Переезд открыли через пятнадцать минут. Остаток пути супруги молчали. Вечером они пошли в бар «Ремми», и Лиза напилась. Алекс еле запихал её в такси. Форточка потрёпанного жизнью «Форда» никак не хотела открываться, и Лизу вырвало прямо на стекло, а после ещё много раз дома.
5
Роберт сидел в мягком кожаном кресле и чесал голову обратным концом карандаша. На коленях у него лежал планшет с закреплённым прищепкой листом бумаги альбомного формата. Рядом на полу валялись два таких же листа, изрисованные всевозможными фигурами и линиями. В аудиосистеме, стоящей на стеллаже, играл новый альбом Моби. Роберт уже два часа безуспешно пытался родить логотип для сети парфюмерных магазинов. Сегодняшний день явно не располагал к творчеству. В конце концов, написав посередине листа английское слово asshole и заключив его в ровную прямоугольную рамку, он отложил планшет с карандашом в сторону и босиком пошёл на кухню готовить чай.
Вернувшись через пятнадцать минут с полупустой кружкой в руке, он подошёл к письменному столу и откинул крышку своего ноутбука. Моби к тому моменту доиграл последнюю в альбоме тему и замолчал. Машинка ожила, едва слышно зажужжав электронными внутренностями, и звуковым сигналом оповестила о готовности к работе. В левом нижнем углу экрана всплыло уведомление о новом сообщении. Роберт щёлкнул мышью и прочитал:
Message from Mom: Доброе утро! Как у тебя дела? Я скучаю!
В списке контактов напротив имени пользователя Mom стоял зелёный значок. Роберт щёлкнул его, и на экране возникло окно соединения, затем раздалось несколько длинных гудков, после которых он услышал голос матери:
— Алло! Привет, сынок!
— Привет, мама. Ну, как дела? — ответил Роберт.
— Я так рада, что ты позвонил! Я сильно по тебе скучаю! А где видеосвязь?
— А, подожди, сейчас включу. И ты тоже нажми там кнопочку.
Он проделал несколько манипуляций мышью, и через несколько секунд на экране ноутбука возникло лицо светловолосой, уже увядающей женщины с серо-зелёными глазами, тонкой прямой переносицей и тонкими же бровями, подведёнными косметическим карандашом. Губы её, достаточно заметные на худом лице, вытянулись в улыбке, в уголках рта проступали паутинки морщин. На заднем плане было видно кухонный уголок, вытяжку и навесную полочку с крючками, на которых висели поварёшки и шумовки различных размеров. Роберт никогда не наблюдал этой кухни в реальной жизни — только на видео веб-камеры.
— Ой, Робик, а я тебя вижу! — женщина ещё шире улыбнулась, обнажив белые ровные зубы. — Ты бы побрился, сынок!
— Мама, сегодня воскресенье. Мне и так хорошо.
— Твой отец всегда брился по воскресеньям!
Роберт подумал, что, должно быть, все женщины на свете, потерявшие мужей, говорят подобные фразы своим сыновьям: «Твой отец всегда по воскресеньям ходил в магазин» или «Твой папа всегда сам мыл посуду, даже по воскресеньям. А ты живёшь как в свинарнике!»
— Давай не будем об этом, ладно? — попросил он.
— Кроме меня тебе некому это сказать! — с обидой ответила мать.
— Ну, мама! Перестань!
— Ладно, проехали. Но ты задумайся о том, что если я тебе делаю замечание — это неспроста. Как у тебя дела?
— Нормально, мам. Вот, работаю, — Роберт покосился на валявшиеся возле кресла бумажные листы, которые, слава богу, веб-камера не видела.
— По воскресеньям нужно отдыхать. Сходил бы куда-нибудь со своей девушкой.
— О’кей, мама, вечером схожу, — как и каждый нормальный мужчина, он ненавидел, когда мать пыталась влезть в его личную жизнь. И конечно, он ни за что не сказал бы ей, что его отношения с женщинами обычно сводились к сексу безо всяких последствий и ответственности.
— Мне кажется, Робик, ты никогда не женишься. Мужчины, занимающиеся творческой работой, почему-то думают, что семья — это не для них. Ну ладно, это твоё дело, в конце концов. Как там Рома?
— У него всё нормально, ты же знаешь.
Роман, его двоюродный брат по линии отца, недавно женился. Жили молодые в двухкомнатной квартире, принадлежавшей его тёще — умной и талантливой женщине, работавшей диктором на государственной радиостанции. Лилия Владиславовна — так её звали — занимала комнату поменьше и старалась лишний раз не тревожить представителей только что образованной ячейки общества, понимая, что её советы и упрёки вряд ли возымеют положительное действие. Это был один из тех редких случаев, когда между зятем и тёщей возникают тёплые отношения, основанные на взаимоуважении.
— Ну, я рада! А у меня всё по-прежнему. У Инги тоже всё нормально. Детей вырастили, теперь и сами можем пожить, знаешь ли! — на лице её проступила гордая улыбка, но лишь на несколько мгновений. — Только скучаю я по тебе сильно. Ты бы приехал, хоть на пару недель! Ты ведь ещё ни разу у нас не был. Да и вообще, что тебя там держит? Надо было тебе со мной уехать. У вас там всё гниёт!
— Сколько раз мы уже с тобой говорили на эту тему! Я же просил больше не поднимать её! — Роберт начинал закипать. — У вас там всё прекрасно, да? Все эти неграждане и прочее? Вот где ты сейчас работаешь?
— Я? Ты же знаешь, я детям английский преподаю.
— Ты репетиторством занимаешься частным, как студентка-третьекурсница! Тупым детишкам рассказываешь: «The house that Jack built». Класс! Здесь ты совсем другое делала! Забыла уже? И меня втянуть хочешь туда же! Я работаю дизайнером, в хорошей фирме. А там буду книжками торговать! Или ты хочешь, может быть, чтоб я тоже давал уроки английского?
— Перестань, Роберт! Я рада, что ты любишь свою работу! Просто я хочу, чтоб мы жили хотя бы в одной стране! В конце концов, здесь наша родина, наши корни! И я очень по тебе скучаю! — умоляюще сказала мать, пытаясь сдержать гнев сына обращением к его чувствам.
— Я тоже скучаю, мама, но Латвия — не наша родина, а твоя! И, кстати, говорим мы сейчас по-русски, правда? Вот летом у меня будет отпуск, и я обязательно приеду на недельку. Обещаю.
— Ох, как же долго ещё ждать! — произнесла она печально, решив не вдаваться в выяснения, где чья родина. В голове у неё как будто зазвучал голос мужа. В демонстрации упрямой убеждённости Роберт был неотличим от своего отца.
— Ладно тебе, мама, не так и долго. Хорошо, что у нас есть интернет и такие возможности связи.
— Господи, благослови «Скайп»! — ответила она, смеясь. — И, кстати, на счёт репетиторства ты не прав. Мне нравится эта работа. У меня появилось много свободного времени, которое я могу посвятить своей книге.
История с книгой стала для Роберта притчей во языцех. Год назад, перед самым отъездом, мать сообщила, что всю жизнь мечтала написать роман, и сейчас наконец-то пришло время осуществить задуманное. С тех пор при каждой их виртуальной беседе она хвасталась ему своими литературными достижениями, которые на момент последнего упоминания составляли шесть страниц. Она горячо рассказывала о своей концепции, о том, почему она выбрала для книги именно английский язык, о том, как это будет прогрессивно, и прочее в том же ключе. Сначала Роберт слушал с интересом, но потом понял, что чем ярче и яростней становились мамины монологи на тему литературы, тем невероятнее казался сам факт того, что роман будет закончен.
— Я бы очень хотел наконец что-нибудь прочесть! — сказал Роберт.
— Терпение, мой мальчик! Всему своё время! — шутливо ответила ему мать и уже серьёзно начала очередное погружение в мировую литературу. — Я недавно перечитала, разумеется, в оригинале, «Оно» Стивена Кинга. Как гениально всё же ему удалось передать ощущения детства! Просто потрясающе, насколько живые его персонажи! А этот момент, где они, все по очереди, трахали свою подругу? Сакральное таинство! И ещё…
Роберт вспомнил о недопитом чае. Кружка стояла рядом на столе. Он покрутил её в руках, заглянул внутрь и вылил холодное приторно-сладкое пойло себе в рот. Его мать, тем временем, продолжала делиться своими глубокими литературными переживаниями. Он открыл браузер и зашёл на сайт новостей. Окинув взглядом ленту последних известий, он принялся читать статью о молодом враче, выращивавшем дома марихуану. Наконец мать закончила свой монолог вопросом:
