— Блядь! — громко выругалась Лиза и стукнула кием о пол.

Два молодых парня, игравшие за соседним столом, обернулись.

— Ни разу не видел, чтоб ты так переживала из-за игры! Но, должен отметить, ты делаешь успехи, — улыбаясь сказал Алекс и подошёл к столу. За два удара он закрыл партию.

— Хорош, как всегда! — сказала Лиза миролюбиво, как обычно она говорила в таких случаях. Но в душе у неё впервые вспыхнула обида от проигрыша в пул. «Чёрт возьми, а ведь был такой шанс! — сокрушалась она. — Если бы я сейчас выиграла, он бы запомнил это вечер надолго. И мои сегодняшние слова тоже. Вот ведь срань!».

Алекс предложил сыграть ещё партию, но Лиза отказалась. Ей уже хотелось домой. А завтра можно было заглянуть к Роберту. Чтобы отвлечься, она попыталась вызвать воспоминания о студенческой молодости и сравнить их со своим настоящим, надеясь таким образом найти ключ к решению проблем.

Однажды, на втором курсе института, она сильно увлеклась одним старшекурсником. Они переспали. Потом ещё раз. Через два месяца Лиза сделала аборт, на тот момент уже третий. Они встречались полгода. Это были самые длительные отношения в её жизни, не считая брака с Алексом, от которого она тоже уже делала аборт. В глубине души она хотела стать бесплодной, лишь бы раз и навсегда расстаться с терзающими её сомнениями и страхами. Но её репродуктивная система оставалась на удивление здоровой.

Супруги посидели ещё некоторое время, потом Лиза предложила прогуляться. Алекс расплатился.

— А что было бы, если бы я не могла иметь детей? — спросила она у мужа, когда они немного отошли от бара.

— Да что с тобой? Почему ты вдруг спрашиваешь?

Порыв ветра хлестнул в лицо мелкой моросью. Лиза зажмурилась.

— Потому, что мне интересно.

— Я не хочу рассуждать о гипотетических ситуациях. Если проблема есть — её надо решать. А попусту языком молоть — глупо.

— Всё ясно, как обычно.

— Не ершись, Линя! — неожиданно ласково произнёс он и приобнял её за плечи одной рукой. — Поехали домой. Погода такая мерзкая!

— Поехали.

Алекс остановил проезжавшую мимо машину, быстро переговорил с водителем и сел на переднее сиденье. Лиза забралась назад. Всю дорогу до дома она силилась понять, как же ей стоит поступить, какие выводы необходимо сделать. Заболела голова. Настроение стало совсем скверным. Она ненавидела принимать решения.

В центре города деревья росли только во дворах, да и то не во всех, поэтому с первого взгляда определить, какой сейчас месяц, было сложно. Асфальт был сухим, однако у бордюров кое-где виднелись грязные лужи. День выдался ясным, но ветреным.

Одетый в пальто с поднятым воротником, с сумкой на плече Роберт шагал по широкому проспекту. Ему нравились пешие прогулки, и он не торопился. Эстетика оштукатуренных фасадов столетних зданий казалась очень чувственной. Тёмные арки, ведущие в проходные дворы-колодцы, представлялись вратами в мир искусства. Свернув на узкую улочку с односторонним движением, Роберт прошёл полтора квартала. Затем, зайдя под арку, он очутился в глухом дворе. Возле одного из подъездов стоял видавший виды микроавтобус «Фиат». Его кузов, бывший когда-то белым, требовал усердной и долгой мойки. Роберт подошёл к домофону и позвонил.

— Ал-ло! — по слогам ответил голос из хриплого динамика.

— Это я!

— Ага. Запускаю!

Домофон пиликнул, и Роберт открыл дверь. Поднявшись по крутой лестнице на третий этаж, он очутился перед приоткрытой железной дверью, в несколько слоёв обклеенной старыми афишами. За ней коридор и ещё одна дверь с единственной афишей, на которой были изображены пятеро парней с музыкальными инструментами. Одним из них был Артём. Он держал на плече чёрный «Гибсон» и ухмылялся. Под фотографией красовалась надпись, сделанная жирным белым шрифтом с чёрной обводкой:

JETLAG PROJECT IN WHITE CLUB. FEB18

Роберт знал, что «Джетлаг Проджект» имел все шансы на успех. Их первый альбом издали, и он неплохо продавался. Их ждали радиоэфиры и туры по стране. Но их вокалист и единственный автор песен не рассчитал с дозой, и всё закончилось, не успев начаться. С тех пор, вот уже десять лет, Артём находился в поиске, метался из жанра в жанр, начинал множество новых проектов, но ни один из них не дал значимых плодов. Однако музыкант не сдавался…

Чтобы открыть плотно закрытую дверь, пришлось приложить некоторое усилие. Артём сидел в кожаном крутящемся кресле и колдовал над микшерским пультом. На голове его были наушники, и он не услышал, как Роберт вошёл. Лишь когда тот уже снял пальто и повесил его на крючок, прикрученный к стене саморезами, он обернулся.

— Здорово, Роб! — сказал он, снимая наушники и протягивая руку.

— Привет! — ответил Роберт, пожимая длиннопалую крепкую кисть. — Ну что? Шаманишь? Странно, что ты услышал домофон.

— Тебе повезло! Как раз ставил на паузу.

— Ясно.

Студия Артёма носила название The Moth Studio и представляла собой небольшую прямоугольную комнату, разделённую звуконепроницаемой перегородкой на две части. В самом центре перегородки было устроено небольшое окно, а с краю — белая офисная дверь. На одинаковом расстоянии от окна справа и слева висели фотографии обнажённых женщин, отпечатанные на холсте. Роберт знал, что это подарок их общего с Артёмом знакомого — фотографа Макса. По ту сторону перегородки находился бокс, где и происходило снятие звука. Другая же половина служила аппаратной, а также столовой и иногда даже спальней. Стены были обиты серым ковролином. Один из шести встроенных в подвесной потолок точечных светильников не работал. Слева от входной двери на специальных держателях висели четыре гитары, в углу стоял облезлый коричневый контрабас. Справа ютился маленький холодильник, на нём — микроволновка и чайник, а рядом, заваленный компакт-дисками всевозможных цветов, на деревянной подставке высился комбоусилитель «Маршал» — особая гордость Артёма. Всё остальное пространство аппаратной занимало, собственно, рабочее место: установленный на письменном столе микшерский пульт и компьютер с двумя мониторами, висевшими на коленчатых держателях, прикреплённых к стене-перегородке. По бокам от стола на высоких штативах стояли две большие колонки. Повсюду змеились провода.

— Над чем работаешь? — осведомился Роберт, взглянув на один из мониторов.

— Пока ничего особенного.

— Покажешь?

— Нет, думаю, ещё не время…

— Слушай, а на что можно сесть? Я помню, у тебя был такой высокий барный табурет.

— Посмотри в боксе.

Табурет действительно находился в боксе, окружённый микрофонными стойками. Роберт перенёс его в аппаратную, поставил рядом с креслом Артёма и уселся, опершись одной ногой на металлическую перекладину в основании табурета. Ему вдруг стало неловко от того, что он отвлёк своего друга от работы. Но, с другой стороны, они заранее договаривались о встрече.

— Что новенького? — спросил он, чтобы что-нибудь спросить.

— Да, всё нормально, ничего особенного, — ответил Артём. Разговор как-то не клеился. — Давай чайку?

— Давай.

Артём приготовил чай и расчистил от мелкого барахла небольшое пространство стола возле компьютера, чтобы поставить кружки. Затем достал из холодильника творожный кекс и нарезал его ломтями. Места на столе уже не оставалось, поэтому он постелил на пульт полиэтиленовый пакет и положил кекс на него.

— Прошу! — пригласил он.

— Знаешь, я послушался твоего совета, — сказал Роберт, сделав глоток из жёлтой кружки со сколотым краем.

— Какого совета?

— Помнишь ту девушку… Вернее, женщину… Короче, с которой я танцевал на твоём концерте. Ну, ты ещё тогда сказал…

— А-а! Да, конечно! — Артём улыбнулся. — И что?

— Ну, я с ней переспал.

— Спят с плюшевыми медведями.

— Ладно, если ты настаиваешь, я её трахнул.

— Фу, какой ты грубый! — сказал Артём басом и рассмеялся. — Ну и как она?