен был отнести птицу домой, чтобы Бастин смогла приготовить обед. Она плохо чувствовала себя сегодня, и Пьер решил, что перемена пищи пойдет ей на пользу. Маргерит не пошла с ним, а осталась дома, чтобы помочь няне. С мыслью о Маргерит Пьер начал взбираться на дюну. Наверное, сейчас она гуляет с малышкой во дворе, подбрасывая ее на руках. Жуаез захлопает в ладоши, когда увидит его, а он бросит ружье и тоже захлопает в ладоши, подражая ей.

Он повернул к ущелью, разделявшему дюны. Через несколько минут он подошел к пруду, возле которого они ликовали в свой первый день на острове. Он остановился, вспоминая, как тогда выглядели кусты с красными ягодами, трава и следы копыт на земле.

Пьер бросил ружье и гуся на землю и подошел к воде. Он опустился на корточки и окунул голову в воду. Отряхнувшись, начал жадно пить.

Он не видел и не слышал людей, которые шли по ущелью со стороны моря. Они заметили обнаженного дикаря, пьющего воду, и начали тихо подкрадываться. Пьер почувствовал только сильный удар по голове и потерял сознание.

Кусок мяса, надетый на ветку можжевельника, сочился жиром, падавшим на угли и воспламенявшимся. Бастин отрезала от мяса кусочек жира и хрящ и протянула его двум черным лисичкам, притаившимся в углу амбара.

— Идите сюда!

Они побежали вперед почти одновременно, не спуская глаз с мяса. Бастин бросила им мясо, и они накинулись на него, споря и рыча. Маргерит, стоявшая у хижины с дочуркой на руках, засмеялась. Бастин пошевелила на сковородке жареных моллюсков, обваленных в муке. Коровы бросили жевать траву и направились вверх по склону к хижине: приближалось время дойки. Маргерит перестала кормить Жуаез положила ее в тени, подальше от обжигающих лучей солнца. Подтянув лифчик, она подошла к огню.

— Дай, я займусь этим. Пойди отдохни, няня.

Бастин передала ей ложку и перевернула мясо, чтобы оно не пригорело.

— Где же он? Я бы умерла с голоду, если бы дожидалась обещанного гуся. Перемена пищи, а, каково!

— Он скоро придет. Наверное, он зашел дальше, чем предполагал.

— Тебе лучше поискать его. Я подою коров и приготовлю обед.

— Отдохни. Еда готовится, а Пьер вернется как раз к дойке.

Маргерит побрела вдоль озера. Это был дивный вечер, с яркими и живыми красками. Она была бы рада встретить Пьера и вернуться вместе с ним. День, проведенный с Бастин, был утомительным, потому что няня суетилась даже тогда, когда чувствовала себя неважно. Маргерит быстро шла по мелководью, наслаждаясь шелестом мокрого песка под ногами. У изгиба озера она остановилась и позвала Пьера, который должен был услышать ее. Она прислушалась и пошла вдоль озера к южному побережью. Волны размеренно накатывались на берег, оставляя следы на песке. Тюлени нежились на солнце. Они наблюдали за ней безо всякой тревоги. Татарки расхаживали взад и вперед, комично напоминая представителей власти в белых камзолах и длинных черных плащах. Они бродили по мокрому песку, таращась по сторонам подобно блюстителям общественного порядка, глядя на мир задрав нос, с чувством собственной значимости.

Маргерит посмеялась над ними и осмотрела побережье в поисках Пьера. Она сложила ладони рупором и позвала снова. В ответ ей лишь пролаял тюлень. Густой туман с золотым оттенком окутывал горизонт. Ветер становился прохладным.

«Где же он?»— подумала она. Муж не стал бы задерживаться, зная о большом количестве дел, ожидавших его дома, потому что няня болела.

На западе мелькнули паруса, прежде чем исчезнуть в тумане. Но Маргерит не смотрела на море. Она снова повернула к озеру.

Она шла назад, останавливаясь, чтобы позвать Пьера, везде, где он только мог ее услышать. Она сердилась и немного тревожилась. Это было неподходящее время для игр. Пьер должен был помнить, как обстоят дела дома.

Маргерит подобрала юбки и вскарабкалась на дюну, надеясь оттуда увидеть его спешащую фигуру. Но увидела лишь струйку дыма от огня Бастин. Не было видно уже ни птиц, ни песцов. Солнце опустилось к горизонту и окрасило туман и море в багровый цвет. Весь остров блистал неземной красотой.

Маргерит звала Пьера, прислушивалась и снова звала. Вдалеке она слышала рокот прибоя на севере и юге. Но больше не было слышно никаких звуков.

Ветер обжигал ее. Он трепал ее юбки и шевелил песок у ее ног. Его прохладное дыхание пригнало туман и стерло все краски. Страх пронзил Маргерит без всякой причины. Она внимательно осматривала побережье, заволакиваемое туманом.

Всего минуту назад остров был красивым. Теперь он был пустынным, тусклым и угрожающим.

— Пьеро! — ее голос сделался подавленным и напуганным. Она бежала вниз, спотыкаясь на склоне дюны.

Она бежала к северному побережью. В лощине вокруг нее сгустились тени. С трудом Маргерит заставила себя перейти на шаг, пытаясь успокоиться и не впадать в панику. С Пьером ничего не могло случиться. Остров был безопаснее парка в Пикардии. Наверное, он уснул на пляже. Может, он споткнулся и вывихнул лодыжку. Маргерит снова захотелось побежать.

Маленький пруд с поникшими лилиями и кувшинками был свинцового цвета. Маргерит быстро направилась мимо, не найдя Пьера. Но тут она наткнулась на мертвого гуся. Женщина почувствовала огромное облегчение, найдя это вещественное доказательство. Пьер не мог уйти далеко. Может быть, он лежал без сознания где-нибудь рядом?

Было еще достаточно светло, чтобы заметить отпечатки его ладоней на торфе в том месте, где он пил воду. А позади него виднелись тяжелые следы сапог. Были еще следы, которые вели с берега и обратно. Здесь, очевидно, что-то тащили. Она пошла по следам к северному побережью. Тени здесь сгустились еще больше, а туман был почти непроницаемым. Маргерит побежала к краю воды и остановилась, увидев на песке след от лодки. Что это за лодка? Чья? Она медленно поднялась и посмотрела на море. Если бы она могла видеть сквозь туман, она могла бы найти его. Если бы она могла найти его, она смогла бы вернуть его к себе.

— Пьеро! — крикнула она.

Бастин молча выслушала печальную историю. Выражение лица Маргерит говорило о величине ее трагедии. Ее голос был почти обычным, только руки нервно сжимались и разжимались. Наконец Маргерит замолкла и уставилась на угли.

— Боже мой! — воскликнула Бастин. — Это неправда! Боже мой!

— Это мой дядя? — повернулась к ней Маргерит. — Неужели он вернулся за ним, чтобы наказать меня?

— Кто знает? — руки Бастин беспомощно упали на колени, и ее голова поникла.

— Он сбежит. Он приплывет к берегу. Мы должны сделать маяк.

Маргерит пошла в амбар, вышла оттуда с охапкой сена и дров и разожгла костер.

Бастин подняла голову.

— Ты не видела парусов?

— Нет, только след лодки. Я видела, где она пристала к берегу. Поддерживай этот костер. Я разожгу костры на северном и южном побережьях.